Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

Как известно, в рамках этого огромного, не до конца продуманного, проекта предполагалось построить десять электростанций мощностью по 6400 МВт каждая. Топливной основой комплекса должны были стать залегавшие на поверхности бурые угли, которые можно добывать открытым, вскрышным, методом. Из-за способности к самовозгоранию бурые угли нельзя транспортировать на длинные расстояния. Но есть у них одно несомненное достоинство: низкое содержание серы (до 0,4%). Тогда подсчитали, что если добыча бурого угля будет составлять примерно по одному миллиарду тонн в год, то его запасов хватило бы на 660 лет. Правильно говорил один политический деятель: «Язык нам дан для того, чтобы скрывать свои мысли, а мысли — для того, чтобы оправдывать поступки». Так, первая очередь Березовской ГРЭС–1 возводилась почти 14 лет. Из всей запланированной программы пока введено два блока по 800 МВт. Пуск первого энергоблока состоялся 1 декабря 1987 года, второго — в апреле 1990-го.

Так что главной задачей, стоявшей перед Главвостокэнерго, было наращивание необходимых мощностей. 1981-й был самым тяжелым годом: все было направлено на подготовку к зиме на фоне острого топливного дефицита при сработанных запасах воды на станциях. Я регулярно доводил до руководства министерства информацию о поставках топлива для тепловых электростанций, заострял эту проблему на еженедельных совещаниях, направлял письма за подписью Непорожнего в адрес первого заместителя председателя Совета Министров СССР Ивана Васильевича Архипова, заместителя председателя Совета Министров СССР Вениамина Эммануиловича Дымшица и соответствующих должностных лиц Госплана СССР. Докладные записки о запасах топлива на тепловых электростанциях Сибири систематически поступали от меня в отдел ЦК КПСС. Я везде и всюду неутомимо проводил свою линию: «Дайте топливо!» Одним словом, бил тревогу, чтобы спасти энергетику в связи с нехваткой воды, которая была сработана раньше. Конечно же, находились люди, недовольные моей позицией. Громче всех шумел Лалаянц, а Ивановских из Госснаба все время возмущался: «Что он от нас еще требует? Что смогли, то и отдали». «Топлива!» — твердо отвечал я.

Коварство ситуации состояло в том, что при решении общесоюзной, может быть, даже глобальной, проблемы вышестоящее руководство выступало в привычных для себя ролях потусторонних наблюдателей и хотело получать правильные, но кем-то подготовленные решения. А когда им говорили: «Мы же с вами находимся в одной лодке!» — они тут же парировали: «У нас своя компания, у вас — своя». Банальный путь истины — сначала того, кто первый ее озвучил, распинают, потом к ней привыкают, а потом и вовсе говорят: «Нам все это давно уже известно». Никто не брал на себя ответственность за решение вопроса о топливе. Все совещания в Совмине СССР по этим вопросам закрывались формальными бюрократическими протоколами.

В начале 80-х годов высший чиновничий аппарат, скованный инерцией застоя, охватившего все области народного хозяйства, стал уже неуправляемым. Высшие эшелоны были заняты только собой, что наглядно продемонстрировал XXVI съезд КПСС. В звездопаде наград, что обрушился на «дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева», не оказалось разве что ордена «Мать-героиня». Почетное оружие с золотым Гербом СССР, комсомольский билет № 1, Ленинская премия по литературе, километры телеграмм, в которых партийно-государственные мужи состязались в лести. Все говорило о том, что партия дряхлела вместе со своим генсеком. Страна катилась к перестройке…

Однако инерция жизни еще заставляла вертеться колеса огромного народнохозяйственного механизма. На моих глазах мощные темпы набирала энергетика Красноярского края. Здесь шло строительство Саяно-Шушенской ГЭС, разворачивались, хотя и с большим трудом, работы вокруг Канско-Ачинского топливно-энергетического комплекса, Красноярск обогревала еще только строившаяся Красноярская ТЭЦ–2, шли работы по закладке ТЭЦ–3. Однако введенная Красноярская ГЭС с установленной мощностью 6 млн. кВт не могла функционировать на полную нагрузку по причине незавершенности работ по обеспечению защиты прибрежных территорий Енисея от затопления в нижнем бьефе.

Энергетики возводили в крае новые города — Дивногорск, Черемушки, Солнечногорск, Шарыпово. В городе Минусинске ни на один день не прекращалось строительство собственной ТЭЦ: первый энергоблок был запущен в декабре 1997 года. На севере, в зоне вечной заполярной мерзлоты, шло освоение Усть-Хантайской ГЭС (440 МВт), предназначенной для электрообеспечения города Норильска и Норильского горно-металлургического комбината. Для энергоснабжения Игарки, Туруханска и всех прилегавших территорий строилась Курейская ГЭС. С освоением энергетического потенциала реки Ангары в Сибири началось ускоренное развитие алюминиевой, химической, целлюлозно-бумажной и других отраслей промышленности. Гигантскими шагами шло наращивание производительных сил на этой огромной территории.

Решением этих грандиозных задач занимался аппарат РЭУ Красноярскэнерго во главе с управляющим Владимиром Ивановичем Иванниковым, молодым, энергичным инженером-теплотехником, получившим большой опыт во время работы на Назаровской ГРЭС с блоками 150 и 500 МВт. Главным инженером — заместителем управляющего был профессионал своего дела Олег Александрович Кучерявый, инженер-электрик, эрудированный, но недостаточно требовательный к своим подчиненным руководитель.

С первого дня работы на должности руководителя Главвостокэнерго я ощутил всестороннюю поддержку со стороны первого секретаря Красноярского крайкома КПСС П. С. Федирко. Павел Стефанович — родом из Краснодарского края. Природа подарила этому человеку сильную хватку, расчетливый и трезвый ум. Павел Стефанович славился своей щедростью, готовностью прийти на помощь друзьям и даже случайным знакомым, если этого от него требовали интересы дела.

В памяти хорошо сохранилась история, связанная с Иванниковым. Весной 1982 года Владимир Иванович допустил одну серьезную бестактность: в нетрезвом виде появился в крайкоме партии. Ему сразу же предложили написать заявление об увольнении по собственному желанию, что он и сделал, причем почерк ясно говорил о его состоянии. В крайкоме мне сказали, что Владимир Иванович — хороший руководитель и специалист, поэтому его надо перевести на руководящую техническую должность. Своим приказом я освободил Иванникова от должности управляющего РЭУ и после долгой воспитательной беседы назначил заместителем главного инженера по теплотехнической части Красноярскэнерго.

Крайком партии к судьбе бывшего руководителя краевой энергосистемы отнесся по-человечески, но близкое окружение и так называемые «соратники» Владимира Ивановича, буквально несколько дней назад певшие ему в моем присутствии дифирамбы, резко от него отшатнулись. Еще раз, теперь на примере другого руководителя, я убедился, какова цена «искренности отношений» в подчиненном коллективе. Пока ты у власти, на тебя смотрят влюбленными глазами. Но не дай Бог оступиться, упасть. Я пришел к выводу: если тебя хвалит зависящий от тебя подчиненный — немедленно от него избавляйся. Хотя, к большому сожалению, сделать это не всегда удается.

Освобождая Иванникова от должности и поручая обязанности управляющего РЭУ главному инженеру Олегу Александровичу Кучерявому, который, кстати, первым отшатнулся от своего бывшего начальника, я превысил свои полномочия: должность управляющего одной из крупнейших энергосистем была номенклатурой отдела машиностроения ЦК КПСС. Мне пришлось давать устные объяснения. Некоторое время спустя,