Россия: страна, которая хочет быть другой. Двадцать пять лет – взгляд изнутри - Хайс Кесслер

Именно поэтому замолчали заводы великой страны. Иногда, в ожидании лучших времен, но часто навсегда. Все, что представляло ценность, разграблялось; всем остальным завладевали ржавчина, трава, коррозия и многочисленные бродячие собаки. Это не произошло в одночасье, но растянулось во времени как процесс постепенного разложения. Сначала производство сокращалось, закрывались целые цеха, и, наконец, рабочий день ужимался до нескольких часов, и так до тех пор, пока работа не утрачивала всякий смысл. Банкротства объявлялись крайне редко, поэтому предприятия продолжали существовать как пустые оболочки, а сотрудники оставались формально занятыми, но никто больше не работал и поэтому не получал зарплаты. Тому, кто работал в государственных учреждениях, было ненамного лучше и, возможно, даже еще хуже, потому что работа продолжалась, но платить фактически перестали. Бюджетники зарабатывали так мало, что вплоть до конца первого десятилетия XXI века им просто не хватало на жизнь. И это при том, что миллионы людей все еще оставались на службе у государства, хотя оно теперь и налаживало рыночную экономику.

Выживание

Как люди справлялись с этой ситуацией? Как можно объяснить тот факт, что люди месяцами не получали зарплату, но не умирали от голода? Как можно объяснить тот факт, что зарплаты, которые государство платило бюджетникам, не соответствовали стоимости жизни, а люди на них жили? Каким образом Россия пережила шоковую терапию?

Первой непосредственной реакцией многих стало: «Поскорей убраться отсюда!» В начале девяностых резко увеличилась эмиграция. Все, кто мог, «делали ноги». Была, правда, одна серьезная проблема: россиянам почти нигде не были рады. Если в советский период им не разрешали выезжать из страны, то теперь они столкнулись с ограничениями въезда со стороны США и европейских стран, куда они стремились попасть. Только тот, кто мог доказать еврейские или немецкие корни, мог рассчитывать на «входной билет». Германия начала программу репатриации так называемых «фольксдойче», этнических немцев, потомков немецких колонистов, переехавших в Россию в XVIII веке. Израиль открыл въезд для всех евреев, независимо от того, исповедовали ли они иудаизм, и эта возможность распространялась и на членов семьи. А наличие израильского гражданства облегчало, в свою очередь, переезд в другие страны, в том числе и в главную землю обетованную – США.

В ходе нескольких лет подавляющее большинство бывших советских евреев и немцев покинули страну. Использовались и другие возможные маршруты. Так, например, Южная Африка принимала мигрантов вплоть до падения режима апартеида в 1994 году. Кто-то направлялся на учебу в США или Европу и не возвращался в Россию после окончания. Для женщин заветной мечтой стал брак с иностранцем, тем более что Россия до сих пор испытывала демографический избыток женщин. Здесь все еще существовало довольно традиционное разделение гендерных ролей, и западные мужчины, которых не радовала эмансипация женщин в их стране, стали заинтересованно поглядывать на восток. В результате появилась целая индустрия агентств знакомств и посредников, которые помогли многим женщинам начать новую жизнь на вожделенном Западе.

Конечно, это желание отнюдь не всегда основывалось на прагматическом стремлении выбраться из России. В России существовал неистребимый миф о том, что западные мужчины более любящие, заботливые и цивилизованные, чем неотесанные российские пьяницы. И если в это свято верить, то может и посчастливиться. Истории женщин, нашедших свою любовь и построивших счастливое существование в другом месте, как правило, остаются в тени. Чего нельзя сказать о многочисленных историях разочарования, краха надежд и тоски по дому. Оказавшись на богатом Западе, российские женщины порой обнаруживали, что муж не такой добрый, как казалось сначала, а зачастую и менее богатый, но путь назад не всегда был таким легким, как хотелось.

И все-таки для большинства эмиграция не подлежала рассмотрению, и приходилось каким-то образом справляться со сложившейся ситуацией дома. Люди преклонных лет, удалившиеся от общественной жизни, старались обеспечить себя собственными силами, питаясь тем, что могли вырастить на своих дачах или в деревне. Разумеется, и это решение было доступно немногим.

В ежедневной борьбе с трудностями решающую роль играла семья – к счастью, люди редко по-настоящему одиноки. Хотя деньги зарабатываются индивидуально, основная их часть расходуется коллективно, на семейные нужды. И только приняв это во внимание, мы сможем понять, как россияне справились с кризисом 1990-х годов.

Доходы семьи складываются из доходов ее членов, и именно общая сумма доходов, сопоставленная с общей суммой всех расходов, определяет покупательную способность и уровень жизни членов семьи. Это правило становится тем более решающим, чем ниже совокупный семейных доход, потому что только в семейном контексте можно добиться срабатывания «эффекта масштабирования». Объединение как можно большего количества источников дохода в семейном бюджете было спасительным ответом россиян на экономический и социальный кризис, угрожавший погрузить их в глубокую нищету.

Вместе с российскими коллегами мы проанализировали стратегии выживания в тот период[34]. Это был увлекательный проект – каждый из моих коллег опирался на личный опыт и пытался вписать его в общее целое, которое таким образом медленно вырисовывалось перед нашими глазами. Сергей вспоминал, как его родители решили выращивать картофель на своем маленьком дачном участке. К его ужасу, одним ранним субботним утром его призвали на помощь, после чего он быстро прибег к своим недавно приобретенным знаниям в области экономики, чтобы, проведя некоторые расчеты, прийти к умозаключению, что выращивание картофеля собственными силами – абсолютно нерациональное использование времени и ресурсов и что намного лучше покупать его просто в магазине. Несомненно, он был прав, но собственноручное выращивание картошки, овощей и фруктов было давней традицией. Из-за вечного дефицита в Советском Союзе урожай садовых участков всегда служил важным дополнением к рациону питания, и теперь – в процессе перехода на рыночные отношения – искусство самообеспечения стало для многих спасательным кругом.

Вегетационный сезон в значительной части России короткий, и поэтому большинство людей начинают готовить рассаду ранней весной, чтобы снять урожай до наступления зимы. В марте – апреле подоконники в квартирах оказывались сплошь заставленными рассадой в горшочках и баночках, разрезанной молочной упаковке и других импровизированных емкостях. В начале мая, во время праздников, длящихся более недели, рассада высаживалась в землю. Это делалось на дачах площадью в шесть соток, полученных еще в советское время. Сто квадратных метров из них предназначались для домика, сарая и хозяйственных построек, а пятьсот квадратных метров – для выращивания фруктов и овощей в количестве, достаточном для семьи из четырех человек. Вокруг больших городов располагались бесконечные дачные комплексы из деревянных домиков с толевой крышей, окруженные грядками