Конфликт, война и революция: Проблема политики в концепциях международных отношений - Пол Келли

на справедливые репарации и абсолютных потребностей семьи агрессора и приходит к выводу, что абсолютная потребность должна превалировать, что обосновывается естественным законом самосохранения [Локк, 1988, с. 370–371]. Право на конфискацию имущества подрывает претензии абсолютистов на обоснование деспотического правления завоеванием, поскольку оно распространяется только на самих несправедливых агрессоров, а не на их собственность, то есть оно не может стать основой для создания юрисдикции над территорией или народом. Чтобы подкрепить этот пункт, Локк отрицает то, что территориальная юрисдикция может основываться на справедливом возмещении, выплачиваемом за несправедливую агрессию, поскольку, даже если репарации взымаются «до последнего фартинга», они ни при каких обстоятельствах не могут достичь стоимости всей страны, которая бы передавалась в вечное владение.

Учитывая его специфическую концепцию собственности и ее отношение к территориальности, а также его практическое участие в управлении колонией Каролины, Локка вполне можно признать защитником либерального колониализма. Однако он, безусловно, не является теоретиком империи, поскольку последняя предполагает нелегитимное расширение суверенной власти на колонизированных. Действительно, в 1690-х годах, когда Локк был сотрудником администрации нового режима и отвечал за колонии, было ясно, что ему интереснее торговля, чем приобретение территорий. Также он не согласен с тем, что завоевание (даже при обороне от «несправедливой агрессии» со стороны таких туземных народов, как североамериканские индейцы) создает для поселенцев право господства. Единственное основание для законной колонизации – это труд и производительность колонистов, которые забирают незанятые земли и начинают их продуктивно использовать. Соответственно, даже если согласиться со спорной концепцией собственности и первоначального приобретения у Локка, он все равно ставит настолько высокую планку для легитимного приобретения, что, вероятно, колонизация Северной Америки Британией и Францией вряд ли может считаться легитимной. Отсюда несколько необычный вывод: «философ Америки» [Goldwin, 1987, p. 510] становится критиком легитимности постреволюционных Соединенных Штатов Америки.

Политическое общество, согласие и революция

Естественное состояние и происхождение частной собственности играют основную роль в либеральном легализме Локка, когда он применяется в международной сфере. Но также они крайне важны для определения параметров обсуждения политической власти как расширения или следствия закона природы.

Первоначальный договор и происхождение правительства

Естественное состояние включает социальное взаимодействие и в то же время управляется законом, в нем возможны примитивные формы собственности и торговли, а также действует подлинная санкционирующая сила закона природы в виде исполнительной власти природы, которой обладают все индивиды. В этих обстоятельствах можно задать законный анархистский вопрос: почему в таком случае нам вообще нужна политическая власть или государство? Локк определенно полагает, что она нужна, и значительная часть аргументов в «Трактатах» посвящена обоснованию этого, но также и ограничениям, накладываемым на правительство. С этой целью Локк использует идею общественного договора, но его аргументация опять же существенно отличается от доводов Томаса Гоббса.

Хотя естественное состояние – не состояние войны всех против всех, с точки зрения Локка, оно включает значительные неудобства, которые могут быть преодолены путем подчинения политической власти. Величайшее из них – это отсутствие общего или беспристрастного судьи. Первичное определение политической власти показывает, что политика подчинена примату закона и наказания, то есть, хотя закон в естественном состоянии обладает силой санкции, он не является беспристрастным судьей, поскольку в нем мы все являемся судьями, комиссией присяжных и палачом в наших собственных делах. Эта проблема подрывает стабильность, когда мы присовокупляем к ней неопределенность справедливого или честного наказания. Хотя убийство действительно может требовать симметричного наказания (жизнь за жизнь), в случае менее тяжких преступлений определение справедливости возмещения или репарации – более сложный вопрос. Формальное отсутствие беспристрастного судьи становится источником неустойчивости, когда то, что один человек может посчитать достойным ответом в его собственном деле, другим считается несправедливо навязанным решением. Соответственно, мы можем понять, как из-за отсутствия авторитетного судьи могут возникнуть племенные или семейные междоусобицы, особенно в случае земельных споров. Такие споры способны привести к ситуациям, напоминающим Гоббсову войну всех против всех. Однако они отличаются тем, что проблема Локка – не отсутствие справедливого закона или правомочного наказания, но лишь справедливого исполнения этих аспектов объективного морального порядка.

Государство или политическая власть представляет собой идею общего судьи, который способен определить гражданский закон, включающий конкретные санкции, обеспечивающие справедливое исполнение наших естественных прав, позволяющих нам обладать жизнью, свободой, собственностью и владениями. Власть такого государства или общего судьи может возникнуть только из дополитической власти индивидов исполнять закон природы. Соответственно, первая стадия создания политической власти – ее признание, а это может быть результатом лишь свободно данного согласия, отсюда обращение Локка к идее общественного договора. Теория Локка интересна потому, что он также рассматривает вопрос природы и объема группы, на которую может распространяться такая власть. Первая стадия его договорной теории – создание народа. Только когда народ создан, может быть вторая стадия – предоставления прав правительству. Ответ на второй вопрос может быть дан только первым. Как в таком случае образуется народ?

В естественном состоянии отсутствие беспристрастного судьи более всего важно для тех, кто живет достаточно близко друг от друга, так что могут возникнуть споры о собственности или бремени общей защиты. В силу такой близости первичное соглашение состоит в том, чтобы установить владение собственностью под властью общего судьи, составив из частных владений территориально определенный народ. То есть это

соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо не являющийся членом общества (II § 95) [Локк, 1988, с. 317].

Это соглашение на образование территориально конституированного народа является договором об отчуждении, поскольку в нем владение частной собственностью сочетается с политической территорией. Индивиды не отказываются от своих прав собственности и не ограничивают их, но поступаются своим правом отделиться впоследствии со своей земельной собственностью и вступить в иное государство. Как только земельная собственность включается в территориально определенное политическое сообщество, она не может быть в одностороннем порядке переведена под юрисдикцию другой страны; это запрещает английским аристократам-католикам откалываться от протестантской Англии, передавая свою собственность под юрисдикцию французского короля. Можно уехать и забрать с собой движимое имущество, но как только имущество стало частью политического сообщества, этот вопрос закрыт, если только государство не разрушено (как мы уже отметили) войной.

После образования единого политического общества остается вопрос конституции или формы правительства государства. Оно тоже определяется договорным соглашением, но такое соглашение не обязано быть единогласным:

И таким образом, каждый человек, согласившись вместе с другими составить единый политический организм, подвластный одному правительству, берет на себя перед каждым членом этого сообщества обязательство подчиняться решению большинства и считать его окончательным; в противном же случае этот первоначальный договор, посредством которого он вместе с другими вступил в одно общество, не будет что-либо значить и вообще не будет договором (II § 97) [Локк, 1988, с. 318].

Следовательно, конституция государства создается решением большей части народа, единогласно образованного в качестве политического общества. Этот аргумент интересен, поскольку отчасти это причинная теория государства, отражающая возможный исторический процесс реального образования политических сообществ из племенных союзов или в результате конфликта. Но важно помнить о том, что аргумент Локка в конечном счете является описанием того, как возникает легитимная политическая власть. Если исторически возникшие политические сообщества не обладают такой договорной формой, они в качестве государств легитимны не более, чем несправедливые принудительные сообщества, не обладающие правами или обязанностями перед теми, кто им подчинен, и не способные рассчитывать на признание легитимных государств. А потому они не защищены от третьих сторон, имеющих право вмешиваться и наказывать их за нарушение закона природы [Simmons, 1993, p. 16]. Это одна из причин, по которой опасное учение Локка при его жизни публиковалось только анонимно.

Согласие и легитимность правительства

Локк понимал, насколько требовательна его теория с ее приоритетом морального понятия политической легитимности, определяемой законом природы,