Конфликт, война и революция: Проблема политики в концепциях международных отношений - Пол Келли

…народ будет судьей; ибо кому же еще быть судьей и определять, правильно ли поступает его доверенное лицо или уполномоченный и действует ли он в соответствии с оказанным ему доверием, как не тому, кто уполномочил это лицо и кто должен, так как он его уполномочил, по-прежнему обладать властью отозвать его, если он не оправдал доверия? (II § 240) [Локк, 1988, с. 403–404].

И далее:

Ведь, когда нет суда на земле для разрешения споров между людьми, судьей является господь бог, восседающий на небесах. Только он один воистину есть судия праведный. Но каждый человек является судьей для самого себя как во всех остальных случаях, так и в этом (II § 241) [Там же, с. 404].

Первый отрывок указывает на то, что право на революцию должно применяться народом, а второй – на то, что народ состоит из собрания индивидов, каждый из которых обладает способностью к индивидуальному суждению. Локк – редукционист и индивидуалист, поэтому, с его точки зрения, никакое общественное суждение не может существовать отдельно от индивидуальных суждений, его составляющих, а потому и нет иной воли народа, кроме как собрания их индивидуальных воль. Это, конечно, оставляет нерешенными ряд практических вопросов о том, когда собрание индивидуальных суждений становится суждением народа. Очевидный ответ, опирающийся на аргумент из § 95, состоит в том, что собрание должно быть большинством индивидов политического общества, но также важно наличие ясного свидетельства того, что именно политическое общество, а не просто определенное количество недовольных индивидов с «сумасбродной головой и мятущимся духом» (II § 230) [Локк, 1988, с. 395], – вот кто признает наличие нарушения закона природы, а не просто предмета множества индивидуальных жалоб.

Революция, вмешательство и индивид

Обсуждение права на революцию у Локка тесно связано с международной интервенцией войск коалиции во главе с Вильгельмом Оранским в 1688 г. после свержения Якова II, и это поднимает вопросы о том, законно ли совершать такое вмешательство и у кого есть на него право. Учитывая то, что Локк допускает право на вмешательство, Уорд [Ward, 2010, p. 287] сосредоточивается, например, на упоминании Локком греческих христиан, живущих под владычеством турок (II § 192) [Локк, 1988, с. 364], как примера, объясняющего, когда и где есть возможность для интервенции, кто может применять это право и на каких основаниях. Ответ (опирающийся на § 8 и 11 «Второго трактата») состоит в том, что право в конечном счете принадлежит индивидам: им они обладают в естественном состоянии до создания политических обществ и оно сохраняется у индивидов и в политическом обществе, когда правительство слишком далеко, чтобы гарантировать предупреждение, защиту и наказание от лица граждан.

Хотя политические общества – государства – играют нетривиальную роль в архитектуре международной политики, Локк все равно основывает свою теорию политической власти на власти индивида, подчиненного закону природы. Моральная власть индивида в конечном счете является корнем легитимной политической власти – в самом деле, с точки зрения Локка, не может быть иного рода политической власти, поскольку все остальное является нелегитимным принуждением и насилием. Либерализм Локка в применении к политическому обществу и международной сфере допускает внешнее суждение и критику внутреннего политического строя, опирающуюся на стандарт закона природы. Именно это стало причиной для озабоченности Джона Ролза, указавшего на то, что теория политического общества у Локка характеризуется слишком наивным индивидуализмом, чтобы быть полезной в анализе международной политики [Rawls, 2007]. С точки зрения Локка, только в случае легитимного, правильно упорядоченного политического общества не может быть пространства для внешней критики и цензуры. Причина в том, что правильный порядок означает полное согласие с законом природы, ограничивая применение политической власти защитой гражданских интересов народа. Если справедливой системы легитимных государств или единого всемирного государства не существует, закон природы остается проводить в жизнь индивиду.

Индивидуалистская методология Локка, видимо, не исключает роли государства в третейском применении закона природы. В самом деле, в случае вмешательства Вильгельма Оранского в процесс свержения Якова II мы сталкиваемся с государством, которое совершает интервенцию, чтобы поддержать народ и помочь ему восстановить правильно упорядоченное политическое общество, устранив абсолютистское правительство, ввергнувшее себя в состояние войны с народом. Этот аргумент напоминает аргумент о праве на революцию, согласно которому должно возникнуть очевидное большинство, чья единственная цель – восстать против правительства и воззвать к Небесам. В случае индивидуального вмешательства остается вопрос осуществимости. Индивид, объявляющий войну несправедливому государству или же пытающийся наказать его за нарушение закона природы, каким бы благонамеренным и хорошо вооруженным он ни был, вряд ли одержит победу, в отличие от хорошо организованного политического общества. Однако осуществимость не может быть выше правильности.

Наследие Локка в теории международных отношений

В обычных описаниях теории международной политики Локк представляется противоположностью структурному реализму Гоббса [Doyle, 1997; Wendt, 1999]. Мир Локка не всецело захвачен войной и угрозами безопасности, однако это все равно мир анархии, поскольку в нем отсутствует внешняя общая власть, способная подкреплять международный закон санкциями. Государства преследуют национальные интересы в мире закона, но без общей полицейской силы. Иногда это приводит к конфликтам, однако в этом случае закон природы налагает строгие ограничения на то, что может служить допустимым основанием для войны (jus ad bellum), или то, что допустимо в ведении войны (jus in bello). Точно так же такие интересы могут преследоваться сообща или благодаря мирным и взаимовыгодным соглашениям, в частности в торговле. Либеральные теоретики различаются терминологией, указывающей на крен в сторону либо реализма, либо идеализма и возможности эволюции к глобальному порядку, управляемому едиными правилами. В значительной своей части современная политика может рассматриваться в качестве отражения этого разрыва между пессимистическим и оптимистическим либеральным взглядом на глобальный порядок, регулируемый общими правилами. В отношении международной политики Локка главным образом интересовало распространение торговли. В своей последней важной официальной роли, когда он служил секретарем Совета по торговле и плантациям, он проводил в жизнь меркантилистскую стратегию расширения торговли товарами и, что более спорно, торговли людьми в рамках атлантической работорговли, которой занимались колонисты в Вест-Индии и Северной Америке. Эта сторона политической деятельности Локка привела к тому, что его репутация универсального либерала была оспорена в дискуссиях о колониальном наследии либеральных идей. Независимо от того, действительно ли его фундаментальные моральные и философские идеи подкрепляют рабство, он определенно, будучи чиновником, работал на режим, поддерживавший рабство и занимавшийся торговлей африканцами в Северной Америке. Этот факт может ослабить аргумент, говорящий о том, что локковский либерализм закона природы можно сблизить с идеализмом, в отличие от Гоббса, который ближе к реализму. Однако простое отождествление Локка с идеализмом, а не реализмом упускает из виду один важный элемент его теории государства и его взгляда на международную политику.

Идея естественного состояния как состояния войны у Гоббса считается простой парадигмой реалистического взгляда на государства в международной системе, сталкивающиеся друг с другом при отсутствии глобального суверена, устанавливающего общий порядок. Предполагается, что позиция Локка отличается, поскольку, с его точки зрения, дополитическое состояние является правовым и моральным миром, где индивиды взаимодействуют друг с другом, создавая легитимные политические сообщества, чтобы обеспечить пользование своими правами и свободами. Из этого вытекает формальное следствие: космополитический порядок Локка – это порядок множества так называемых национальных государств, гарантирующих индивидуальные права в своих ограниченных юрисдикциях и на своих территориях, и часто говорят, что Локк дополнил идеей территориальности Гоббсову абстрактную концепцию суверенитета. Однако в теории Локка присутствует также историко-социологическая составляющая, которой признается то, что государство как легитимное политическое общество не совпадает с естественным сообществом. Естественные сообщества, применяющие принудительную и абсолютную власть, – не то же самое, что государства, и чаще всего они предшествуют развитию легитимных государств. Такие естественные власти и общества могут обладать разными формами принудительного правления, заставляющего людей им подчиняться, однако в этом отношении они не являются легитимными политическими