Властелин Атласа - Колин Фалконер

— Благодарю вас. Я также неплохо говорю по-французски. А ваш друг говорит, вы немного знаете арабский?

— Я слегка подзабыл. Я несколько лет служил в Каире. Там и научился.

— Каир, да. Ваш коллега сообщил мне, что вы служили там в британской армии.

— Да.

— Он также сказал мне, что вы весьма прославленный солдат.

— Дали мне как-то медаль. Пустяки, порыв безрассудства. Я не особенно храбрый человек.

— Что ж, храбрость можно переоценить. Большинство храбрецов, которых я знал, умерли молодыми. Я, однако, все еще здесь.

«Живой и хорошо питаешься», — подумал Гарри.

— Вы были капитаном артиллерии.

— Есть хоть что-то, чего он вам не рассказал?

— Да. Он не сказал мне, почему вас лишили медалей и с позором отправили домой. — Гарри не ответил, и Хадж Хаммад тихо, но извиняющимся тоном рассмеялся. — Вы уж простите. Должны понимать, наниматель не берет на службу человека, о котором ничего не знает. Я навел кое-какие справки.

— Меня не отправляли домой с позором. Я подал в отставку.

— И почему же вы это сделали?

— Мне приказали.

— А-а.

— У меня возникла проблема с одним генералом нашей армии.

— Какого рода проблема?

— Такого рода, что мне пришлось уехать.

Хадж Хаммад ждал, что Гарри продолжит. Когда тот промолчал, он сказал:

— Ваш коллега рассказал вам, почему Сидна, наш султан, нанял вас на службу?

— Он сказал, что вы хотите, чтобы мы помогли вам подавить восстание.

— Да. К несчастью, восстания случаются всегда. Это большая страна, и управлять ею почти невозможно. Народ возражает против уплаты налогов, а мы возражаем против их неполучения. Это создает напряжение. Поэтому султану приходится каждые два-три года водить свою армию в самые отдаленные уголки своих владений, чтобы навести порядок. Но в этом году необходимость нашего вмешательства куда более острая. Появился узурпатор.

— Бу Хамра, — сказал Гарри.

— Да? И много ваш друг рассказал вам о нем?

— Очень мало.

— Бу Хамра привлек довольно много последователей. Он обладает большой харизмой и ослепляет своих сторонников дешевыми фокусами. Он как фокусник.

— Достает кроликов из шляпы?

— Вместо того чтобы доставать кроликов из шляпы, как вы говорите, он поднимает мертвых из могил. По крайней мере, так говорят. А еще он утверждает, что является прямым потомком Пророка.

— А разве не все так утверждают?

Хадж Хаммад рассмеялся.

— Хорошее замечание, но давайте будем осторожны, чтобы не богохульствовать. Суть в том, что этот человек собрал много последователей, и проблему нужно вырвать с корнем.

— Или разнести на куски тремя новыми пушками, которые вы приобрели.

— Именно. Это поистине прекрасные орудия. Вы ахнете, когда их увидите.

— Восторги — за отдельную плату. Где вы их взяли?

— Это был подарок от посла Соединенных Штатов в Танжере.

— А те испанские артиллеристы, что были до нас? Они уже обучили людей для орудийных расчетов?

— Конечно, и они с нетерпением ждут вашего прибытия. Они уже весьма искусны. Думаю, вы будете удивлены.

— Если они отличают казенник от дула, я буду поражен. Что случилось с теми двумя испанскими джентльменами, что были до нас?

— Они больше не служат у нас, — сказал Хадж Хаммад, беззаботно махнув рукой. — Что ж, пожелаю вам доброй ночи. Надеюсь, ваши покои пришлись вам по вкусу.

«Если бы ты только знал», — подумал Гарри.

— Они вполне сносные.

— Рад это слышать. Приятного отдыха.

Гарри еще некоторое время оставался на крыше, закурил очередную черуту. Это было время суток, которое он ненавидел больше всего, — когда он оставался наедине со своими мыслями, и в спутниках у него были лишь его сны да шепот собственной души. Он часто задавался вопросом, как проводят ночи люди, довольные жизнью. Должно быть, приятно, когда тебя не терзает собственный разум.

Он закрыл глаза и подумал о пыльных рядах бутылок с джином на стеклянной полке в салуне «Короны». Уже давно это был единственный способ уснуть. Без доброй порции выпивки ночи были бесконечны; он проводил их, копаясь в своих нескончаемых мыслях, пытаясь найти что-то утешительное или ценное.

Должно же быть в мире что-то, ради чего стоит жить.

Жаль только, он не знал, что это.

4.

Должно быть, ночью ему все-таки удалось уснуть, хотя было еще едва светло, когда он проснулся. Он выглянул в окно и увидел пару ласточек, что сновали меж расписных кедровых балок в коридоре и чистили перышки на балюстраде. Некоторое время он наблюдал за ними, слышал тихий шлепот босых ног за дверью — дворец медленно просыпался.

Один из дворцовых рабов вошел в его комнату и, казалось, был обеспокоен, застав его еще в постели. Он что-то сказал ему по-арабски. Он говорил так быстро, что Гарри пришлось трижды просить его повторить.

«Вы должны идти. Одевайтесь. Следуйте за мной».

Гарри поискал Джорджа. Его постель была пуста. Может, он уже оделся и ушел. Что, черт возьми, теперь происходит?

Он потянулся было за своими хлопковыми штанами и кафтаном, но мужчина покачал головой и указал на его парадную синюю форму. Кто-то достал ее из его багажа, пока он спал, выстирал и отгладил. Она висела в кедровом шкафу в углу комнаты.

Он надел ее, быстро оглядел себя в зеркале. Весьма внушительно, с золотыми пуговицами, галунами и начищенными черными сапогами до колен, хоть он, вероятно, и умрет от солнечного удара до конца дня, как половина солдат при Кассассине. Он нахлобучил полевую фуражку и выпрямил плечи. Снова офицер и джентльмен.

Давно он им не был.

— Хорошо, — сказал он. — Я готов. Веди.

Он последовал за мужчиной вниз по лестнице и через дверь с облупившейся алой краской. Она вела во внешний двор. Джордж ждал его, в своей синей форме, верхом на белом арабском жеребце. С ним ждали два кавалериста в тюрбанах.

— Что происходит?

— Прости за это. Визирь прислал за мной час назад. Я и сам был еще полусонный. По-видимому, мы должны осмотреть артиллерию.

— В такой час? Едва рассвело.

— Ты же знаешь, как здесь. Через пару часов будет слишком жарко, чтобы что-либо делать.

Они ехали в полутьме, пока муэдзины возносили над городом свой заунывный плач. Гарри видел движущиеся в тенях силуэты, дым от костров для приготовления пищи, мужчин в джеллабах, мочившихся в переулках,