Мара, дочь Нила - Элоиз Джарвис Мак-Гроу

Она откинулась на подушки, потянувшись за начатой вышивкой, что лежала на столике рядом. Маковый отвар только что отправили царю с одним из церемониймейстеров, а она уже жалела, что так торопилась с его приготовлением. Теперь снова было нечего делать, кроме как думать о прошедшем приеме и гадать о следующем. Уж в следующий раз он наверняка не будет вести себя так странно… Она склонилась над рукоделием, отгоняя от себя тот первый, леденящий взгляд, под которым ей казалось, что она провалится сквозь сияющие плиты. Это было лишь следствием его головной боли, как и другие странные противоречия в его словах и манерах. Должно быть так. Мара так сказала.

Милая Мара. Какая она отзывчивая, как утешает!

«После свадьбы все наладится, — уверяла себя Инанни. — Мы с царем поймем друг друга, и я буду ему хорошей женой, и буду утешать его, когда у него болит голова. Может, он даже отпустит меня когда-нибудь домой, повидать братьев и прекрасную землю Ханаан…»

При мысли о доме в ней снова проснулась старая тоска. Сейчас овцы возвращались бы с зеленых холмов, их колокольчики слабо звенели бы в вечернем воздухе, а усталый пастух вырисовывался бы на фоне неба. О, возлюбленный Ханаан… Инанни подняла глаза, откусывая алую нить, когда Мара вошла в комнату из своих покоев. Тоска тут же немного отступила. Она улыбнулась, протягивая руку в знак приветствия.

— Я послала отвар, Мара. Иди, посиди со мной, пока я вышиваю, и поговори со мной о царе. Как думаешь, я ему понравилась? Хоть немного? Несмотря на его головную боль?

— Конечно, моя принцесса! — Мара пересекла комнату своей гибкой, пружинистой походкой и, сев рядом с Инанни, принялась успокаивающе болтать о Тутмосе и о великолепной жизни, что ждет его супругу.

«Какая она хладнокровная, какая уверенная в себе! — с тоской подумала Инанни. — Не думаю, что она боится чего-либо на свете. И она недурна собой, хотя, конечно, ей не мешало бы набрать немного мяса на костях, чтобы иметь такую же прекрасную фигуру, как у меня. В Египте все женщины выглядят полуголодными… Этот синий цветок ей идет, закрепленный прямо над лбом. От него ее глаза кажутся еще двумя синими лилиями. Странно — всего один цветок. Я бы, со своей стороны, сделала из них огромный венок, использовав дюжины цветов и множество лент, и распустила бы волосы вокруг него. Но, возможно, это было бы неправильно. Мара всегда знает, как надо… Странно, что я так привязалась к этой египетской деве, о существовании которой три недели назад даже не подозревала! Милостивая Иштар, что бы я делала без нее в этой пугающей земле! Хотя не знаю, что бы сказали о ней мои братья. Несомненно, они сочли бы ее взгляд слишком дерзким, ведь она, конечно, не опускает глаза, как подобает девице, и нет в ней никакой кротости. А что до ее платья…»

Инанни покраснела и отвела взгляд от узкого одеяния с гофрированными, прозрачными рукавами, сквозь которые совершенно откровенно просвечивали очертания смуглого тела Мары. «Но так принято в Египте, — нервно подумала принцесса. — Не одна Мара ценит прохладу выше скромности. Служанки, та надменная царица…»

Инанни плотнее закуталась в шаль, размышляя, что в некотором смысле было даже хорошо, что ее братья остались дома, в Ханаане. Если бы они в полной мере осознали, каким порокам подвергнется их оберегаемая юная сестра, они бы восстали против этого великолепного и богатого брака. Да, непременно…

К облегчению Инанни, в этот миг появились дворцовые слуги, чтобы начать сложный ритуал подачи ужина. Она не хотела продолжать свои мысли, вспоминать, что, какие бы протесты ни высказывали ее братья, она все равно отправилась бы в Египет. Ханаанка не отказывает посланнику фараона.

Превосходный ужин на время занял и ее мысли, и ее силы. Она как раз приступала к третьему пирожному, когда Мара, закончившая есть некоторое время назад, предложила прогуляться после ужина.

— Приятно прогуляться в прохладе вечера. И есть сад с большим прудом лотосов, который мы непременно должны посетить. Я видела его сегодня утром с павильона на крыше.

— Вот как? — пробормотала Инанни. Она поняла, что все-таки не хочет пирожного. — Конечно, я… не возражаю, Мара. Но… там будет много египтян?

— В Египте следует ожидать египтян, моя принцесса, — с улыбкой сказала Мара. — Но с крыши я не видела никого, кроме садовника, ухаживающего за цветочными клумбами. Вряд ли там будет многолюдно.

— Но если это большой сад?..

Мара наклонилась вперед, оперевшись на локти.

— Моя принцесса, важно, чтобы вы показывались на людях. Нельзя, чтобы говорили, будто невеста царя прячется, как робкий заяц, в своих покоях.

— Нет-нет, конечно, нет, так не годится, я понимаю. Пойдемте немедленно. Я готова. Даштар! Джезра!

«Я не буду бояться этих египтян, — думала Инанни. — Не должна. Ах, если бы только их не было так много, и все они не смотрели бы на меня своими подведенными глазами!»

Облизнув губы и пытаясь унять нервную дрожь в животе, она запахнула свои длинные одежды и, в неохотном сопровождении Даштар и Джезры, последовала за Марой по коридору к наружной лестнице.

Внизу они очутились в первом из череды обнесенных стенами дворов и садов, через которые они прошли, не встретив никого страшнее нескольких рабов или спешащих слуг. Инанни начала расслабляться. Она с любопытством заглядывала в кладовые и похожие на сараи мастерские, мельком видя корзинщиков и стеклодувов, все еще работающих, сотни сложенных винных кувшинов, горы тюков с льном, аккуратные грядки огорода. Были там и виноградники, и финиковые рощи, и извилистые цветочные клумбы, на которых алый шалфей и живокость пылали на фоне темных тамарисков. Когда они вошли на широкую мощеную площадь, окруженную лавками ткачей, Инанни от радости вздрогнула и остановилась.

— Мара! Посмотри на ту женщину, — прошептала она. — Ту, что чешет шерсть. Да ведь в Сирии мы делаем это точно так же! Я думаю, она сама сирийка, право же… Посмотри, Даштар, не из нашей ли страны эта женщина?

Мара неопределенно ответила:

— Возможно, и так. Пойдемте дальше.

— Нет-нет, подожди, я знаю, что она сирийка! Ах, Джезра, помнишь старую Нинурту, которая учила нас обращаться с чесалкой, когда мы были детьми?

— Да, госпожа. И эта женщина немного на нее похожа, клянусь Иштар! Такой же широкий лоб и маленький пушок над верхней губой!