Товарищ Н Релокант - Борис Рябов

ровесник, которого звали Михри, как оказалось, держал путь в Англию, где он работал в каком-то университете. А через Францию он ехал потому, что получил приглашение от очаровательно коллеги погостить у неё в Париже и далее вместе с ней оправиться к месту работы.

За обедом оба они делали комплименты Елене Андреевне и капитану. За то, что они смогли организовать свою компанию и с успехом продержаться столько времени. Мужчина с тростью даже сказал, что мы, конечно, этого не помним, но именно мы, еще тогда в двадцать втором, перевезли всю его семью в Марсель.

После обеда Михри остался на палубе, а Али отправился к себе в каюту, сославшись на легкое недомогание в животе. От предложенного ему Еленой Андреевной осмотра он отказался, попросив за него не беспокоиться.

Глава 4

Вечером следующего дня мы подошли к проливу Элафонисос, соединяющему Эгейское и Средиземное моря. Недалеко, метрах в ста от острова Китира, который был частью пролива, капитан приказал бросить якорь. Укрывшись за большим островом от наката волн, мы смотрели на горизонт.

Прямо по нашему курсу проходил грозовой фронт. Пробовать обойти его, было бы рискованно. Платон Алексеевич всегда говорил: «Если что-то нехорошее движется не на тебя, постой спокойно пусть пройдет мимо». Поэтому капитан, предупредив пассажиров о том, что ночь мы проведем здесь, отдал приказ команде отдыхать. Качка была не сильной, часть команды отправилась спать, другая села в трюме играть в карты.

Капитан попросил меня остаться на палубе, присмотреть за погодой и, в случае усиления или изменения движения ветра, будить, а сам отправился в каюту.

Елена Андреевна, напротив, из каюты поднялась.

– Будет красиво, – обратился Михри к Елене Андреевне, указывая рукой на облака, приглашая её жестом присесть за стол.

Елена Андреевна, осмотрев горизонт, слегка улыбнулась Михри и любезно приняла предложение. Я сходил, поставил чайник и взял свою любимую шинель, расстелив ее на палубе возле рубки, для того чтобы бы поудобнее наблюдать за красочными действиями природы.

Всегда бдительный Алексей, который тоже был на палубе, сначала внимательно осмотрел берег. Видимая часть острова была пустынна и, не углядев на ней угроз, Алексей сел на ящик возле выхода из трюма. Это было его любимое место, там он мог слышать, что происходит внутри шхуны и видеть то, что происходит вокруг нее.

Издалека грозовое небо зрелище поистине захватывающее, особенно, если, получается увидеть его на закате. Огромные, темные, почти черные облака начинают заполнять все пространство над горизонтом. Мощные, яркие разряды молний придают им голубое свечение. В это момент кромешная тьма начинает принимать причудливые формы. Каждый видит в этих подсвеченных облаках что-то своё. Небесные львы, драконы появляются на секунду и снова исчезают во тьме. Все эти мифические звери, выданные внезапной вспышкой, издают громкие раскаты недовольства похожие на рев. Словно злясь на то, что теперь они обнаружены, и охота на прячущееся за море солнце провалилась. А оно еще и дразниться, то тут, то там, возьмет да подкрасит их снизу алым цветом.

Когда горячий чайник уже стоял на столе и одна из первых красивых молний, похожая на трезубец Посейдона, вошла в море, на палубу из трюма вышел Пим. Он бросил взгляд на всех присутствующих, сверкнув своей беззубой улыбкой, и отправился на нос шхуны, достав из кармана трубку и кисет с табаком.

Елена Андреевна не выносила табачного дыма, поэтому просила всех с папиросами и трубками быть от неё подальше.

Ветер с моря мешал обычно проворному Пиму зажечь огонь, поэтому он крутился и ругался, поворачиваясь к ветру спиной. Он потратил спичек семь, прежде чем начать выдыхать из рта клубы дыма. Успокоившись, он расположился у леера3, присев на него одной ногой, и тоже обратил свой взор к морю.

Глава 5

Уже почти совсем стемнело. Я хотел встать и зажечь палубный фонарь, но было лень.

Мне казалось тогда, что все, кто на палубе, испытывали убаюкивающее спокойствие и свет сейчас не главное. Когда порывы ветра прекращались, вокруг наступала тишина и умиротворение.

В один из таких моментов, как раз после очередного раската грома, Алесей вскочил с ящика и с криком:

– Все за борт! – бросился к Елене Андреевне.

Я оцепенел. Только натренированные люди могут рационально действовать в такие моменты. Остальные столбенеют, ничего не понимают и просто смотрят на происходящее вокруг них действие.

Действие было таковым. От крика Алексея, первым, резко вскочив со стула и в один прыжок за борт словно дельфин, перелетел Михри. Сделал это он так быстро и ловко, как будто всю жизнь занимался только тем, что готовился к такому прыжку.

Пока я провожал его взглядом, Алексей был уже возле вставшей со стула недоумевающей Елены Андреевны. Он схватил ее за талию со спины и, оторвав её от палубы так стремительно, что она потеряла тапок, прыгнул вместе с ней вслед за Михри.

Крик, летящей в воду Елены Андреевны, произвел на меня отрезвляющее действие. Но я даже на ноги не успел вскочить, как раздался грохот такой силы, что уши мои больше не слышали ничего, кроме звона. Мощная невидимая сила сначала вдавила, меня в палубу, а потом подбросила вверх, как пушинку. Оцарапав мне все лицо и руки.

Наверно я только чудом не потерял сознания. В верхней точке моего полета, благодаря очередной молнии, стало светло, и я увидел, что вместе со мной метрах в пяти-шести над водой находиться множество обломков палубы. Шхуна, почти разорванная пополам, начала стремительно тонуть, набирая воду вовнутрь.

Моё приземление в воду, возможно из-за шока, было безболезненно. Я быстро вынырнул и начал плыть по направлению к уходящей под воду шхуне, к месту где, как мне казалось, должны были быть Елена Андреевна и Алексей.

С неба вокруг меня падали мелкие обломки деревянной обшивки, но их шлепков об воду я не слышал.

Метрах в двух от себя сквозь звон в ушах, мне послышался писк. Как будто маленькая мышка пищала моё имя. Я повернулся на звук и еле-еле разглядел Елену Андреевну. Она держалась одной рукой за обломок палубной доски, второй поддерживала что-то в воде.

Подплыв ближе, я увидел, что второй рукой она изо всех сил старалась удержать на плаву находящегося без сознания Алексея. Вцепившись ему в рубашку, хрупкая Елена Андреевна, тащила его нелегкое тело наверх, не давая повисшей голове Алексея погружаться в воду.

– Осторожнее, – пищала она, – Он ранен.

– А вы? – закричал я, еле услышав свой голос.

– Я