Товарищ Н Релокант - Борис Рябов

Представить себе невозможно моей радости, когда спустя пять минут моих поисков, прямо передо мной оказался деревянный чемоданчик из рубки, в котором Елена Андреевна хранила часть своих лекарств. Когда я подбежал с ним к Елене Андреевне, она, открыв ящик, подняла глаза к звёздному небу.

– Спасибо Господи! – всхлипнула она.

Часть ампул в нем были разбиты, но нужные, по всей видимости, все же уцелели. Елена Андреевна сделала Алексею два укола и полила на рану вокруг щепы какой-то жидкостью.

– Эх, нам бы хоть немного света, чтобы виднее было, – с надеждой посмотрела она на меня.

– Света, точно нигде не взять.

– Тогда давайте, помогите, – Елена Андреевна смочила разорванные ей лоскуты и склонилась над раной Алексея. – По команде вытащите деревяшку.

Я снова опустился на колени возле Алексея, думая, как бы ни навредить и как бы он не очнулся в этот момент. А то во тьме-то не дай бог не разберет кто да чего. Тогда помощь придется оказывать всем нам.

– Ну, давайте! – скомандовала Елена Андреевна.

Я набрал воздуха в грудь, выдохнул и взялся за конец щепы торчащий из раны.

– Подождите, – резко остановила меня Елена Андреевна. – Там кто-то идет.

Обернувшись за спину, я увидел, что вдоль берега, в том направлении, куда убежал Михри, к нам приближались два человека с керасинками. Один из них тащил за собой двухколесную телегу.

– Помните, с Михри говорим только по-французски, – напомнила мне Елена Андреевна.

– Да, да, – с настороженностью подтвердил я.

Когда наш новый друг и один из местных жителей подошли к нам, Елена Андреевна попросила держать лампы над Алексеем. Из ящика, который я выловил, она взяла кривую иглу, нить и длинный пинцет.

Приготовив все для того что бы почисть и зашить рану в полевых условиях, Елена Андреевна снова скомандовала мне:

– Давайте.

Снова вдохнув и резко выдохнув, я, покрепче вцепившись щепу, вытащил ее из тела Алексея. Следом за щепой из раны обильно хлынула кровь. Алексей шелохнулся, но слава Богу, в сознание не пришел. Елена Андреевна, промокнув кровь ранее приготовленной ветошью, попросила свет еще ближе. Михри передал мне фонарь и я, практически в плотную, поднес его к ране, стараясь не мешать рукам Елены Андреевны.

Сначала она раздвинула рваные края кожи, от чего у меня свело скулы. Потом промокнула рану от крови и постаралась разглядеть, не осталось ли внутри чего-то от деревяшки. Видимо, насколько это возможно, убедившись, что все хорошо, Елена Андреевна принялась ловкими движениями зашивать рану. Если бы я не был коротко стрижен, волосы у меня, наверное, стояли бы дыбом от увиденного.

Когда Елена Андреевна закончила, мы с Михри и местным жителем аккуратно положили перевязанного Алексея на тележку. После чего выдвинулись вслед за звавшим за собой жителем острова. Все время пока мы шли, местный причитал. Понять его можно было и без перевода. Он, то цыкал языком, глядя на Алексея, то, подняв глаза к небесам, обращался к богу.

Я шел, тянув за собой телегу, заняв место, наверное, какого-нибудь ослика, который ранее был сюда запряжён. Наш новый друг с фонарем, освещал мне путь. Местный шёл рядом с Еленой Андреевной, замыкавшей нашу траурную процессию. Она иногда ненадолго останавливалась и обернувшись прислушивалась, не зовет ли кто на помощь, потом кричала:

– Есть кто живой?

Мы в эти моменты тоже затихали с надеждой думая, вдруг кто-то выжил и сейчас прохрипит или отзовется в темноте.

Крики Елены Андреевны поначалу разрывали тишину свои звоном, но чем дальше мы отходили, тем более хриплыми они становились от слез. От её всхлипываний местный еще чаще начинал обращаться к богам. В какой-то момент Елена Андреевна совсем остановилась:

– Вы идите. Я останусь здесь, – шмыгая носом, сказала она. – Вдруг кто-то еще жив, вдруг кто-то выйдет…

Я посмотрел на Михри.

– Заберите её, – шепнул он мне и, передав фонарь греку, занял моё место.

– Елена Андреевна, ну как вы здесь одна? Надо просохнуть, а то не дай Бог заболеете, – подойдя к ней, неуверенно промычал я.

Она, застывши, смотрела на меня неподвижными стеклянными глазами. Глядя на неё, больше всего меня страшило от мысли, что сейчас с ней случиться истерика. Но этого не произошло. Подойдя к ней ближе, я взял её под локоть и, продолжив не уверенно мычать, про то, что сейчас ей нужно отдохнуть, повел её вперед.

По дороге я торжественно клялся ей, что с первыми лучами солнца я обязательно вернусь сюда и обыщу все побережье вдоль и поперек.

Глава 6

Пришедшей нам на помощь грек, по дороге представился Йоргосом. Дойдя до его жилища, мы разместились в примыкающем к дому, плотно оплетённом лозами винограда, хозяйственном пристрое. В нем хранились плетёные корзины, под потолком на балке сохли пустые мешки, вдоль стены стоял длинный рабочий стол, на который мы перенесли Алексея.

Дом Йоргоса был крайним из примерно десяти похожих друг на друга одноэтажных белых домиков. Стояли они возле дороги, ведущей к морю. Это была маленькая деревенька. У каждого двора был свой небольшой огородик и сарай. На небольших, разделяющих территорию, каменных заборах были развешены рыбацкие сети.

Когда мы подходили к дому, на улицу вышла вся деревня, человек примерно сорок. И стар, и млад, хотели посмотреть на разбудивших их потерпевших крушение моряков. Йоргос негодуя, что-то высказывал встречающей его жене, обводя интересующуюся публику руками, но женщина с ним не соглашалась.

Соседи Йоргоса, пожилая супружеская пара, предложили, оживившейся при виде людей, Елене Андреевне переночевать у них. Но она отказалась, объяснив им, что сейчас ей нужно присматривать за раненым другом. Михри же с удовольствием принял их предложение. Он даже обещал заплатить им немного за неудобство, после того как деньги в его кармане высохнут.

Гостеприимный Йоргос, поняв, что Елена Андреевна останется ночевать в пристрое, принес из дома два плотных шерстяных покрывала, подушку и плетеную из все той же лозы кушетку. Мне был предложен непонятно чем набитый матрас на земле.

Когда гудящая толпа разошлась, наступила тишина. Елена Андреевна, проверив пульс и рану, которую она зашила Алексею, расстелила себе на принесенной кушетке одеяло и легла. Я стоял, переводя взгляд с себя на тонкий матрас из мешковины, и отчего-то не мог себе представить, как я на него лягу.

– Эх, шинелька-то моя, теперь где, – прошептал я сам себе, потупив взгляд на предложенное мне ложе.

За все это время во всех походах вместо покрывала и матраса у меня была она. Тысячи раз постиранная, но все такая же