Товарищ Н Релокант - Борис Рябов

Обхватив Алексея сзади одной рукой, как он сам мне показывал пару раз, я начал грести к берегу. Елена Андреевна отпустила деревяшку и поплыла за нами.

Хорошо, что мы бросили якорь не далеко, метрах в ста от острова. Преодолев это расстояние, слух потихонечку начал ко мне возвращаться. Я потихонечку начал слышать плеск волн, достигающих берега, и тяжёлое дыхание плывущей за нами Елены Андреевны. Кроме этого были слышны еще какие-то звуки, толи мычание, толи стоны.

Когда мои ноги почувствовали песчаное дно, я встал, взял Алексея под мышки и начал тащить его на берег, как можно дальше от воды.

– Не ложи его на спину, – кричала мне вслед Елена Андреевна.

Выйдя из воды, она сразу же бросилась к нам.

– Осторожно. Он ранен, – приближаясь, еще раз сказала она.

Только после её слов я заметил, что со спины в правом боку ниже рёбер из Алексея торчала внушительная щепа толщиной в три пальца. Она выходила из тела примерно на ладонь. Льняная рубаха вокруг щепы, потихонечку начинала становиться черной.

Я положил Алексея на левый бок.

– Так, посмотрим, – сказала Елена Андреевна сама себе, встав на колени перед Алексеем.

Решив ей сейчас не мешать, тем более что помочь было нечем, я обратил внимание на те самые странные звуки.

Метрах в пятидесяти вдоль берега справа от нас, явно что-то происходило. Кто-то кряхтел и вроде бы падал. В любом случае это был кто-то выживший, и возможно ему требовалась помощь. Не быстрым шагом я пошел на звуки. Не хватало еще во тьме споткнутся о камень, которых на берегу было много, и разбить себе голову.

Приблизившись шагов на пять, передо мной встала не совсем ясная картина. Михри и Пим сошлись между собой в рукопашном бою, не на жизнь, а на смерть.

Пим, вооружённый ножом, пытался воткнуть его в Михри, а тот в свою очередь ловко уходил от попыток Пима, успевая при этом, то нанести удар, то оттолкнуть Пима от себя.

Ошарашенный увиденным, я не нашел ничего лучшего, чем громко спросить на русском:

– Эй, Вы чего?

Ответа на мой вопрос ни от голландца, ни от турка не последовало. Продолжение поединка было не долгим. Правая рука Пима, которой он пытался нанести удар клинком сверху, была на замахе перехвачена Михри. В тот же момент, сам Пим, получив оглушительный удар справа, в висок, рухнул как подкошенный.

Я начал пятиться назад, предательская молния в этот момент, осветила ужас на моём лице. Турок посмотрел на меня и небрежно бросил камень из правой руки в воду. Склонившись над Пимом, он начал что-то искать у него в одежде.

Назад до Елены Андреевы я добрался гораздо быстрее. Меня жуть как трясло от страха, зуб на зуб не попадал. Поэтому я, встав на колени рядом с ней, кое-как полушепотом, очень сбивчиво, начал объяснять ей увиденное. Но она ничего мне в ответ не говорила, а только продолжала с треском рвать на себе юбку на лоскуты.

Когда я услышал приближение шагов Михри, страх внутри меня сам собой превратился в злость. Убежать и бросить Елену Андреевну здесь, с умирающим Алексеем, для меня было невозможно. Поэтому я встал, поднял с песка уместившийся в руку камень и, глядя на приближающийся во тьме силуэт, с остервенелостью рыкнул:

– Давай, иди сюда я тебе башку проломлю.

Силуэт остановился. На секунду меня осенила мысль, что ему-то, наверное, нужно по-турецки угрожать. Я начал судорожно вспоминать слова, но все они как будто вылетели из головы.

– Михаил, не надо, это наш друг, – выкрикнув, одёрнула меня за штанину Елена Андреевна.

Обычно я верил ей с первого слова. Но в это раз, обернувшись, с недоумением переспросил:

– Вы уверенны?

– Да, да, – истерично продолжила она, – Уверена, помогите лучше здесь.

Друг…Друг? Заскрипели мыли в мой голове, какой к черту друг? Немного помявшись на месте, я, не сводя глаз с турка, обошел лежащего без сознания Алексея, с другой стороны.

– Вы точно, уверенны? – переспросил я еще раз, перед тем как опуститься на колени.

– Да!

Сначала растерявшись, я перестал смотреть на неподвижного Михри и подумал, ладно, друг, так друг. Передо мной сейчас тоже лежал мой друг и ему требовалась моя помощь. Быстро разорвав рубашку вокруг впившегося в Алексея обломка палубы, я приложил часть обрывков к краям раны. К счастью она была не сквозная и кровь хоть и шла, но не сильно.

Елена Андреевна, которая уже успела перевязать кровоточащую ссадину на голове Алексея, осмотрев рану, не решила его вынимать.

– Дышит, – обнадеживающе выдохнула она.

– Я в деревню, попробую найти помощь, – вдруг на чистом русском языке произнес, незаметно подошедший к нам, Михри.

Сверкнувшая молния, осветила его лицо. В тот момент меня словно окатило ушатом ледяной воды. Я снова задрожал, дыхание перехватило.

– Теперь переходим на французский, – приказал Михри Елене Андреевне. – Если кто-то спросит, что произошло, отвечайте, что клиент просил перевезти пару бочек китайского пороха для цирка и по всей видимости, он и взорвался. Между собой на русском говорить можете, со мной только по-французки.

Я был в полной растерянности. Успокаивало то, что он нас не убил на месте, а наоборот, дал Елене Андреевне нож, который забрал у Пима. Сам же он побежал вдоль берега в направлении лодок, которые мы видели, когда подходили к острову. Озадачивало еще и то, что я никогда не видел человека, который давал бы указания Елене Андреевне, а та ещё и безмолвно совсем соглашалась. В каком кошмаре я оказался было не ясно, но было ясно то, что сейчас не время для объяснений.

Алексей лежал не подвижно. Тяжело было видеть его таким. Помочь ему я ничем не мог. От этого на душе становилось еще тяжелее.

Елена Андреевна, распарывая на нем одежду ножом, проверяла, нет ли еще каких-то скрытых ран. Наблюдая за её уверенными действиями, я понял, что ей сейчас лучше не мешать, поэтому пошел к берегу.

Вспышки от молний озаряли место нашего крушения, если это можно так назвать. Когда свет ненадолго появлялся, на воде становились видны плавающие обломки нашей шхуны. Зайдя в море по пояс, я перебирал все, что мне попадалось под руку, всматриваясь в темноту в надеже найти что-то полезное. Вот только что, я и сам не знал. Думал, когда увижу тогда и пойму. В голове крутилось, Господи помоги сейчас, все просьбы мои до этого не нужны, только сейчас помоги, пусть даже в последний раз, не