Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

смерть султана была, пожалуй, единственным шансом на спасение. Ведь если бы Малик-шах I остался жив и совершил задуманный им поход на Аламут, то, при упорстве своего характера, довел бы дело непременно до конца. Уж очень своевременной была его смерть для восточных измаилитов, чтобы совершенно исключить возможность ликвидации султана низаритами (использовавшими в качестве орудия «совершения святой мести» не только кинжал, но и яд, а то и комбинацию обоих орудий – кинжал, отравленный ядом). Как бы то ни было, ввиду неожиданной смерти Малик-шаха I намеченные сельджукским истеблишментом планы окончательного уничтожения аламутского «гнезда ереси и смуты» пришлось отложить. Но на этом несчастья сельджуков не кончились.

Предусмотрел ли политический гений прозорливого Хасана ибн Саббаха, что именно произойдет после смерти Низам аль-Мулька и Малик-шаха I, нам неведомо. Но после этих двух смертей обстоятельства стали складываться все более благоприятно для измаилитов. В Сельджукском султанате, державшемся лишь на силе оружия центральной власти – сразу пошатнувшейся – вспыхнула гражданская война, ставшая результатом ожесточенных распрей между тюркскими военными вождями о том, кому быть преемником Малик-шаха I. Ожесточенная борьба за престол, восстания в подвластных сельджукам областях и завоеванных ими государствах, в общем – «великая замятия», или «смута», как выражались в таких случаях средневековые русские летописцы – помешала дальнейшим попыткам сельджуков вернуть себе контроль над мятежным Кухистаном. Пожалуй, главная сложность отношений внутри тюркской правящей элиты заключалась в том, что ее представители приносили клятву верности не государству как таковому, а возглавлявшему это государство конкретному султану, и их верность умирала вместе с султаном, которому они присягали. Это и произошло в 1092 году. Старший сын безвременно скончавшегося Малик-шаха I, Абуль Музаффар Рукн эд-Дин Баркьярук (или Беркиярук), притязал на престол своего отца по праву первородства, но верховная власть уже была дарована одному из его младших братьев – мальчику четырех лет от роду по имени Махмуд (или Мухаммед).

Не удивительно, что Баркьярук воспротивился захвату власти Махмудом (а точнее – закулисными кукловодами последнего), ибо «правление» четырехлетнего несмышленыша на деле отдало бы государство во власть этих «советников». Сторонники павшего от низаритского кинжала визиря Низам аль-Мулька приняли сторону Баркьярука, которого доставили в древний город Рей и возвели на престол. После его воцарения, в 1094 году, умер маленький Махмуд. Однако смута на этом не закончилась. Появились новые претенденты на престол, и тюркский правящий слой, расколовшийся на враждующие «партии», погрузился в новые распри. Новому султану, утвердившемуся, с грехом пополам, на все более шатком сельджукском престоле, приходилось вновь и вновь собирать войска для усмирения мятежных феодалов. Города разрушались, земледельцы нищали, торговля и ремесла приходили во все больший упадок. Междоусобная война в Сельджукском султанате продолжалась десять лет.

Для измаилитов поистине настали золотые деньки. Они уже добились огромных успехов в борьбе с тюрками и расширили зону своего влияния. Измаилитское орденское государство начало обретать зримые черты и границы. Хотя еще и не сформировавшееся окончательно, оно оказалось способным отражать все попытки сельджуков вернуть себе отнятые у них низаритами территории. К низартискому движению присоединялось все больше новых сторонников, воодушевленных явными успехами Хасана и его последователей. Поскольку сельджуки в очередной раз вцепились друг другу в глотки и с головой ушли в междоусобную борьбу, у них почти не оставалось времени и сил для нанесения ударов по измаилитам. И потому «дар-аль-ислам» в последующие годы стал свидетелем все новых побед новорожденного низаритского государства.

Этот весьма успешный для Хасана «со товарищи» процесс был, однако, несколько осложнен важнейшим для исламского мира событием. Иранские измаилиты все еще признавали своим законным имамом и духовным главой своей веры халифа фатимидского Египта аль-Мустансира. Однако халиф Миера был уже очень стар, и жить ему оставалось недолго. После его смерти в 1094 году в Миере оживились религиозно-политические течения, в очередной раз грозившие расколоть изамилитское движение. С самого своего рождения ислам постоянно раскалывался и дробился, по ходу того, как одно движение за другим объявляло себя независимым от других ветвей мусульманской веры. И вот новый раскол грозил перекинуться из Миера в Иран, поставив под вопрос все успехи иранских измаилитов в борьбе с суннитским сельджукским режимом. Однако ничто не могло затмить достижений Хасана ибн-Саббаха, добившегося поистине невероятных результатов, проявившего себя как выдающийся военачальник, искусный стратег и, прежде всего, как необычайно прозорливый политик, способный не только видеть сиюминутную реальность, но и смотреть в будущее. Все эти качества понадобились ему в полной мере в приближающийся сложный период.

* * *

4. Раскол измаилизма

Конец XI века наглядно продемонстрировал утрату Фатимидским халифатом большей части своих жизненных сил. Официальное провозглашенные Фатимидами притязания на правление всем мусульманским миром были самым роковым для властителей «страны пирамид» образом поставлены под сомнение успехами тюрок-суннитов в борьбе с измаилитским правящим режимом Миера. Впрочем, ослабление измаилитского Египта объяснялось не только внешними причинами. Фатимидский режим испытывал все большее внутриполитическое давление, также сводившее на нет претензии Фатимидов на роль ведущей силы исламского мира. Халиф аль-Мустансир, принявший бразды правления в 1036 году и правивший, как уже упоминалось выше, почти шестидесят лет, дольше всех фатимидских халифов, по праву мог считаться политическим долгожителем. На протяжении своего долгого правления он формально оставался несомненным главой всего измаилизма, признанного как Миером, так и измаилитскими общинами восточных земель имамом их «партии». Однако, чем дольше он правил, тем больше утрачивал свои жизненные силы, что имело самые печальные последствия для жизнеспособности и будущего Фатимидской династии.

Статус имама имел для измаилитов жизненно важное, ключевое значение. Согласно шиитским воззрениям, с момента смерти пророка Мухаммеда, имамы несли ответственность за все шиитское движение в качестве его духовных лидеров. Суждения имама по духовным, религиозным вопросам считались безошибочными и неоспоримыми. С момента основания Фатимидской династии, имам стал не только духовным лидером, но и светским главой государства. Однако, со временем, подобно тому, как аббасидские халифы Багдада лишились большей части своей светской власти в пользу шиитов-Буидов, а затем – в пользу суннитов-сельджуков, была поставлена под вопрос и высшая светская власть фатимидских халифов Миера над шиитскими землями.

Когда халиф аль-Мустансир совсем одряхлел, реальная светская власть над Миером, по мнению многих современников, перешла к принявшему ислам и выслужившемуся из простых наемных воинов армянину по имени Бадр аль-Джамали – тому самому вельможе, ссора с которым, если верить некоторым хронистам, вынудила молодого Хасана ибн-Саббаха в срочном порядке прервать свою египетскую «стажировку» и бежать из Миера на «франкском» корабле. Бывший раб, аль-Джамали имел столь недюжинный воинский талант, что дослужился до правителя Дамаска, а