Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

затем – портового города Акко (или, по-«франкски», Акры) на берегу Срединного моря. Около 1073 года сельджукские вторжения в Сирию стали всерьез тревожить халифа аль-Мустансира. Его положение осложнялось тем, что в его собственном государстве костяк армии составляли многочисленные тюркские наемники, поддерживавшие равновесие сил в фатимидском Египте. Опасаясь окончательно быть лишенным ими своей независимости как светского правителя, аль-Мустансир направил тайное послание Бадру аль-Джамали, приглашая того прибыть в Миер и возглавить египетские войска. Аль-Джамали согласился, при условии, что ему будет дозволено взять с собой своих собственных, преданных ему не на жизнь, а на смерть армянских наемников. Пребывавший в безвыходном положении, халиф был вынужден согласиться. Тайно прибыв в Каир, аль-Джамали со своими армянскими наемниками (в ту пору армяне считались превосходными воинами не только «сарацинами», но и «византийцами», охотно нанимавшими армян на службу и даже имевшими целый ряд императоров армянского происхождения, в частности – Иоанна I Цимисхия, достойного противника нашего доблестного князя Святослава Киевского – и печально знаменитого своей жестокостью Василия II Болгаробойцу) перебил множество захваченных врасплох тюрок, дотоле контролировавших Миер, и своими решительными действиями отвел от Фатимидов реальную угрозу превратиться в чисто марионеточный режим. Однако очень скоро фатимидская марионетка поняла, что ее по-прежнему дергают за ниточки, сменился только кукловод…

С того самого дня и до самого конца своего правления, аль-Мустансир полностью зависел от своего нового «кукловода» аль-Джамали, манипулировавшего своей сидящей на престоле куклой. Однако положение изменилось в 1094 году. В этом году скончались как аль-Мустансир, так и его «закулисный манипулятор» аль-Джамали (ставший, наряду с главнокомандующим армией, также главой правительства – визирем, и руководителем других важных ведомств, причем не только светских, но и религиозных). Первым ушел из жизни аль-Джамали, но это мало изменило положение халифа Миера, поскольку визирем стал сын умершего – аль-Афдаль Абуль Касим Шаханшах.

После смерти аль-Мустансира, последовавшего за своим «спасителем» от тюркской «опеки» в мир иной в конце 1094 года, визирь аль-Афдаль поторопился обеспечить передачу престола уже намеченному им кандидату в халифы. По всем правилам полагалось передать халифское звание старшему сыну покойного аль-Мустансира – Абу Мансуру Низару, человеку с большим жизненным опытом, достигшему уже пятидесятилетнего возраста. Однако младший сын умершего халифа – Абуль Касим Ахмад (Ахмед), к описываемому времени уже был женат на сестре аль-Афдаля. Ахмаду было всего двадцать лет от роду, и он, на взгляд визиря, по всем статьям был более подходящим кандидатом в халифы, чем гораздо более опытный Низар. И потому аль-Афдаль поспешил совершить государственный переворот с целью посадить на трон халифа Ахмада. На следующий же день после смерти престарелого аль-Мустансира его младший сын Ахмад был провозглашен халифом. Придворные круги Каира были вовлечены в организацию переворота, и Ахмад был беспрепятственно возведен на халифский престол под «тронным» именем аль-Мустали биллах. Поэтому его сторонников стали именовать «мусталитами».

«Обездоленный» Абу Мансур Низар отнюдь не был готов к роли безропотного и безучастного свидетеля узурпации своего законного наследия столь беззастенчивым образом. Мало кто сомневался в том, что именно он был законным преемником ушедшего в мир иной халифа аль-Мустансира. Даже впоследствии противники низаритов признавали, что первоначально Низар был предназначен в халифы самим своим отцом аль-Мустансиром. Получив известие о том, что его лишили законного отцовского наследия, которого он ждал столько лет, верно служа своему державному родителю и государству, Низар приступил к незамедлительным действиям. Вопреки довольно неловким пропагандистским усилиям мусталитов, утверждавших, что умирающий аль-Мустансир якобы уже на смертном одре пересмотрел свое прежнее решение передать бразды правления Абу Мансуру Низару и передал их вместо него Абуль Касиму Ахмаду, мало кто в тогдашней «умме» халифата Фатимидов верил в подобное двоедушие и подобную внезапную переменчивость аль-Мустансира…

Дальнейшее развитие событий шло по вполне обычному в подобных случаях сценарию. Низар, в сопровождении нескольких сторонников (первых «низаритов») поспешно бежал в богатый портовый город Искандарию-Александрию. Прибыв туда, он объявил притязания аль-Мустали на титул и власть халифа ничтожными, как с точки зрения закона, так и с точки зрения морали, и открыто поднял мятеж против нового режима. Многие из жителей Искандарии пострадали от альДжамали, и потому у его сына и преемника на посту визиря – аль-Афдаля было немало врагов в главном портовом городе Египта. Значительная часть их оказала поддержку Низару. Низар был весьма рад такому ходу дел. Его радость возросла после быстрого разгрома его сторонниками халифского войска, направленного из Каира подавить александрийское восстание. Уверенный в победе своего правого дела, Низар сам перешел в наступление, дойдя, во главе своего ополчения, до предместий аль-Кахиры. Но дальше не продвинулся. Поход на Каир был пиком его успехов. Халиф аль-Мустали (а точнее – стоявший за ним визирь аль-Афдаль) нанес контрудар. В конце концов, окруженный правительственными войсками в Александрии, лишившийся надежды на победу или бегство, Низар был вынужден сложить оружие и сдаться победителям. Он был доставлен в аль-Кахиру и в скором времени то ли убит, то ли казнен, то ли уморен голодом в тюрьме.

Насильственное устранение Низара в 1095 году имела последствия не только в Миере и не только в Фатимидском халифате, но и далеко за его пределами. Убийство (или казнь) человека, которого многие измаилиты почитали как законного имама, потрясло весь исламский мир. Убийство, казнь или смерть в темнице человека, облеченного статусом имама и «посланца Божьего» («худжжа») на земле, представлялось многим правоверным величайшим и тягчайшим из возможных преступлений. Иран всегда был частью измаилитского мира, исполненной духа независимости. И теперь эта независимость духа, мышления и воли проявилась ярче, чем когда бы то ни было. Значительное число измаилитов в Иране, да и в других местах, отказались признать результаты мусталитского переворота, и стали почитать Низара, как святого мученика. К новому фатимидскому режиму эти измаилиты относились безо всякого почтения. Однако, с учетом отсутствия явного законного преемника умученного от мусталитов Низара в притязаниях на фатимидский халифский престол – халифат (и неразрывно связанное с ним имамское звание – имамат), в Иране занялись поисками того, кто мог бы по праву возглавить тех измаилитов, которых стали называть «низаритами». С учетом достижений, которыми к описываемому времени мог похвастаться Хасан ибн-Саббах, в том, кого именно измаилиты-«диссиденты» сочтут достойным стать главой их движения, не могло быть никаких сомнений.

Переворот, формально передавший бразды правления халифу аль-Мустали, привел к тяжелейшему, глубочайшему, перманентному расколу (или, по-«франкски» – схизме) измаилитского мира. Большая часть населения Миера признала Мустали в качестве законного имама (отдельные очаги эпизодического и недолгого сопротивления режиму узурпаторов были быстро и безжалостно уничтожены). Аналогичным образом поступили измаилитская община Йемена