Дикая природа - Эбби Джини

Рой потер подбородок.

– Мама заболела.

– Сочувствую.

– Спасибо. Рак быстро ее унес. Сгорела за два месяца. – Он вздохнул. – После ее кончины я понял, что хочу остаться здесь. Везде хорошо, а дома лучше, так ведь?

Не отвечая, она прижала ладонь к груди.

– Вон. – Рой кивнул на дорожный указатель, но пока Дарлин пыталась разобрать, что на нем написано, они его уже проскочили.

– Подъезжаем? – уточнила она.

– Осталось полчаса.

Дарлин вдруг подумалось, что Рой по натуре легкий, неунывающий человек – в отличие от нее самой. Казалось, что оптимизм – это его обычное состояние. Что никакой печали не пробить его броню. Что сделало его таким? Возможно, это – неотъемлемая черта его характера, заложенная в него от рождения, на генном уровне.

Рой никогда не относился к ней так, как остальные жители Мерси. Чопорно, сухо. Может быть, потому что его не было в городе во время торнадо. Либо шумиха, поднятая СМИ вокруг Макклаудов после стихийного бедствия, каким-то образом обошла его стороной, либо по доброте душевной он не хотел ворошить прошлое.

На горизонте мерцали обширные техасские пустоши. Больница стояла на краю маленького городка, возвышаясь над крутым склоном, покрытым кустарниками и валунами. Рой въехал на стоянку. Дарлин увидела вдалеке блеск воды Ред-Ривер. В лучах заходящего солнца река отливала неоновым светом.

Она жалела, что не верит в Бога. Жалела, что не умеет молиться.

Рой еще не заглушил двигатель, а Дарлин уже выскочила из машины и кинулась к центральному входу больницы. Он что-то крикнул ей вслед, но она не обернулась. Влетела в вестибюль. Мужчина за стойкой регистратуры посмотрел на нее с беспокойством.

– Где девочка? – крикнула Дарлин.

– Что?

– Девочка! С Ред-Ривер!

Мужчина, выпучив глаза, отодвинулся на стуле и схватился за трубку телефона на столе.

– Я сейчас вызову охрану, – предупредил он.

– Это лишнее, – сказал Рой, вырастая у Дарлин за плечом. Немного запыхавшийся, он показал свое удостоверение.

Медсестра в розовой униформе повела их по коридору. Она двигалась с томной медлительностью южанки, и Дарлин с трудом сдерживалась, чтобы не отпихнуть ее со своего пути. Больница была маленькая, стены имели нетипичный для лечебного учреждения ярко-синий цвет.

– Она там. – Медсестра показала на одну из дверей. – Девочка находится под воздействием седативных препаратов. Пока вы не сможете с ней поговорить.

Под одеялом на белой кровати проступали очертания детской фигурки. Девочке поставили капельницу, и она была подключена к монитору, на котором отражались показатели ее сердцебиения и дыхания. Пиканье приборов одновременно успокаивало и раздражало.

Дарлин шагнула к кровати. Коснулась грубого больничного одеяла. Неожиданно ноги подкосились. Рой ринулся к ней, подхватил, помогая удержаться на ногах.

Девочка на кровати совсем не была похожа на Кору. Рост не тот, возраст не тот, этническая принадлежность другая. Пухленькая малышка. Лет пяти от роду. Волосы гладкие и прямые, без намека на волнистость, не говоря уже про кудряшки. Кожа смуглая, теплого оттенка, как лучи восходящего солнца на покрывале.

Чужой ребенок, у которого есть свои родители, своя сестра.

Дарлин отшатнулась, натолкнувшись на Роя. Он стоял прямо у нее за спиной, крепко держа ее за плечи.

Кардиомонитор пикал. Капельница сверкала. Девочка в кровати дышала; ее руки безвольно покоились на животе.

– Отвези меня домой, – шепотом попросила Дарлин, отворачиваясь от чужого ребенка.

На пустынное шоссе опустилась безлунная ночь. Рой вел машину, а Дарлин, прислонившись виском к стеклу, раскачивалась в ритме движения автомобиля. Над горизонтом сияли несколько одиноких звездочек. Мимо в обратном направлении прогромыхал грузовик – только свет фар и ветер. Дарлин написала сообщение Джейн, объяснив, что она сорвалась из города по ложной тревоге и дома будет поздно. Она не испытывала грусти, вообще ничего не чувствовала. Казалось, она пребывает в некоем состоянии оцепенения за гранью человеческих эмоций.

Кора была не единственным пропавшим ребенком на Юго-Западе. Разумеется.

Рой порылся в кармане и затем протянул Дарлин носовой платок. Она повертела его в руках. Платок был измятый, пропах табаком.

– Я не плачу, – сказала она.

– На всякий случай.

Зазвонил его телефон. Рой ответил, не отводя глаз от дороги. Разговор был короткий.

– У-гу, – произнес он. – Да. Понял.

Рой повесил трубку и кхекнул, прочищая горло.

– Та девочка… Ее родители только что приехали в больницу, – объяснил он.

Дарлин закрыла глаза, комкая в ладони его носовой платок.

19

Дарлин разбудил звонок телефона. Она не сразу сумела выбраться из-под вороха одеял. Стала шарить рукой по журнальному столику, пытаясь отключить телефон от зарядного устройства.

– Алло?

С другого конца линии слышался лишь треск помех. Дарлин села, отбросила волосы со лба. Взглянула на часы на микроволновке.

– Господи, четыре часа утра. Кто это?

В телефоне раздался смех – заливистый и манящий, как сахарная вата. Детский смех.

Сон как рукой сняло. Дарлин насторожилась. Встала, стиснув телефон обеими руками.

– Это ты? – прошептала она.

– Я, – ответила Кора.

– Ох, слава богу.

Дарлин включила светильник и сразу увидела на журнальном столике очки, подмигивавшие ей линзами. Она надела их, и обстановка вокруг мгновенно обрела четкие очертания.

– Ты где? – спросила она, уже надевая туфли. – С тобой все хорошо? Ты цела, невредима?

– У меня все хорошо. Такер был тяжело ранен… – Снова помехи на линии. Голос Коры потонул в треске.

– Ты пропадаешь, – вскричала Дарлин.

– Теперь лучше, – одновременно с ней сказала Кора. – Ему уже лучше.

Связь – неустойчивая, прерывистая – то пропадала, то снова восстанавливалась. Казалось, из телефона доносится дыхание Коры. Дарлин прижала аппарат подбородком к плечу и стала рыться в сумочке, пытаясь найти ключи от машины. Она представила лицо Коры: пушистые брови, нос пуговкой, губки бантиком. Она знала каждый сантиметр тела сестренки. Вытирала ей попку, купала ее, забинтовывала царапины и ссадины. Она помнила бугорки ее позвонков, шрам на левой коленке, узловатый пупок, не выпуклый и не впалый, а нечто среднее.

– Скажи, где ты находишься, – попыталась выяснить Дарлин. – Я за тобой приеду.

– Что? – переспросила Кора.

Что? Что? – неровным дрожащим эхом зазвучало в трубке – то громче, то тише, то глуше, то пронзительнее, словно Коре вторил целый хор детей.

Дарлин застыла на месте, надеясь, что связь наладится.

– Сейчас же выезжаю, – сказала она. – Боже, как же я по тебе соскучилась. Говори, где ты находишься.

– Нет, – ответила Кора.

Шум других голосов стих. Сигнал вдруг стал абсолютно чистым. Дарлин оцепенела, стоя посреди гостиной.

– Что значит «нет»? – растерянно произнесла она.

– Нет, – повторила Кора. – Я останусь здесь. С Такером.

Она заявила это без колебаний и сожаления. Не спрашивала разрешения – просто констатировала факт.

На