Чёртов угол - Алексей Александрович Олейников

– Обошлось… – повторила Ульяна. – Вот спасибо, дедушка, за наследство.

– Ну вот. – Мужчина хлопнул по коленям, поднялся. Убрал корону в самовар. – Теперь всё знаешь, можешь идти. Дверь вон там.

Уля не сдвинулась с места. Финоген пошарил взглядом по столу, подтянул кружку, с тоской и надеждой заглянул туда. Видно было, как его томит девичье общество.

– Ну вот зачем тебе эта советская дрянь? – с тоской спросил он. – Послушай совета, купи слайм. Он с блёстками, реально радость приносит, а не кровоизлияние в мозжечок.

Девочка покачала головой.

– Мне только разочек. Это не для меня… Надо помочь одному мальчику.

Мужчина усмехнулся, раздавил окурок в блюдце.

– Ещё хуже, – со злобой сказал он. – Вот это вот ваше «положить живот за други своя» и прочая чушь, она никогда ничем хорошим не кончается. Думать надо о себе, и только о себе.

– Так я о себе и думаю. Как я буду дальше, если ему не помогу.

Уля коротко объяснила, что случилось с Вадиком.

– Без тебя найдут, – отмахнулся Финоген. – Набежит полный лес эмчээсников, под кустом присесть нельзя будет. Погоди… К тому же ночи тёплые. Ничего страшного…

– Ему страшно, – невежливо перебила Уля. – Он там один. И только я знаю, где он.

Они замолчали. Бывший подающий надежды программист задумчиво ковырял разогретым паяльником стол, выжигая цветочек на столешнице. По домику плыл синий дымок. Уля сидела прямо, обхватив себя руками, словно пыталась сдержать что-то крылатое, рвущееся из тела.

– Ведь это не случайно всё, – убеждённо сказала она. – То, что дед отписал на меня дачу, что я нашла корону, что вы рассказали про неё…

– Угу, – пробормотал Финоген, не поднимая глаз от стола. Он даже высунул язык от усердия. Чисто первоклашка на уроке труда. Поддатый небритый первоклашка, выжигающий подарок бабушке – доску для разделки с картинкой ромашки на лугу.

– А вам зачем она? – спросила в лоб девочка.

Мужчина пожал плечами.

– Память, – сказал он. – К тому же это опасная штука. Даже неактивированная, она оказывает воздействие на мозг, модулирует электромагнитные поля…

– Что значит «активированная»? – не поняла Уля. – Разве она не всё время включена?

Паяльник у Финогена соскользнул и попал по пальцу. Мужчина подскочил, матерясь, и швырнул паяльник в окно. Удлинитель змеёй метнулся туда же, вслед за прибором. Бывший научный сотрудник сунул палец в рот и уставился на Ульяну свирепо и ошеломлённо.

– Покафи!

– Чего? – обалдела Ульяна.

Финоген выплюнул палец и вытащил корону. Положил на стол.

– Покажи! – потребовал он.

Девочка осторожно подошла и не без опаски взяла дедовский артефакт, угробивший трёх человек. Фигоген метнулся к полкам, загремел банками, скидывая на пол всякую рухлядь, вытащил металлический ящичек, оснащённый разными стрелочными индикаторами, вытянул из него провод и подсоединил к короне клеммы. Уставился на индикаторы.

– Отпусти, – велел он.

Уля отпустила. Стрелки качнулись влево.

– Возьми.

Она взяла, и стрелки скакнули вправо.

– Мама моя Ада Лавлейс! – охнул Финоген.

– Всё… плохо? – забеспокоилась Уля.

– Погоди, а так… – мужчина защёлкал тумблерами, переподключил клеммы. Затем взял корону и как-то хитро вывернул её, сместив сразу в трёх направлениях, так что все блестящие проводочки переплелись в новый узор.

Уля не поняла, что случилось, но её качнуло ещё раз – на этот раз гораздо сильнее. Она чувствовала корону – так сильно, как никогда раньше, металлическая звезда, свитая из сотен нитей, будто бы светилась в его руках. Так вот что значит активирована…

– Чё, серьёзно? – Мужчина покосился на прибор. – Ты ж её даже в руки не взяла, ничего себе резонанс…

Финоген восторженно таращил красные глаза.

– Короче, девочка Уля, корону я тебе не дам, – сказал он твёрдо. – Пусть у меня будет. Ещё не хватало, чтобы ты померла от передоза. Но разок надеть её можешь. Попробуй найди своего Вадика. Но только один раз!

– Спасибо… – Ульяна протянула руку, но Финоген отпрыгнул в сторону вместе с короной.

– Погодь!

Он нырнул в шкафчик и вылез оттуда с мотком фольги.

– Серьёзно?

– Извини, клетки Фарадея под рукой нет. – Финоген старательно намотал фольгу на голову. Поверх фольги он надел кастрюлю. Потом прицепил к короне ещё штук пять приборов неизвестного назначения и укрылся за пузатой дверцей холодильника «Бирюса». Махнул оттуда. – А теперь давай.

Уля надела корону. И мир стал прозрачным.

3. Похороны

Со вчерашнего дня Никита был дёрганый и сам не свой. Ещё бы, сначала Елисей разнёс его туалет. Потом застращала призрачная Марьяна Велимировна, назвавшаяся коллегой и подругой деда (в чём Никита сильно сомневался – очень уж нехороший взгляд был у этой бабки, и во двор она так и не зашла). Потом Добрыня, который, мешая матюги с угрозами и мольбами, махал перед носом у него здоровенным стволом и требовал расколдовать Елисея. Тот, по словам напарника, после дегустации содержимого сортира залез в пруд целовать лягушек. Пришлось, сохраняя серьёзность, повернуться в направлении пруда и торжественно сказать: «Отпускаю тебя, раб Божий Елисей» (Добрыня настаивал на именно такой формулировке). Никита чувствовал себя идиотом, но у Добрыни была пушка, а у него за спиной – Варя в доме, так что он сделал как просил этот ущербный богатырь. Что поразительно, Елисею полегчало. Он вышел из пруда, как болотная тварь, и, постанывая, заполз в машину, не поднимая глаз. Добрыня, зажав нос, сел за руль и стремительно укатил. Никита только и успел сказать, чтобы кованый гвоздик они у шефа забрали и ему обратно привезли во избежание. Уж простите, техническая накладка, перепутали заказы. Это не его талисман, это для бурёнок. Хотя, впрочем, всё равно, пусть как хотят, так и делают. Завтра ноги его уже не будет в Гуляе. Скутер заправлен, бабки упакованы, сумка собрана. Пора валить.

Варя тоже укатила домой совершенно потрясённая, и Никита сомневался, что она ещё к нему заглянет. Он бы на её месте точно не стал бы. Да и зачем? Вадика он не сможет найти…

Никита вздохнул. Да нет, точно не сможет. Он за ворота вечером выйти боится, куда уж ему искать друга. Нет, он может только убегать. Вон сколько народу Вадика ищет, обязательно найдут. А ему ноги делать надо.

Пока солнце не зашло, он смотался к бабТане, поговорил, как лучше обустроить поминки в деревне – тётю Алину тревожить не хотел, но она сама пришла, и они всё ему растолковали: и где столы во дворе поставить, и какой еды заказать в кафе, чтоб наготовили и с собой выдали. Так что Никита потом отзвонился агенту и всё надиктовал. За этими хлопотами и Никита