9 дней в «Раю», или Тайна императорской броши - Рафаэль Тимошев

старался не смотреть, и все же мельком брошенный взгляд на стойку справа выхватил мужчину, что-то царапающего пером по телеграммному бланку. Своего старого знакомого — толстощекого шпика — узнал незамедлительно. Виду не подал, но тревожная мысль все же зацепила — по-прежнему следят, шакалы! Значит, продолжают видеть в нем русского посланника! Теперь возьмутся за Алешку… Больше с ним ездить нельзя — можно подвести!

Впрыгнув в купе, предупредил:

— За мной слежка! Все тот же «бульдог»!

— Знаю, — рассеянно ответил Росляков. — Стоят позади — черное авто. Ваш уродец вошел в почтамт следом.

— Как же теперь ты?

— Буду менять номера…

Они тронулись. Автомобиль «наружки» остался стоять. Листок, как и прежде, придвинулся к водительскому креслу, чтобы удобней было разговаривать.

— Что-нибудь надумал?

До него донеслось:

— Надумал! Во-первых, сегодня же отправлю «Часовщика» с запросом на Отто Шлика, графиню, ее компаньонку и этого надворного советника. Для шифровки нужны словесные портреты. Коротко, Алексей Николаевич, если можно!

Описывая наружность своих персонажей, Листок с некоторым сомнением смотрел на профиль Алексея — запомнит ли? Казалось, он даже не слушал. Окончив перечислять, не удержался, спросил:

— Не перепутаешь?

— Теперь уже нет! — бросил через плечо Росляков.

— Своя метода?

— Вроде того!

Они помолчали.

— А что «во-вторых»? — прокричал Листок.

— Похоже, так и есть… — оглянувшись, пробурчал вместо ответа Росляков. — «Хвост»! Проверили, что получали в «До востребования», и поспешили следом. Теперь только в «Eden»!

Листок быстро обернулся назад и вернул взгляд на Рослякова.

— А что «во-вторых»?

— А во-вторых, надо порассуждать, Алексей Николаевич! Коль тевтон не оставляет вас в покое, значит, вчера их агенты также находились в ресторане… Значит, в вас они видят русского посланника и именно через вас рассчитывают выйти на неизвестного им гессенца!

Он вдруг резко крутанул руль, на скорости объехал притормаживающий впереди мотор и лишь тогда продолжил:

— … А тот кавардак, который вы устроили подходом к графине, наверняка дал им повод окончательно считать вас русским агентом! Ведь все произошло именно пятого числа, о котором они знали не меньше нашего… Не исключено, что на основании этого в милой француженке они и заподозрили посланницу великого герцога. Могло так случиться?

— Ну допустим! Я и сам так думал!

— Тогда что из этого следует?

— За мной слежку усилили, а за графиней установили!

Росляков, не оборачиваясь, кивнул:

— И более того, когда она покинула гостиницу, то можно и не гадать — они последовали за ней!

— Я и об этом уже думал — через нее могли выйти на Лимке!

— Да, Алексей Николаевич, думаю, что так! Если Лимке и есть русский посланник, то с француженкой он непременно должен был встретиться! И скорее на какой-нибудь запасной квартире. Просто разъехаться не могли — слишком велика ответственность перед монархами. А судя по тому что вас пригласили на встречу с Лимке, сомнений нет — они решили во что бы то ни стало с гессенцем встретиться! А то, что встречаться необходимо именно с Отто Шликом, графиня наверняка поняла по броши…

— Но Шлик исчез! — прокричал Листок. — Успел, однако, оставить записку, ошибочно подбросив мне… — И вдруг выругался: — Дьявол! Черт! Если записка оказалась в номере того, кто подошел к графине, то предполагалось, что русский должен проживать в гостинице! Но в гостинице-то Лимке я не встречал!

Росляков мельком взглянул на Листка.

— Он мог в гостинице не проживать! Для безопасности… Важно другое — и Лимке, и графиня уверены, что записка по ошибке попала именно к вам, русскому ротмистру…

— И чтобы встретиться со Шликом, им нужны две вещи, — перекрикивая гул мотора, перебил Листок. — Знать дату и место встречи плюс иметь при себе «эдельвейс»! Брошь, вероятно, уже в кармане надворного советника, коль графиня с Лимке встречалась, а вот дату и место они предполагают узнать от меня!

— И если она не дура, то — передав брошь — в тот же вечер из Швейцарии улизнула! — в продолжение мысли ротмистра, прокричал Росляков. — С исчезновением Шлика задачу посредника она уже выполнять не может, а вот риск оказаться в лапах Николаи в качестве посланницы гессенского отступника — этот риск слишком велик! О Лимке же никто, кроме вас, знать не может, и, значит, он один и способен продолжить миссию…

— Хотя не исключено, что графини уже отправили к праотцам! — прокричал Листок.

Росляков быстро повернул голову, и глаза их на секунду встретились.

— Наверняка так и есть, Алешка! И если Лимке выследили у графини, то, верно, и его, и ее компаньонку приняли за одну шайку Эрнста Гессенского! Да еще эта откровенно немецкая фамилия — Лимке!

— По паспортам, уверен, они проходят под другими фамилиями!

— Какая, к черту, разница! — воскликнул в сердцах ротмистр. — Их уберут, как котят!

— Так не убрали же, коль компаньонка назначила вам встречу!

— Боюсь, что встречи не будет — Лимке уже не придет!

Росляков, глядя на дорогу, покачал головой:

— Может, и придет. Лимке мог оказаться банальным любовником француженки. Значит, агентуре важно убедиться, что и этот тип как-то связан с русским посланником, то есть с вами…

— Значит, у театра со всеми нами и кончат! — выкрикнул Листок.

Они помолчали.

— Однако скоро подъедем… — прокричал Росляков.

— Вот что! — неожиданно воскликнул Листок. — С Лимке я должен встретиться в любом случае! Нужна брошь, чтобы предъявить ее Шлику, а брошь у него! И не смотри на меня! — прокричал он, заметив, что голова поручика вновь стала поворачиваться. — Мы должны, черт возьми, понять, что за мерзость здесь замешана и кто ее замешал! Речь, в конце концов, идет о государе!

— И вы думаете, Лимке с восторгом расскажет вам о «мерзости», да еще вручит государеву вещь? — донеслось в ответ. — Нет, Алексей Николаевич, пожалуй, мы сделаем по-другому…

— Что имеешь ввиду?

— Этот мерзавец хоть и назначил вам встречу, но до конца не уверен, что записка Шлика попала именно к вам. Думаю, он вообще считает вас случайным дурачком, по недоумию помешавшим осуществить задуманное. А раз так, то сначала прощупает, что вам вообще известно о деле. Вы же ему подыграете — скажете, что какой-то простофиля прислал вам идиотскую записку, которую вы, конечно же, порвали. Однако намекнете, что хорошо помните содержание!

—