9 дней в «Раю», или Тайна императорской броши - Рафаэль Тимошев

Росляков пожал плечами:

— Если Лимке попадет в руки агентов, то лучше, чтобы он был уверен в вашей непричастности к делу… В конце концов, другого варианта заполучить брошь, Алексей Николаевич, нет. Если она у него, то — даю руку на отсечение — с «эдельвейсом» он не расстается. Мой мотор будет стоять у театра, и по завершении вашего разговора я проеду за ним!

— С ума сошел? Ты что же, намерен его прикончить?

— Я только намерен узнать его тайную квартиру! Коль он русский посланник, его надо брать! Приказ! Заодно и брошь! По крайней мере, вы будете ни при чем, даже если окажетесь в руках германца. Какой-то любовник графини Венденской решил выяснить с вами отношения — и все тут!

— А ты не подумал, что за Лимке увяжутся филеры?

Помолчав, Росляков прокричал:

— Другого способа не вижу, Алексей Николаевич! Сорвется — значит, не судьба… Однако гостиница! В пять подъеду к театру. Будьте внимательны — мотор сменю на серый «рено» Мюллера. На границу «Часовщик» поедет на моем — обменяемся. Так что — до вечера! Еще час поработаю таксистом, пусть наши «хвосты» помотаются по Цюриху!

* * *

Выбор места и времени встречи с Лимке — а Листок не сомневался, что придет именно он, — был выбран неслучайно. Еще утром в фойе «Eden» он прочел броскую афишу:

"Городской театр Цюриха.

Опера Рихарда Вагнера «Нюрбергские мейстерзингеры»

6 — го и 7 — го января 1917 года.

Начало в 7 ч. вечера. Ведущие артисты театра.

Билеты продаются с 11.30 до 18.00.

Работает ресторан".

Значит, к шести часам вечера у театра и на Зекселойтенплац будет достаточно многолюдно и темно, чтобы рандеву прошло, не привлекая к себе внимания.

К площади подошел за полчаса до назначенного времени. Слежки вроде бы не заметил, но в том уверен не был — уже час, как валил мокрыми хлопьями снег, покрывая улицы Цюриха толстым слоем белой слякоти. Театр и площадь были освещены, но свет от городских фонарей только превращал мелькавший на их фоне снежный поток в совершенно непроницаемую стену. Это неприятно тревожило — в этакой освещенной мгле можно с Лимке разминуться. Да и мотор Рослякова среди выстроившей вдоль театра вереницы автомобилей не найти. К тому же он на новом «рено». Хорошо еще, что предупредил… С другой стороны, нелегко будет и филерам, если таковые увязались. А они увязались — в этом Алексей Николаевич был убежден. Слишком часто сталкивался с ними в последние дни — просто так не оставят…

Под фонарями городского театра явно угадывались человеческие тени; их было много… Где-то там, под колоннами, и будет ожидать его надворный чиновник Лимке. Но прежде надо показать Алешке, что он на месте. Дьявол! Ведь в таком снегопаде он ни черта не увидит… И Лимке проспит! Зря все затеял, чертов поручик! Однако «рено» найти надо…

Листок прошелся вдоль улицы перед театром, вглядываясь в застывшие вдоль тротуара авто. «Рено» оказалось три. Перед каждым он намеренно пересекал улицу в надежде, что в каком-нибудь из них Росляков и тот все-таки узнает его. Большего он сделать не мог — не мелькать же перед шоферами то и дело; тем более среди них могли оказаться и агенты кайзера.

Он достал часы и под светом фонаря попытался определить время. Похоже, без пятнадцати шесть… Что ж, Лимке уже должен подойти…

Листок прошел ближе к театральным колоннам и остановился перед афишной тумбой, торчавшей рядом с уличным фонарем.

Снегопад прекратился так же внезапно, как и начался. Листок даже почувствовал себя неуютно — стоять, как перст, на виду у всех, да еще под фонарем, — дело неприятное. Зашел за тумбу, чтобы не так было видно со стороны театра, и минут пять скользил глазами по афишам, украдкой вглядываясь в фигуры людей под колоннами… Кажется, Лимке среди театралов не было; как, впрочем, и особ, похожих на шпиков. Хотя последних определить не так уж легко…

Промелькнула тревожная мысль: «А если встречу назначил вовсе не Лимке? Что, если я с Лимке ошибся и в ресторане сидел некто другой, который должен был подойти к графине вместо меня? И как же тогда его узнать?» Другая мысль возразила: «Однако компаньонка утверждала, что меня узнают… Значит, все-таки Лимке — другого быть не может!» И вновь первая: «Но если это все же не Лимке, а некто, с кем я когда-то встречался?»

Листок мысленно сплюнул: «К черту! Просто еще не пришел!»

И вдруг он узнал его. На Лимке было темное пальто с меховым воротом, на голове того же оттенка широкополая шляпа. Из-за нее он и не мог признать надворного советника, стоявшего перед входом в театр под полотнищем освещенного фонарем швейцарского флага; не признавал, пока тот не повернулся лицом к афишной тумбе…

Лимке также узнал его не сразу. Долго всматривался в лицо ротмистра и оживился лишь, когда Листок произнес по-русски:

— Ну-с, здравствуйте… Если не ошибаюсь — Эдуард Феликсович? Наконец-то встретились! А я ведь потерял вас там, в Могилеве!

По лицу Лимке пробежало нечто нервическое.

— Как вы здесь оказались? — каким-то испуганным голосом выдавил он.

Листок усмехнулся:

— Я-то здесь по ранению. Оказался, знаете ли, на фронте, в Русском корпусе. Где-то и по вашей вине. А вот вас каким ветром занесло, да еще через три фронта?

Лимке сделал нетерпеливый жест рукой, точно отмахиваясь от глупого вопроса.

— А… понимаю, здесь вы по делам сердечным, — съязвил Листок.

Но надворному советнику было не до пикетирования колкостями, он явно торопился:

— Так, значит, в Цюрихе вы сами по себе? По ранению?

— Как изволили слышать.

— А в тот вечер, когда мы встретились… Ничего странного с вами не происходило?

Листок ухмыльнулся:

— Когда вы так постыдно ретировались? Нехорошо было с вашей стороны, Эдуард Феликсович, ай нехорошо! Все-таки старые знакомые…

— Перестаньте паясничать, господин ротмистр! — взвизгнул неожиданно Лимке. — Потрудитесь ответить, коль вас спрашивают!

— С какой стати? — спокойно возразил Листок и отчего-то, пристально посмотрев в глаза Лимке, подумал: «Нет, господин надворный советник, на тайного агента вы, однако, не тянете — кишка тонка, да и нервишки пошаливают, „Взвейтесь, соколы, орлами!“. Тогда какого черта вы здесь делаете? Кто и с какой целью вас сюда забросил?» Вслух же как можно любезнее продолжил: —