Чёртов угол - Алексей Александрович Олейников

фонарь над воротами отбрасывал в окно, замигал и погас. Участковый выглянул в окно. И правда потух. Вот ведь, опять китайскую дрянь купили. Недавно же повесили. И тут Воронин увидел, как гаснут фонари по всей улице. Издалека, один за другим, приближаясь к ОВД. Казалось, невидимый великан шёл и задувал их, как свечки. Темнота заполняла Красную улицу, и робкий свет окошек домов не мог её разогнать. Воронин повернул ручку, открыл окно. Прислушался. Собаки будто с ума сошли в каждом дворе: выли, лаяли и орали, как Нина Лексевна на соседа. Темень. Воронин ничего в стекле не видел, кроме своего озадаченного лица.

– Лёнь, свет выключи, – попросил он.

Мурашёв щёлкнул выключателем, встал за спиной.

– Чё это собаки развылись? – спросил Лёня, но Воронин не отвечал. Он, не отрываясь, смотрел на тополь на обочине. Разве тот был такой высокий? Разве такой ветер на улице, чтоб дерево так качалось? На ночное небо над Калитами медленно выплыла луна. Тополь покачнулся и рухнул на забор. Подсвинок заметался в вольере и тревожно заскулил.

– Ого, – выдохнул Лёня. – Тополь навернулся…

– Ага, – пробормотал участковый, чувствуя, как его продирает мороз. В лунном зыбком свете что-то шевелилось. Что-то дрожало и текло по чёрному руслу ствола с улицы на бетонный двор ОВД. Снизу долетел грохот, звон стекла и сдавленный крик. Ударил выстрел.

Воронин остолбенел на миг, потом метнулся к стулу, вытянул кобуру и, на ходу открывая тугую застёжку, ломанулся в дверь.

– Тут сиди! – крикнул он. – Не вылезай!

Только террористов не хватало в Калитах для полного счастья! Матерясь, Воронин выдрал-таки пистолет из кобуры, слетел по лестнице и замер у железной двери. Прислушался и ударил по магнитному замку, распахнув дверь, вывалился в коридор, тыча пистолетом во все стороны. Темень. Лампы не горели. Дверь в дежурку оказалась распахнута. Петя Мартиросов, молоденький лейтенант, лежал на пороге. Половина лица у Феди была обычная, а половины не было вовсе. Воронин обошёл его, заглянул в дежурку. Там всё вверх дном: бумаги разодраны, стекло вдрызг разнесли, мебель в щепки. Второй дежурный, Фарид, лежал спиной вверх. Форма в клочья, будто медведь подрал. В ушах у Воронина застыл тонкий писк. Он сделал шаг в приёмную и окаменел. Старший дежурный, оперуполномоченный Валерий Михайлович, висел в воздухе, прижатый к стене. Он колотился затылком и пятками в кирпичи, сжимая в руке пистолет, но кто Валерия Михайловича держал, Воронин не видел. Он ничего не видел, кроме тел, двери на одной петле и сорванной вертушки, валяющейся на кафельном полу. И тишина. Только Валера хрипел, Петя Мартиросов булькал, стекло хрустело и осыпалось. В ушах у Воронина звенело и будто кто-то ворочался… Сергей Сергеич прицелился и мелкими шажками двинулся к старшему дежурному. Глаза слезились. Какой-то газ? Надо защиту, а она в дежурке…

– Валера… – позвал он. – Валерий Михалыч…

Оперуполномоченный захрипел и сполз по стене. Луна выкатилась над деревьями, осветила сквозь окно коридор. Воронин увидел… а что он увидел? Текучий дым, дрожащие тени, ползущие по нему от чёрной лужи крови, растекающейся под телом опера? Он замычал и выстрелил в этот дым, пуля ударила в стену и злой осой отрикошетила в сторону. Звон в ушах усилился. Сзади схватили за плечо, Воронин заорал, тыча пистолетом, выстрелил в темноту, но тут Лёня зарядил ему в ухо и дёрнул назад. Мурашёв полез в карман шорт и швырнул что-то в сторону двери. Та закачалась, стёкла зазвенели, окно, полное лунного света, надулось и разлетелось на куски. Решётка на нём прогнулась изнутри наружу, будто что-то очень тяжёлое швырнули в окно. Загудело, загремело по стенам, и Воронин увидел, как белый кафель лопается под невидимой тяжестью. Что-то шагало к ним. Лёня, матерясь от души, запустил обе ладони в карманы и опять что-то со звоном швырнул в дым и тени. А потом потащил участкового за собой к лестнице на второй этаж.

– Никита где?

Воронин помотал головой, ничего не понимая.

– Твою мать, где Никита?! Воронин?!

Лёня от души двинул ему в ухо, и взгляд участкового прояснился.

– Я при исполнении… – строго сказал он.

– Так исполняй! Пацана вытаскивать надо! Где он?

– За дежуркой. – Воронин ткнул в тёмный угол и потянул Лёню к серой двери. Тот втянул воздух, швырнул ещё горсть звенящего металла в сторону приёмной, отгоняя стоны, уханье, туман в глазах и свист в ушах. Участковый отодвинул засов, распахнул дверь. С ногами на деревянной скамье Никита Узов сидел с гитарой в обнимку и смотрел на них одновременно с ужасом и облегчением.

– Я ж говорил, Сергеич, – скривился он. Губы у него дрожали. – Я ж говорил…

– Говорил он! – Воронин шагнул, схватил его за плечо. – На выход давай.

Лёня Мурашёв сунул голову в камеру, удовлетворённо кивнул.

– Всё, валим!

– Да вы чё! – Никита заорал, упёрся ногами. – Я туда не пойду!

– Там уже троих положили. – Воронин махнул пистолетом. Никита обмер. – Выходи. Они за тобой пришли.

– Гад ты, Воронин! – прошипел мальчик. – Думаешь, они тебя не тронут? Они всё сожрут!

– Сергей Сергеич, а не Воронин. – Участковый влепил ему оплеуху и вытянул упирающегося пацана в коридор. Бегом потащил в сторону лестницы, захлопнул дверь. Магнитный замок щёлкнул, отсекая стоны и скрежет.

Воронин прислонился к стене. Его колотила холодная дрожь. Он толкнул Никиту на ступеньки, гитара жалобно зазвенела.

– А ты, вижу, много знаешь. Друзья твои, Узов? Ты у нас в кружок юных террористов записался? От них бабло, да?

– Какие террористы? – выпучил глаза парень. Он обнимал гитару и трясся всем телом. – Вы чё, вообще ничего не понимаете?

– Ну вот ты и объяснишь.

Он обратился к Мурашёву, который критически изучал дверь:

– Что это за хрень, Лёня?

Мурашёв пожал покатыми плечами.

– Так ты ж их отогнал…

Лёня повернулся. Глаза его белели, как сваренные вкрутую яйца.

– Я вообще не вдупляю, чего творится, – признался он. Вытащил руку из кармана. На ладони у него в лунном свете блеснули гвозди. – Сказали, что только Никита может Вадика найти. Сказали, что если не заберу Никиту до заката, за ним придут. Сказали, если за ним придут, гвозди могут помочь.

– Кто сказал?

Мурашёв посмотрел на него диким взглядом.

– Федотов Антон и девчонка его.

– Какой Федотов? Из городка? – оторопел Воронин. – Покатун этот?

Лёня тяжело кивнул.

– А девчонка какая? – По привычке Воронин продолжал собирать информацию.

– Первый раз видел. Дачница какая-то.

Никита издал сдавленный писк, полез вверх по ступенькам.

– Стоять! – Воронин схватил его за джинсы. – Ты куда, припадочный?

Мальчик обернулся, тыча пальцем в сторону стеклянных вставок из непрозрачного толстого стекла, которые были вмурованы