Странствия клетчатых - Елена Владимировна Крыжановская

— Ты поплатишься за это и очень скоро, — полыхая ненавистью, прошипел лорд в лицо обидчику.

— К вашим услугам, милорд. Если все твои наёмники такие же храбрецы, как эти, убить меня тайно тебе вряд ли по силам. Обратись в суд за покушение. Завтра мы ещё стоим в городе, ты знаешь, где меня искать. Гостиница «Ореола», третья комната. В суде я как раз многое расскажу о твоём благородстве!

Они ждали, пока потрепанный вельможа удалится первым, чтобы пойти в другую сторону. Лорд Инзель поправил кружевной галстук, подобрал шпагу и, бормоча угрозы, пошёл вслед за наёмниками, так и не получив обратно свои пистолеты. Новит подобрал и второй.

*****

Трое актеров петляли по совершенно пустынным улочкам, возвращаясь другой дорогой, в обход трущобного квартала. Обитатели трущоб чувствовали, когда лучше не высовывать носа на улицу, и попрятались. Найдя глубокий подземный водосток с решеткой, Новит с сожалением бросил туда трофейные пистолеты лорда, с красивыми резными рукоятками в серебре. Крас считал, что приметное оружие держать у себя опасно, ещё обвинят в краже или вооруженном грабеже.

— Лорд нам и правда не забудет эту ночку, — проговорил Новит, когда они вышли на знакомую окраину. — Зачем ты так резко с ним, это опасно.

— Я с ними по-другому не умею, — глухо ответил Крас, нисколько не гордясь собой, сожалея, что поддался порыву: — Каждый раз хочу сдержаться и не могу.

— Что тебе сделали такие, как он?

— Разве всё упомнишь? Я слишком долго жил среди таких, однажды просто надоело сдерживаться.

— Ах, мамочка, за что… за что твой сын такой красавчик, что ему завидует сам лорд Инзель? — простонал Жердин, хромая и держась за бок.

— Ждёшь, что ответим мы или мамочка? — уточнил Новит.

— Хоть кто-нибудь!

— Разговорчики отвлекают от сломанных рёбер? — неласково спросил Крас.

— Да рёбра, вроде, целы.

— О, значит, мы вовремя!

— Нормально, — Жердин со свистом втянул воздух сквозь зубы, неудачно ступив на раненую ногу.

— С ногой что?

— Какой-то скот копытом врезал по колену. Видно, боялись, что убегу. Думаешь, лорд тебе поверил, что мы не при делах с его красоткой?

— Не важно, главное, что от тебя отстанет. У него теперь новый любимый враг.

Жердин не удержал смешок:

— Я тебе очень благодарен за спасение, брат, но если будешь так нарываться, кто спасёт тебя?

— Жердин, тебе мало? Добавить, чтобы заткнулся?

— Это абсолютно невозможно, красавчик. Дразнить тебя я могу всегда, пока жив.

Крас сокрушенно цокнул языком, обращаясь, скорее к себе, чем к приятелям:

— Чистая правда. Язык — злейший враг актера. Наша особая примета. Никуда от него не деться, хоть оторви и выбрось.

— Разве язык не главное для сцены? — удивился Новит.

— Хм, конечно, нет. Для чего же придуманы трюки и пантомимы? Выступать можно молча… но не жить.

________________________________________________________

[1] Змееныши, дети ехидны — эквивалент ругательства «бастард», «ублюдок» — грубое название незаконнорожденных в свободных мирах. Так же как «дракон» в ругательном смысле означает «матереубийца». В данный момент лорд скорее имел в виду «безродные», ничьи дети, чем именно байстрюки.

Глава 37

В гостинице трое ночных гуляк оказались за полночь. Но очень вовремя вернулись, раньше, чем пришёл из ратуши после позднего ужина глава театра. Папаша их не видел. В коридоре они разошлись. Крас — к себе, в крайнюю комнату номер три. По пути обещал заглянуть к девочкам, успокоить их. Новит поддерживал приятеля, чтобы не споткнулся на лестнице, и хотел довести его до комнаты, уложить в постель.

— Старика нет, чем тебе помочь? Нужен лекарь?

— Мне нужна медная ванна! И к счастью, у нас на этаже она есть, — Жердин похромал мимо своей двери, в конец коридора. Новит шёл с ним. — Даже две… Тебе тоже советую.

— Я-то цел.

— Всё равно, после драки отлично снимает напряжение. Ооох, — Жердин пустил теплую воду и обеими руками уцепился за край огромной круглой ванны красной меди, с бугристой чеканкой, как панцирь черепахи изнутри: — Дошли всё-таки, даже не верится.

— Если сейчас ты в неё свалишься, утонешь! — с нервным смешком предупредил Новит.

— Не-а. Я буду наверху блаженства. Такая — от синяков первое дело. В меди что-то есть, что возвращает силы.

— Не гладь её, это не девка! Кстати, наши барышни тебя действительно не пожалеют, завтра получишь сполна за свою «безопасную» прогулку.

— Справедливо. Барышни меня уже приласкали, куда уж больше, — хмыкнул Жердин. С трудом оторвался от ванны и, сохраняя равновесие на одной ноге, пытался стянуть камзол.

— Помочь? — Новит указал ему на табурет. Помог снять камзол, стащил с приятеля сапоги.

— Спасибо, дальше сам. Иди, пока вторая ванна свободна. Крас оч-ч-ч-чень вежливый мерзавец, но даже его терпение не безгранично.

— Спокойной ночи.

— И всем… Новит, постой. Как вы меня нашли?

— Крас. У него чутьё, как у гончей.

— Мда, он меня знает…

— Он — да, но не лорд Инзель. Не понимаю, как тебя выследили?

— Вели отсюда, тихо, один-двое. Когда доставили записку от «поклонницы», была большая вероятность, что я пойду гулять в другую сторону от «Пасти льва», решив, что там уж мне ничего не грозит. Символично. Ловушка сработала, я всё равно попал лордскому льву в зубы.

— Думаешь, та девка… прости, твоя подружка на тот вечер и сдала тебя?

— По-моему, они не тратили время на подкуп девочек. Чтобы не ждать, пока сам выйду, объявили в салоне облаву на актеров, кто захотел сбежать, тот и попался.

— Что теперь будет?

— Не знаю, но Крас, похоже, опять прав: от меня лорд отстанет. Теперь я слишком мелок, чтоб сводить счёты. Нас-то не тронут, а вот… Ты бы хоть присмотрел за ним.

— Я? Как ты себе это представляешь?

— Не представляю, — устало покачал головой Жердин. — Но если я буду маячить рядом, только разозлю их. Попробуй ты. Красавчик у нас слишком самостоятельный, но нельзя сейчас уходить далеко совсем одному. Веда сказала, тот цветочек может нас здорово обжечь. Я думал, речь только обо мне, но ничего, похоже, не закончилось.

Новит молча прикрыл веки, дав знак, что подумает об этом, и вышел, оставив приятеля наедине с его обожаемой медной ванной.

*****

Сказать, что Крас старался вести себя поосторожнее из-за новой угрозы, — ничего подобного. С утра ночные гуляки выслушали всё, что Папаша и другие думали об их благоразумии. Жердин покаянно признал свою глупость, но был уже наказан за нее сполна. Успокоившись и трезво подумав, все, кто переживал за него, признали, что могло быть и хуже. К новенькому претензий не было, он только помогал братьям, а