Странствия клетчатых - Елена Владимировна Крыжановская

Новенький иначе взглянул на спокойный чеканный профиль красавчика.

— Ты уже знал, когда задумал это, — Новит показал большим пальцем за плечо, на сцену. Крас от души потянулся и закрыл лицо руками.

— Угу. Имея гарантию самого лорда в своей неприкосновенности, упустить такой шанс? Вот повторять нельзя. Когда он знает, чего ожидать, вполне может не сдержаться, снять пулей со сцены. Красильон крупная мишень — удобно.

— И сейчас может, — тихо поговорил Новит.

— Не-а. Инзель не будет стрелять из-за угла. Чего проще посадить стрелка на соседнюю крышу, окно-то у меня открыто. А они только передали волю милорда. Он хочет поединка.

— Окажет тебе честь?

— Наоборот. Хочет драться по своим правилам. Иначе ему не восстановить честь дворянина. Очень удобно, когда наши враги — рабы условностей. Когда не будут караулить за углом, как Жердина, набрасывать мешок и бить дубинкой по башке. Не будут швырять камни из толпы на представлениях. И я могу почти не опасаться внезапной смерти, без вызова. Как мы вчера убедились, лорд Инзель любит мстить, видя глаза жертвы. Или хотя бы, чтоб его самого видели. Актерская черта. Нам это на руку, его мысли нам почти понятны.

— Но у него частный отряд. Они могут выследить тебя где угодно, могут похитить, чтобы доставить к тайному месту поединка.

— Могут. Но доставят относительно целым и невредимым. И безоружным я вряд ли буду. Деревянная шпага его же не устроит. Так что… Крас оттолкнулся от колеса и с усилием встал. — Хочет — не хочет, право ещё одного хода он мне даст. А ты держись от меня подальше. У тебя ведь нет обещания неприкосновенности. Не хочу, чтоб ещё кого-то задело, и так всегда рискуем.

— Прости, я не могу, — Новит уткнулся взглядом в стену. — Тоже не хочу, чтоб если что, ты был совсем один. Тебе ведь нужен секундант? — добавил он другим тоном, совершенно беспечно. — У меня карточка в порядке.

— Так возьми у Папаши чистую, и постоянно носи при себе, — серьезно посоветовал Крас, — как я вынужден пока таскать эту записку, чтобы предъявить, когда придется. Непременно хочешь убиться за компанию? Твоё право. Кто я, чтобы тебе мешать, — он протянул Новиту руку, помогая встать и заключая соглашение, что больше не будет его прогонять. Сказал, предупредил и хватит. — Сундук поможешь отнести?

— В сарай, возле конюшни или наверх?

— Как всегда.

— А ключ?

— У меня есть.

*****

Они только убрали вещи с площади и спрятали под замок, заглянули к крошке Матильде, хрустящей сеном в стойле, рядом с другими лошадками, и столкнулись с Жердиным, который, не выдержав загадочного исчезновения братьев, сам пошёл их искать.

— Ты нам и нужен, — перехватил его Крас. — Идём на угол площади, свистнешь, как ты умеешь.

— Невидимки в охрану? Я и сам подумал. Только договаривайся с ними ты.

— Но ты же свой.

— Я рядом постою, — ухмыльнулся Жердин. Быстро пересёк площадь, встал в подворотне и резко засвистел без помощи пальцев условный сигнал улицы «общий сбор».

Со всех сторон воробьиной стайкой к нему немедленно слетелись десяток мальчишек. И замерли, не зная, кто и зачем их звал. Кудрявый артист сделал призывный знак ладонью и отступил на шаг. Дети улицы с любопытством сунулись за ним. И тут уж разглядели артистов, героев дня, чье представление, конечно, видели, а о сегодняшнем скандальном успехе хотя бы слышали.

— Нужна помощь, — сказал Крас в своей скрежещуще-холодной манере. Но для мальчишек, не было прекрасней этих слов. В глазах загорелась готовность к подвигу.

— Без вашей охраны у нас будут большие неприятности. Фургон, склад, конюшня, наши окна, толпа во время представлений, группы наёмников, шпики вокруг площади и у крыльца гостиницы. Каждому — десять грошей, с утра, после спокойно прошедшей ночи. Сигнал обсудите с ним, — он кивнул на Жердина.

— Всё будет в лучшем виде, — заверил бойкий кудрявый мальчишка в большой серой кепке. — Сколько невидимок можно взять?

— Сколько хотите, денег хватит.

Дети улицы радостно загалдели, переглядываясь.

— А ведь это вы… — восторженно обвёл глазами их троих самый маленький, который мог смотреть представление, только сидя на плечах у кого-то постарше. Даже на воротах или на фонаре ещё не удержался бы. Актеры подтвердили, что малыш не ошибся. Это они.

— Позвольте пожать вам руки, — солидно изрёк младший из невидимок. И получил то, чего все хотели, но без него не решились попросить. Красу лень было наклоняться, и он поднял малыша левой рукой к груди, а правую оставил для рукопожатия. Но малёк совершенно расхрабрился от такой чести и не желал останавливаться на полпути.

— А можно? — он показал пальцем.

— Оторвёшь, я тебе руку откушу, — совершенно серьезно предупредил Крас и позволил наглецу пальцем коснуться гранатовой капли на сережке. Малыш только счастливо засмеялся, исполнив сразу все желания.

Глава 39

О записке с обещанием лорда, кроме адресата знал только Новит. И благоразумно помалкивал. Но идею привлечь к охране невидимок в театре приняли с радостью и понемногу успокоились. Вечернее представление показалось актерам слишком бледным и почти скучным после дневного. Оно длилось недолго. Только уступив постоянным зрителям, желающим их видеть и слышать, которые шумели возле крыльца гостиницы, артисты вообще вышли вечером работать. Под конец показали турнир слуг со стрелой-фейреверком и огненный танец. Люди хлопали просто от их появления, почти не следя за сценками и не слушая песен.

Ночь прошла благополучно, ведь невидимки несколько раз предупреждали артистов о нехороших тенях, подбиравшихся к фургону.

Следующий день прошёл мирно, убаюкивая тревогу. Обычно на третьи сутки театр сворачивал выступления в городе, а если артисты хотели задержаться, то меняли квартал и главную стоянку. В этот раз они так и остались возле «Ореолы». Народ на представления валом валил, шпики не появлялись, попытки сорвать представления не предпринимались, а стоило выехать за стены города, там их и будут поджидать, это все понимали.

Ещё пару дней театр простоял на площади, а счёт за дерзость всё не приходил. У Краса вошло в привычку в самое горячее время, примерно с двух до четырех дня, когда площадь пустела от жары, сидеть и загорать на виду у всех, под колесом фургона. Только он устроил себе местечко с передней стороны, с видом на всю площадь. Там, на открытом месте его невозможно было застать врасплох, разве что подстрелить издали. Но перед этим он бы сперва услышал свист невидимок, предупреждающий об опасности. Если ему хотелось спрятаться в тень, стоило только подняться на сцену, под козырек. Красавчик показательно не прятался