Странствия клетчатых - Елена Владимировна Крыжановская

Школяр схватился за лоб, на котором должна была отпечататься роскошная пряжка и медленно поднял глаза. Так медленно, что высота казалась бесконечной и вызывала колики смеха у публики. Глаза школяра раскрывались всё шире, пока он чуть не заваливался назад, его удерживала только вельможная рука.

— Простите, я вас не заметил!

Зрители ответили взрывом хохота. Красильон удивлённо вскинул брови, пока смех не притих. Зловещую паузу он выдерживал, пока слуга в сторонке корчился от безмолвного смеха. Зрители тоже давились, но молчали, желая слышать, что будет дальше.

— Да как ты смеешь, ничтожный червяк? — зашипел герцог. — Ты знаешь, кто я? Весь этот городишко у меня в кармане! Все важные чины едят из моих рук! Мой род древнее самых старых башмаков последнего нищего, а мой герб выше самой высокой трубы на ратуше! Я непревзойденный боец и нападаю только когда силы совершенно равны… Сейчас ты это почувствуешь на своей шкуре! Да я тебя отдам стражам закона, да я тебя… на каторгу!

Пока герцог перечислял угрозы, школяр безмятежно спал, повиснув в его руке, и сладко причмокивал губами, как спящий младенец. Заметив, Красильон встряхнул его и толкнул локтем:

— Да ты спишь, что ли?

Новит отчаянно зевнул, захлопал глазами:

— Простите, вы уже закончили молиться?

— Что-о-о?

— Да я всегда засыпаю во время школьной молитвы… привычка… у многих школяров такая! Ай! — он наконец пытался убежать, но Красильон крепко поймал его за ухо:

— Ничтожный мальчишка!

— Ай, пустите! Не смейте! Моё ухо! — пытаясь вырваться, школяр на ходу расстегнул портфель и выхватил короткую шпагу: — Я дворянин! Я не позволю!

Когда Красильон от изумления разжал пальцы, школяр отскочил, воинственно размахивая шпагой. Это было смешно, и Красильон отмахнулся от шпаги рукой, как от мухи.

Зрители смеялись, но смех замер, когда школяр случайно задел серьгу-жемчужину. Та стала бешено качается. Вельможа зримо наливался гневом. Крас скорчил такую зверскую рожу, закусив губы, зло прищурив глаза, что публика уже не знала, смеяться или разбегаться подальше, от греха. Они-то помнили, что герцог на сцене — всего лишь маска, но… Он же узнает. Очень скоро узнает. Лорд Инзель. А если он сейчас здесь? Он никому не простит смех над собой, не лучше ли пока не поздно… Но никто не мог уйти, всё бросив, не узнав, чем закончится поединок.

Красильон уже налился краской, как перезрелый помидор. Причем, он незаметно тряс головой, что выглядело дрожью гнева, так что серьга не останавливалась, качалась, грозя сорваться. Полностью разделяя чувства публики, слуга присел от страха, прикрыв голову руками. За сценой погремел раскат грома, который Веда изобразила гибким стальным листом.

Школяр смущенно осторожненько шажок за шажком приблизился к герцогу, похожему на тигра перед броском, и двумя пальцами остановил серьгу. О, ужас! Жемчужина осталась в его руке. Теперь школяр испугался по-настоящему. Виновато широко улыбнулся, пожал плечами. За сценой нарастала барабанная дробь.

Новит подул на жемчужину, стряхнул пылинки, протянул серьгу на ладони владельцу, жмурясь от ужаса, и отвернувшись лицом в публике. Крас бесконечно надменно выпрямился, грудь колесом, став ещё выше. Взяв серьгу, снова прицепил её к уху, свысока глядя на съежившегося школяра, который становился всё ниже, по мере того, как Красильон рос. Слуга еще раньше уполз за сцену, стекая по ступенькам, словно тень.

— Желаете поединок? — зловеще прошипел вельможа. — Что ж… — он медленно достал огромную шпагу и крикнул за сцену: — Ко мне, скоты! Ваш господин в опасности!

С ударом гонга к нему мгновенно присоединилась четверка вооруженных слуг в масках и темных плащах. (Переодетый Жердин, Папаша, Старик и Смея в мужском костюме). Вельможа удовлетворенно оглянулся:

— Что ж, теперь силы равны… Приступим. Защищайся!

Стоило ему замахнуться шпагой, за сценой снова раскатился гром. Едва они скрестили шпаги со школяром, как из-за сцены в подсветке двух прожекторов, в вихре искусственного ветра, развевающем волнами её газовый плащ с блёстками, возникла Веричи — невероятно прекрасная принцесса.

Оставив вертушку, изображающую ветер, Веда щелкнула по мембране и провела по струнам маленькой арфы, которая зазвучала на всю площадь, как райская музыка.

Красильон обернулся на звук, уронил шпагу. Точнее, выпустил из рук, так что кончик воткнулся в доски и шпага плавно качалась. Веричи парила над ним, на поднятом краю сцены. Герцог мельком оглянулся на слуг:

— Дальше вы сами тут…

Его наёмники пронеслись чёрным вихрем в развевающихся плащах, увлекая школяра со сцены, исчезая, заодно забрав плащ и маску слуги. Веда за сценой пустила музыкальную шкатулку, где звуки похожие на арфу составляли волшебную мелодию. Под неё вельможа и принцесса потянулись друг к дружке, любовались, пантомимой показывая силу своего восхищения.

— Как вы храбры! — звонко сказала Веричи нежным волшебным голосом.

— Как вы прекрасны! — вторил красавчик, стоя вполоборота к публике. Преувеличено схватился за сердце, с мольбой протянув руки к светлому видению.

В пальцах Веричи появился тот самый розовый пион, не пострадавший за прошедшие сутки, только сильнее распустившийся в стакане с водой на столике в комнате Жердина. Многие зрители отлично поняли намёк, некоторые даже узнали символ соперничества с лордом.

— Слава о ваших подвигах дошла до моих чертогов, и моё сердце навек принадлежит вам! — принцесса бросила цветок. Красильон изящно поймал, вдохнул аромат, приложив руку ко лбу, изобразил, как сильно кружится голова от любви. В этот момент принцесса уже спустилась ближе. Красильон мигом воткнул цветок за пряжку шляпы, подхватил на руки Веричи и хотел унести за сцену. Слуга почтительно выдернул шпагу из досок, вернул в ножны герцогу, тот неожиданно обернулся и передал ему в руки принцессу:

— Подержи.

Пока слуга подхватил драгоценную ношу, Красильон картинно подтягивал сапоги, расправлял манжеты, поправлял шляпу, перья, цветок, проверил серьгу, глядя в зеркало.

Веричи даже не заметила смены партнера, томно изгибалась с руках слуги, обняла его за шею… Красильон оглянулся и возмущенно отобрал барышню обратно, слуга сбежал, чтоб не мешать романтической сцене. Красавчик снова сделал два шага к выходу со сцены, и показал свой коронный трюк — понёс девицу одной рукой, другой достал из-за пояса зеркальце, любуясь собой и поднимаясь на край сцены.

Публика как всегда не заметила момент, когда Крас переносил вес на одну руку, и ахнула от неожиданности. Красильон удовлетворенно кивнул, спрятал зеркальце за пояс и спокойно спускался по ступенькам задней лестницы. В этот момент музыка смолкла. Последние шаги с принцессой на руках вельможа делал в тишине. Они уже наполовину