К забытым островам - Бенгт Шёгрен

департаментах» Франции часто происходят странные дела, в том числе во время выборов. На Антилах, Реюньоне и в других местах нередко можно слышать разговоры о том, что лица, неугодные по политическим соображениям, исчезают из списков избираемых, что здесь не удивляют такие вещи, как признание голосов недействительными и «исчезновение» урн для голосования.

Несмотря на все махинации властей в Муле, при подсчете голосов и на этот раз оказалось, что за представителя коммунистов голосовало 2911 человек, а против — лишь 1036. Противники Жирара, конечно, вновь пытались подвергнуть сомнению эти результаты, надеясь, что опять получат поддержку сверху. Но на этот раз их протесты были отклонены уже при рассмотрении дела на первой судебной инстанции в Бас-Тере. Таким образом, впервые за много лет мэр и члены государственного управления Муля были избраны народом. По закону они будут представлять власть в течение шести лет, разумеется, если реакции не удастся вновь отыскать какой-нибудь ход, чтобы свергнуть их. Ведь, хотя префект Боном через несколько месяцев после этого был снят с занимаемого им поста, было бы слишком оптимистичным полагать, что «дело Муля» прекращено.

Но не только политические конфликты делают положение на французских Антилах довольно напряженным. Ведь вопрос о том, останутся ли впредь Гваделупа и Мартиника заморскими департаментами или потребуют автономии, или, больше того, независимости, глубоко связан с расовыми противоречиями, которые здесь более усложнены и обострены, чем на столь же крупных британских островах.

Атмосфера тут насквозь пропитана расизмом, хотя напряженные отношения между различными группами населения и не выливаются в сегрегацию южноафриканского или североамериканского типа. Внешне существующая здесь система отношений настолько напоминает обычные классовые противоречия, что обыкновенный турист порой и не обратит внимания на то обстоятельство, что каждый человек в Вест-Индии автоматически классифицируется по форме волос и цвету кожи.

Как и в других местах, на вершине этой расовой лестницы восседает белая плантократия. Она особенно сильна на Мартинике, и следует заметить, что еще к 1967 году во многих отношениях она была так же роялистски настроена, как и во времена Людовика XIV. Это связано еще с периодом французской революции. Белый креол с бурбонской лилией на обшлаге пиджака и сейчас еще не редкость в этих местах.

Когда в начале 1794 года Национальный конвент в Париже раз и навсегда запретил рабство и работорговлю, «аристократы» французских Антил предложили британским войскам оккупировать остров и спасти его от «ужасных» революционеров. На Мартинике англичане продержались довольно долго и сохранили на этом острове рабство вплоть до прихода к власти во Франции Наполеона, вернувшего колониям статус кво.

С Гваделупы же защитники плантократии были изгнаны уже через полгода, летом 1794 года, когда из Франции на остров прибыл флот с революционными войсками под командованием комиссара Виктора Юга, целью которых было произвести революцию и изгнать англичан со многих островов, в том числе с Сент-Люсии и Сент-Винсента. Но полностью осуществить эти планы не удалось. Однако Гваделупа осталась под покровительством французской революции. В ближайшие после этого события годы здесь были расстреляны или гильотинированы все «аристократы», которые не успели бежать на острова, находившиеся под контролем англичан, в Америку, на шведский Сен-Бартельми или на Тринидад, тогда еще находившийся в руках Испании.

На Гваделупу в эти годы бежало в поисках свободы со многих других островов огромное количество негров, численность же белого населения, составлявшего в 1790 году 14 тысяч, к 1795 году уменьшилась до 1092 человек, из которых мужчин было всего 255. Имущество, принадлежавшее врагам республики, было национализировано. Более тысячи плантаций сахарного тростника, кофе и хлопчатника, на которых работали в общей сложности 41 тысяча человек, лишились своих хозяев. Временно бывшим рабам республика выплачивала зарплату и предоставляла им два свободных дня в неделю, состоявшую из десяти дней. Дисциплина труда была строгой. Не явившемуся на работу обычно грозила смертная казнь. Однако для рабочих эти условия были вполне приемлемыми. А вот с белой плантократией дело обстояло куда хуже. На Гваделупе ей так никогда и не удалось вернуть земли и уважение, потерянное в ходе революционных преобразований.

В то время как во Франции многочисленные имения были разделены между крестьянами, революционеры на Гваделупе никогда не делили имевшихся там плантаций. Они просто передали их государству. Когда Наполеон, захватив власть, по декрету 1801 года предоставил плантократам-беженцам возможность вернуться на остров и получить свои владения обратно, оказалось, что воспользоваться этим правом уже почти некому: к этому времени большинство эксплуататоров было уничтожено. И хотя в 1802 году рабство здесь было восстановлено, уцелевшие плантаторы так и не сумели стать настоящими хозяевами.

В довершение ко всему вскоре вновь разразилась война между Наполеоном и Англией, и в 1809 году англичане опять захватили Мартинику и Гваделупу. Открытым оставался лишь вопрос: как долго они продержатся на этих островах, не постигнет ли их та же судьба, что и в других французских колониях Вест-Индии?

Бывший маршал Наполеона Бернадот, в то время наследный принц Швеции, заключил союз с Англией против своего монарха и в связи с этой изменой потерял свои владения во Франции. Теперь, став королем Швеции Карлом Юханом, он потребовал компенсации. Англичане, обещав богатые субсидии королю Швеции и его преемнику, передали ему Гваделупу[102].

Таким образом, в течение нескольких месяцев 1813–1814 годов Гваделупа формально принадлежала Швеции. 30 мая 1814 года англичане вынуждены были вернуть Франции оба острова — и Мартинику и Гваделупу, — выплатив при этом Карлу Юхану компенсацию в 24 миллиона золотых франков, составлявших гваделупский национальный фонд, проценты от которого ежегодно переводятся на королевский счет Бернадотов и по сей день[103].

В то время в Европе увеличилось производство сахарной свеклы, в связи с чем стали падать цены на сахар. Ввоз новых рабов из Африки прекратился, и в 1833–1834 годах Англия вынуждена была отменить рабство на своих островах. Вскоре после этого стало ясным, что вопрос об отмене рабовладения вот-вот всплывет и на французских островах. И действительно, в 1848 году разразилась французская революция, и через два месяца, 27 апреля 1848 года, республиканское правительство по инициативе Виктора Шельшера во второй раз отменило рабство во французских колониях.

И хотя контрреволюционные элементы вскоре после этого вновь попытались восстановить королевскую власть, на этот раз реформа была окончательной. Короче говоря, для незадачливых владельцев здешних плантаций XIX век был временем горьких разочарований. Многие из них продали свои земли и сахарные фабрики французским акционерным обществам (таким образом, сюда проникло и влияние «международного» капитала) или промышленникам Мартиники.

На Гваделупе еще и сегодня живет несколько тысяч так называемых блан-пэи, предки