К забытым островам - Бенгт Шёгрен

запрещено в Париже[105]. Это произведение, переведенное на шведский язык в 1962 году под названием «Проклятые Землей», и предшествующая ей книга «За африканскую революцию» здесь так же популярны, как и произведения Эме Сезэра[106] — писателя и мэра Фор-де-Франса. Эме Сезэр вместе с Леопольдом Седаром Сенгором[107] создали понятие «негритюд»[108]. Многие представители прогрессивной интеллигенции Гваделупы и Мартиники мечтают сделать Антилы «новым Алжиром».

Между прочим, именно Сенгор в 1948 году в Париже настоял на том, чтобы колонии Мартиника, Гваделупа, Французская Гвиана и остров Реюньон (в Индийском океане) были превращены в «заморские департаменты» Франции. Однако пока еще жители этих французских «заморских департаментов» фактически не получили полных гражданских прав.

Правда, проведены многие социальные реформы. Отпущены средства на сооружение больниц, школ, полным ходом идет строительство жилых домов и дорог. Но до равенства с департаментами метрополии еще далеко. Так. в частности, во Франции пособие выдается всем многодетным матерям, а в бывших колониях, где не оформленных законом браков значительно больше и где матерям «незаконнорожденных» детей гораздо труднее воспитывать своих питомцев, такие пособия выдаются лишь исключительно замужним женщинам.

На Антилах, в Гвиане и на острове Реюньон продолжает существовать собственная валюта, которая не признается в метрополии. Торговля между этими департаментами и Францией регулируется особыми договорами. Безработица здесь огромна. Например, по данным обследования ЮНЕСКО, опубликованным в 1966 году, в ноябре, декабре и январе 1965/66 года безработными были 45 процентов взрослого населения. К тому же здесь существует еще колониальная эксплуатация местного населения, в том числе и в виде постоянного снижения заработной платы, причем такими способами, которые совершенно немыслимы в самой Франции. Например, крупная пароходная компания «Транзат» владеет монополией на фрахт всего экспорта и импорта Мартиники и Гваделупы. Все приходящие на острова иностранные банановозы зафрахтованы этой компанией.

Эта монополия существует с 1935 года, с того периода, когда французские пароходные компании переживали тяжелый кризис. Вполне возможно, что в то время всякая помощь им и была оправдана. Но кризис давным-давно миновал, а «Транзит» сохранил за собой все привилегии, поэтому компания продолжает диктовать цены. В результате владельцы банановых плантаций на Мартинике и Гваделупе вынуждены платить за транспортировку своих грузов во французские порты значительно больше, чем их коллеги с других островов Карибского моря.

Все это в значительной степени увеличивает общее недовольство на французских Антилах, в связи с чем растет число сторонников независимости или по крайней мере автономии в союзе с Францией.

Иностранец, понимающий обычаи людей, к которым приезжает, — желанный гость на всех Антильских островах. Я особенно почувствовал это на карнавале в Фор-де-Фрапсе, посещение которого было одной из главных целей моей третьей поездки на Антилы.

Пробыв один день в Пуэнт-а-Питре, я отправился прямо на Мартинику. С «Фор Чаллинора» я телеграфировал в контору компании «Транзат» в Фор-де-Франсе и попросил забронировать мне номер в центральной гостинице, которая располагается у парка «Ла Саван». Здесь, в каких-нибудь десяти метрах от Библиотеки Шелыпера, стоит памятник супруге Наполеона Жозефине, уроженке Мартиники, хотя и утверждают, что она в какой-то мере виновата в том, что ее супруг в 1802 году снова разрешил рабовладение, которое Шельшер сорок лет спустя опять упразднил.

К моему удивлению, «Транзат» ответил весьма странно: ««Ка-пест» и «Лидо» переполнены». Но я и не хотел попасть в эти гостиницы, так как они расположены далеко за городом. Я просто взял такси и отправился к парку «Ла Саван» в мою любимую гостиницу «Эроп». Там я получил прекрасную комнату с балконом прямо в парк.

В гостинице «Эроп» есть ресторан прямо под открытым небом и на втором этаже — закрытый ресторан с кондиционированным воздухом специально для американских туристов. Меня это вполне устраивало: посещая нижний ресторан, я мог избежать контакта с типичными долларовыми туристами и не слышать их болтовни. Внизу кроме местных жителей частыми гостями бывают моряки и другие бывалые путешественники, с которыми действительно приятно обменяться впечатлениями. Вокруг парка «Ла Саван» масса и других баров и ресторанов, где можно легко заговорить как с местными жителями, так и с иностранцами, особенно во время карнавала.

За несколько дней до пасхи и начала настоящего карнавала в самом городе и в предместьях царит исключительное оживление, особенно в ресторане «Ла Бананэр», где собираются самые различные люди (за исключением представителей класса эксплуататоров, которые предпочитают «Ла Плантасьон»), чтобы потанцевать, порадоваться жизни и предстоящему карнавалу.

Сразу обращает на себя внимание музыкальное оформление празднеств, в значительной степени отличающееся от типичного для британских Малых Антил. Если там в основном преобладают оркестры «стил-банд», основным инструментом которых служат барабаны, обычно изготовленные из бочек из-под нефти[109], то здесь характерны духовые оркестры. И под крышей из бамбука и пальмовых листьев в «Ла Бапанэре», и под стилизованными сводами «Ла Плантасьон» мужской гаитянский духовой оркестр играет темпераментнейшие меренги, бигуины и крестьянские вальсы, характерные для всех территорий Карибского моря, оказывавшихся под французским влиянием.

Хотя толчея на танцевальных площадках в субботу, накануне пасхи, и огромна, все-таки ее не сравнить с послеобеденным воскресным «виде» в парке «Ла Саван». «Виде» — термин, означающий всеобщее народное сборище. Пасхальное воскресенье — самый подходящий повод для этого. Повсюду па улицах толпы фантастически разодетых людей, машины самых старых марок и богато декорированные повозки, содержимое которых символизирует или продукцию острова, или определенные эпохи и события из его пестрой истории.

Едут «кутузки» с закованными рабами и группы людей, прославляющих своего освободителя Шельшера. Идут женщины в нарядных креольских парадных костюмах с тюрбанами на голове, в шелковых шалях и в украшениях из золота. Некоторые из них одеты вызывающим образом под «гулящих» старых времен, которых здесь называют «дуду», что одновременно означает и «любимая». Я уверен, что самых привлекательных девушек можно встретить именно здесь, на карнавале у Карибского моря.

В это же время совершается церемония назначения королевы праздника. А вечером продолжаются танцы, танцы и снова танцы. Целый день, вечер и половину ночи царит душераздирающий шум от людского говора и танцевальных оркестров. Последние участники карнавала на рассвете бредут домой, чтобы в понедельник, едва отдохнув, быть готовыми к празднованию бурлескных свадеб.

В понедельник толпы детей в странных бумажных масках в фантастических костюмах ходят из дома в дом, где поют и танцуют. По традиции человек, не давший им монетку или что-нибудь другое, навлекает этим несчастье на свой дом. По кафе и барам тоже бродят какие-то напоминающие привидения фигуры, исполняя арии, бигуины или сатирические песни, похожие на калипсо британских Малых Антил. Всякая работа (кроме жизненно необходимой)