Приключения Петьки Зулина - Георгий Анатольевич Никулин

раз попытались атаковать. В сторону города побежали цепочкой маленькие люди; они припадали к снегу, потом вскакивали, и что-то похожее на крик можно было уловить ухом в секундной тишине, прерываемой пулеметным треском.

Люди бежали, нагибаясь, и, казалось Петьке, бежали очень медленно. Некоторые из них на миг увеличивались в росте, выпрямлялись и падали; другие сразу совались ничком, выпуская из рук винтовку.

— Этих, наверное, ранило, — говорил Петька китайцу и спрашивал его: — Как твоя думай, сейчас наши в атаку пойдут?

Китаец взглянул на Петьку, опустил глаза и сказал:

— Моя мало-мало чего знай! — И, махнув рукой, пошел к проруби.

Пули, перед этим очень редко шлепавшие в водокачку, зашлепали чаще и взвизгивали в рикошетах от льда и мерзлого берега.

Китаец действовал совершенно спокойно, как будто, кроме солнца, сияющего на небе, кругом не было ничего. Он удачно зачерпнул воды и медленно начал подниматься по обледенелым ступеням — ямкам в снегу.

В это время пуля тинькнула по жестяному ведру. Вода струйкой потекла китайцу на ноги. А он поставил деревянную бадью и, повернув ведро, старался заткнуть дырку тряпочкой.

Никто не слышал, как ударила вторая пуля; она попала китайцу в голову. Падая, он опрокинул деревянную бадью; вода хлынула под гору, смачивая его синюю куртку и смывая тонкий слой снега. Вода сбежала, и чистая льдина неожиданно засияла на солнце. Сверху казалось, что тело китайца лежит на голубой сверкающей плоскости, приподнятой над снегом.

К вечеру стрельба затихла, и к Петьке прибежал Королек.

— Мой отец там, — показал Королек в заречную сторону. — Они паровозное депо защищали.

— Счастливый ты, — вздохнул Петька. — Я вот так и не знаю, где мой отец. Теперь, конечно, он не живой, а то бы написал.

— Приедет, — попробовал утешить Королек. — Ты говоришь, — написал бы, да почта, однако, не ходит.

Королек заметно вытянулся за время разлуки. Петьке показалось, что у Королька теперь росли только шея да ноги, а сам он делался тоньше.

Петька рассказал Корольку, как он воевал с черными гусарами и был ранен.

— Ранен! Врешь!

Петька показал шрам и справку и продолжал рассказывать, как он жил и работал у Моти и Володьки и как они возили партизанам хлеб в тайгу.

Можно было заметить в рассказах Петьки маленькую перемену: теперь они стали короче, и если раньше Петька выходил в них героем за счет силы и бесстрашия, то теперь хвастался своим умением работать и с умом выйти из всяких переделок.

Корольку о себе рассказывать было нечего.

— А где Панко? — спросил Петька. — Может быть, он слышал о Никешке?

— Панко устанавливает советскую власть. Мотается день и ночь, даже домой не приходит.

Королек очень жалел, что ему не удалось попасть за реку и участвовать в перестрелке, и он говорил:

— Дали бы нам по винтовке, вот бы мы тем показали! Верно?

— Да мы там сами найдем, — кивнул Петька в сторону затихшего поля.

— Так пошли, — загорелся Королек.

— Нет, сегодня дотемна не успеем, — остановил Петька.

На другой день ребята отправились через реку прямиком, без дорог и тропинок. Кругом углами торчал торосистый лед, занесенный снегом. Места, где лед был гладкий и ровный, Петька обходил или шел крайне осторожно, боясь провалиться в заснеженную промоину: ускочишь[195] под лед — и поминай, как звали.

Дойдя до крутого берега и лазая по кустам, ребята всюду натыкались на пустые консервные банки. Они выделялись на корке наста снежными кочками. Это было все, что осталось от каппелевцев.

— Винтовки нам теперь ни к чему, пошли домой, — позвал охладевший Королек.

— Как ни к чему? Еще чехов придется вышибать, — возразил Петька.

Всматриваясь в кусты, Петька остановился, потом порывисто бросился вперед и воскликнул:

— Вот это да! Чур, на одного!

Оглядываясь по сторонам, он что-то быстро затолкал за пазуху и пустился к дому по своим старым следам.

— Дай одну, — просил Королек. — Товарищ ты или нет?

— Ну, на, — поделился Петька.

За рекой Петька добыл гранаты и одну иногда носил в кармане.

«Вот бы на меня бандиты налетели», — думал он, чувствуя себя смелее.

Однажды к нему, по старой привычке, привязался Генкин брат, Мизгирь.

— Ты чего толкаешься? — спросил Мизгирь Петьку, когда тот не уступил ему дорогу.

— А ты не видишь, куда идешь? — спросил Петька. Они стояли друг против друга. Петька внимательно следил за руками Мизгиря и, когда тот двинулся к нему, предостерегающе крикнул:

— Только тронь!

— Ты, видно, забыл, опять хочешь? — спрашивал Мизгирь, наступая.

— А ну, отойди, а то худо будет! — предупредил Петька. И, когда Мизгирь замахнулся, Петька отскочил в сторону, выхватил гранату и стукнул ею Мизгиря по голове.

Мизгирь не почувствовал боли от удара гранатой, но его всего передернуло, и он, пятясь, таращил на Петьку глаза, а когда поравнялся с открытой калиткой, то одним прыжком ускочил к себе на двор. С этой поры он на Петьку не налетал и даже разговаривал, как с равным.

Петьке так и не пришлось применить в настоящем бою свои припасы. Белочехи внезапно ушли, «уклоняясь от встречи» с ним, и в тайнике — в старом сапоге под кроватью — остались неиспользованными две гранаты-бутылки.

Глава 5. Украденный миллиард

В соседний маленький домик вошла девочка, и в ней Петька узнал Галю.

Он долго проторчал у ворот, пока она не вышла обратно.

— Галя! — крикнул Петька. Она обернулась и не сразу узнала в этом подростке, одетом в затасканный полушубок, того мальчика, который бегал за нею, назначал свидания на чердаке и обещался писать письма.

То, что они не повстречались до сих пор, объяснилось очень просто. Галя переехала на новую квартиру. Сегодня она зашла в старый домик по поручению матери.

Петька проводил Галю до дому, всю дорогу рассказывая ей о своих приключениях и под конец спросил, когда они снова увидятся.

— Может быть, будем в одну школу ходить, тогда будем встречаться чаще, — ответила Галя.

— Как в одну школу? — изумился Петька.

— А так, — засмеялась Галя. — Говорят, в России уже два года школы общие[196]. А ты будешь ходить или испугаешься?

— Обязательно буду, — сказал Петька. Только он не мог все же сразу представить себе, как они будут учиться вместе с девчонками:

«Будь что будет, — решил Петька, шагая домой, — с девчонками, так с девчонками».

Но снова Петьку больше, чем школа, беспокоили другие дела. Мать приходила с работы усталая, измученная. Она приносила из столовой полкотелка болтушки с