Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

ратоборцам, чтобы те не возносились от чрезмерной гордости своими (а на самом деле – Его, Бога) победами, либо как кару за совершенные «вооруженными паломниками» грехи. Однако очень скоро радужные мечты крестоносцев о близости царства Божьего на земле стали развеиваться и уступать место более трезвым оценкам реальной ситуации. Хотя на протяжении определенного периода, наступившего после обретения «франками» Иерусалима, в первое десятилетие XII века «франкам» в «Утремере» сопутствовал некоторый успех («многобожникам» удалось, вслед за Иерусалимом, овладеть такими крупными и важными городами, как Акра и Яффа), наступательный порыв «латинян» стал явно выдыхаться, иссякать. Потеря Эдессы сильно деморализовала «франков» «Заморья», а фактический провал II Крестового похода вызвал у «пулланов» тяжелую депрессию, упадок боевого духа, веры в свои силы и даже в Божественное покровительство.

«Франки», осевшие в Святой Земле, были крайне обеспокоены еще двумя обстоятельствами, или факторами риска. Во-первых, тем, что Ромейская Василия, которой «политические обозреватели» той далекой эпохи пророчили скорый конец после разгрома «византийцев» сельджуками при Манцикерте, начала, ко всеобщему удивлению, в очередной раз в своей долгой истории, возрождаться и восстанавливать свои силы, казалось бы, полностью растраченные в бесчисленных внешних и внутренних войнах. Энергичный василевс ромеев Иоанн II Комнин, успешно воевавший с сарацинами и в то же время стремившийся подчинить себе левантийских «франков», во главе большого войска подступил к стенам занятой «франками» Антиохии, твердо намеренный возвратить эту «Невесту Сирии» в лоно «Византийской» империи. В итоге «франки» так и не возвратили город василевсу (хотя и признали его верховное владычество над Антиохией), однако вновь проявленное Константинополем стремление возвратить под свою власть территории, бывшие ранее ромейскими, было воспринято «пулланами», как весьма тревожный феномен. С учетом перечисленных выше факторов риска, руководство «франков» в «Утремере» пришлок выводу, что для нормального существования (если не сказать – выживания) и удержания своих заморских завоеваний ему необходимо более-менее мирно сосуществовать хотя бы с некоторыми из своих соседей.

В 1173 году между «франками» Святой Земли и сирийским филиалом низаритского ордена начались переговоры с целью выработки приемлемой для обеих сторон базы взаимопонимания. «Франки» далеко не всегда были в хороших отношениях с низаритами. Убийство князя Раймунда Антиохийского неизвестными «кинжальщиками», которых многие считали низаритами, отнюдь не способствовало симпатиям «франков» к сирийской ветви «батинитской» орденской организации. К тому же между низаритами и «троебожниками» периодически возникали территориальные споры, перемежавшиеся взаимными набегами, или, если угодно, «наездами», на приграничные области тех и других, хотя не было недостатка и в случаях сотрудничества – как например, в период совместного «франко»-низаритского похода на Инаб в 1149 году, описанного выше. Однако необходимость обретения союзников и друзей в зоне действия обеих религиозно-военно-политических группировок настоятельно требовала забыть все прошлые разногласия и конфликты, чтобы создать взаимовыгодный, более позитивный задел сотрудничества на будущее. «Вместе – в светлое завтра!»…

Подобный альянс теоретически мог быть очень выгодным для низаритов. Владения «эзотериков» врезались в окружающие их «франкские» территории сильно вытянутым, неровным и весьма уязвимым выступом. Поэтому вступление в союз с «франками» представлялся «батинитам» весьма привлекательным с точки зрения обеспечения их стратегических интересов. Поэтому Синан решил отправить дипломатическую делегацию (выражаясь современным языком) ко двору «франкского» короля Иерусалима Амальрика, или Амори I, дабы прощупать возможности заключения такого взаимовыгодного союза. Похоже, переговорам сопутствовал успех. Если верить Гийому Тирскому, «франкскому» уроженцу Святой Земли и автору, пожалуй, лучшей из историй государств, основанных «вооруженными паломниками» в «Утремере», низаритские послы были даже готовы, ради установления дружеских отношений с «франками», принять христианскую веру (что, на первый взгляд, представляется сомнительным, хотя низаритская практика «такийи», возможно, допускала и такое). Скорее всего, низариты стремились, в интересах максимального взаимопонимания, убедить «франков» в важности для них, низаритов, фигуры Иисуса-Исы как пророка, и при этом несколько «переусердствовали», «к вящей славе Божьей»… Не исключено, что некоторые слова низаритов были искажены при переводе, что привело к недопониманию «франками» сказанного им послами Синана.

Как бы то ни было, посланцы сирийского филиала ордена низаритов возвратились из Иерусалима, совершенно удовлетворенные результатами переговоров. Хотя не было заключено формального союзного договора, переговоры прошли в доброжелательном и конструктивном духе. Стороны обменялись многочисленными позитивными сигналами, настроившими их на оптимистический лад касательно развития взаимовыгодных двусторонних отношений. Впрочем, партнерами по переговорам был, видимо, в недостаточной мере учтен еще один фактор. Постоянной проблемой для «франков» «Утремера» была нехватка живой силы. После того, как развеялась эйфория первого «вооруженного паломничества» в Землю Воплощения и большинство уцелевших к тому времени участников Крестового похода вернулись на родину, оказалось весьма непростым делом найти достаточное количества добровольцев, готовых защищать Святую Землю и жить в ней постоянно. Правда, отдельные группы «неорганизованных» крестоносцев на собственный страх и риск «паломничали» в Иерусалим, но они были в Святой Земле, как правило, временными и недолгими гостями, тоже чаще всего стремившимися возвратиться домой в Европу, выполнив свои паломнические обеты (чаще всего – помолиться в иерусалимском Храме Святого Живоносного Гроба Господня), а не оставаться в «Заморье» на постоянное место жительства.

Эта проблема нехватки людских ресурсов была постоянной головной болью для «франкского» руководства «Заморья», страшившегося (с полным на то основанием) подавляющего численного превосходства «аскаров» своих «сарацинских» соседей. Предпринимались отчаянные попытки сформировать постоянное войско для более надежного обеспечения безопасности «Заморского королевства». Одной из таких, поистине радикальных и совершенно нетрадиционных, мер было учреждение в Святой Земле военно-духовных орденов. Это были группы рыцарей, организованных по образцу уже существовавших к тому времени на Западе христианского мира монашеских (духовных, клерикальных) орденов римско-католической церкви. Главнейшей задачей этих монашествующих рыцарей (или, точнее, воинов, поскольку их латинское название – «милитес» – означало не только «рыцари», но и «воины» вообще) первоначально была либо забота о больных и бесприютных пилигримах, либо защита групп паломников, странствовавших в Иерусалим и к другим христианским святыням «Заморья», но затем их функции были значительно расширены. Они превратились в главных защитников самого «Заморского королевства». Со временем две из этих рыцарских организаций приобрели в Святой Земле большее значение, чем остальные. Одна из них – орден рыцарей-странноприимцев (госпитальеров) существовала в Иерусалиме (в форме монашествующего братства) еще за несколько десятилетий до начала I Крестового похода, хотя ее первоначальная деятельность была исключительно мирной. Другая духовно-рыцарская организация – орден бедных соратников Христа и Храма (храмовников-тамплиеров) – была основана в Иерусалиме примерно в 1120 году (историки до сих пор никак не могут сойтись в точной датировке ее основания).

На протяжении XII века оба этих ордена (наряду с целым рядом других, менее широко известных в современную эпоху, хотя частично продолжающих существовать по сей день, как, например, Немецкий, или Тевтонский, орден Святой Девы