Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

низаритами – двадцатью «с гаком» годами ранее граф Триполийский был его отцом, Раймунд III, разумеется, и слышать не хотел о каких-либо переговорах «франков» с «кровожадными ассасинами». Так был упущен очередной шанс на примирение или хотя бы на установление взаимопонимения между двумя действовавшими по соседству и граничившим друг с другом военно-политическими группировками.

Нулевой результат столь успешно начавшихся и суливших столь благоприятные перспективы двусторонних переговоров был большим несчастьем, как для «франков», так и для низаритов. Как раз на тот момент обе стороны особенно остро нуждались в союзниках, ибо в «Леванте» поднимала голову новая сила, несшая обеим группировкам опасность, куда большую, чем угрожавшие им когда-либо прежде. Чтобы уяснить себе, откуда вдруг взялась эта новая угроза, нам с уважаемым читателем необходимо будет в очередной раз мысленно перенестись в фатимидский Египет. Тамошняя правящая мусталитская династия, как мы уже неоднократно говорили, находилась в состоянии прогрессирующего упадка, если не предсмертной агонии. Очевидное бессилие правящего режима Миера делало «страну пирамид» лакомым кусочком для точивших на нее зубы соседних властителей. Кризис достиг своего максимального обострения к ибо году. В этом году скончался фатимидский халиф Абуль-Касим Иса ибн Исмаил аль-Фаиз Бинасруллах. Кончина аль-Фаиза привела к очередной борьбе за престол, или, точнее говоря, за право и возможность манипулировать из-за кулис очередным халифом Миера. Временно потерпевший поражение в этой борьбе Шавар ибн Муджир ас-Сади – великий визирь и командующий всеми фатимидскими войсками, не желал смириться с этим поражением и признать его окончательным. Шавар обратился за помощью к дамасскому атабеку Нур эд-Дину Махмуду ибн Зенги. Откликнувшись на эту просьбу, Нур эд-Дин отрядил на помощь Шавару одного из своих лучших полководцев – эмира Хомса и опытного военачальника (исфахсаллара) курдского ппроисхожднгтя по имени аль-Малик аль-Мансур Асад адДин Абуль-Харис Ширкух («Горный лев») ибн Шади.

Обращение Шавара за помощью к Нур эд-Дину Дамасскому таило в себе немалую угрозу для египетского вельможи. Лично он, конечно, мало что терял от заключения подобного альянса. Но вот для Фатимидской династии Миера последствия инициативы Шавара грозили стать поистине роковыми. Нур эд-Дин был виднейшей политической фигурой ближневосточных суннитов, и, кроме того, благочестивым человеком, чьей заветной мечтой было уничтожение «еретической» шиитской династии Фатимидов и приведение к власти над Миером правоверной, то есть, в его понимании, суннитской династии. Впрочем, Шавар отдавал себе отчет в угрозе, таившейся в заключенном им союзе, и проявил себя как ловкий интриган, стремящийся к тому, чтобы эту угрозу по возможности нейтрализовать. К тому же нельзя было сбрасывать со счетов и существование в регионе еще одной военно-политической силы – «Заморского королевства» «франков» – «многобожников», всегда готового к экспансии за счет «дар-аль-ислама». И Шарвар обратился к «франкам» с просьбой о военной помощи в изгнании из Миера войск Ширкуха (после того, как тот поможет Шавару установить свою власть над «страной пирамид»).

Поначалу Шавару удалось вести затеянную им игру с мастерством истинного виртуоза. Он сумел несколько раз использовать военную помощь «франков» против войск Ширкуха. Однако дело зашло так далеко, что Шавар запутался в собственных интригах, и в конце концов уже и сам не знал, когда ему остановиться и изменить свою тактику.

В 1168 году Шавар в очередной раз запросил у Нур эд-Дина Дамасского помощи – на этот раз, чтобы выгнать из Миера досаждавших ему «франков» (пытавшихся, не без успеха, прибрать Египет к рукам). Нур эд-Дин в очередной раз согласился, но позаботился о том, чтобы направить в Миер столь многочисленное войско, что его невозможно было заставить покинуть «страну пирамид». Во главе этого экспедиционного корпуса, наряду с курдом Ширкухом, им был поставлен другой человек курдского происхождения, племянник Ширкуха, которому было предназначено стать одним из самых прославленных мусульманских воителей всех времен. Звали этого человека Салах ад-Дин Юсуф ибн Айюб (или Эйюб). Он снискал себе большую известность как Саладин.

Выбив «франков» из Миера, войско Ширкуха приступило к постепенному демонтажу мусталитского халифата Фатимидов. Первой жертвой стал Шавар, убитый по приказу Саладина. Ширкух, вместо устраненного Шавара, безнадежно запутавшегося в собственных интригах, стал великим визирем при бессильном последнем (как вскоре выяснилось) фатимидском халифе Миера Абу Мухаммеде Абдаллахе аль-Адид ли Дин Аллахе, но вскоре после смерти «Горного льва» пост визиря занял сам Саладин. Очень быстро племянник «Горного льва» настолько укрепил свои властные позиции в Миере, что смог полностью разрушить фатимидскую военную машину, и без того разваливавшуюся на глазах и явно обреченную на слом. Восстание рабов-нубийцев из дворцовой гвардии было подавлено Саладином с исключительной жестокостью.

В 1171 году Саладин почувствовал себя достаточно сильным для того, чтобы сбросить маску верного слуги измаилитской династии Фатимидов. В этом году в проповедях в большой мечети аль-Кахиры стало провозглашаться с высоты минбара имя суннитского халифа-Аббасида. До 1171 года этой чести удостаивался фатимидский халиф Миера. Теперь же мусталитскую династию стали открыто обвинять во всех мыслимых и немыслимых грехах и преступлениях. Это было зримым свидетельством окончательного заката звезды Фатимидов и конца их власти.

Еще одним свидетельством бессилия мусталитской династии Миера было то обстоятельство, что смена вех и власти прошла без мало-мальски серьезных протестов. Разумеется, Саладин предварительно сместил и заключил в темницу главных игроков, ключевые фигуры фатимидской иерархии. Однако дальнейший демонтаж структур Фатимидского халифата и даже уничтожение Саладином основанных Фатимидами библиотек, содержащих мусталитскую литературу, почти не вызвали общественного возмущения. Действия Саладина ярко продемонстрировали его враждебность, как правоверного суннита, по отношению ко всем, кого он считал еретиками. Тот факт, что разгромленный Саладином Фатимидский халифат Египта исповедовал иную форму измаилизма, чем низариты Сирии, ничуть не делал последних меньшими еретиками в глазах правоверного курда, считавшего религиозные верования и практики «саббахитов» столь же святотатственными и кощунственными, как и фатимидские. Вероятно, сирийским низаритам это было хорошо известно, с учетом курсировавших незадолго до совершенного Саладином переворота в «стране пирамид» слухов о попытках восстановления отношений между ними и египетскими Фатимидами (оказавшихся, впрочем, неудачными).

Официально Саладин считался представителем и наместником Нур эд-Дина в Миере, однако с течением времени честолюбивый курд, почувствовав себя уверенно, стал все в большей степени усваивать повадки самостоятельного, самовластного правителя. Одно время даже казалось, что между ним и его (все более теоретическим) сюзереном Нур эд-Дином произойдет неминуемый разрыв, но обе стороны сочли за благо, несмотря на трения, избежать открытого конфликта. Тем не менее, никого не удивило, что после смерти Нур эд-Дина, Саладин «унаследовал» от покойного его притязания на правление Миером и Сирией. Нур эд-Дина оставил после себя малолетнего наследника по имени ас-Салих ибн-аль Малик-шах, слишком юного для