Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

Поскольку «франкские» анклавы в «Утремере» находились в окружении как реальных, так и потенциальных врагов, для их ограждения и защиты от поползновений этих врагов было необходимо возвести кольцо укрепленных замков. Целая цепочка таких фортификационных сооружений протянулась вдоль границ «Заморского королевства». Но для удержания и обороны этих укреплений требовались достаточно многочисленные гарнизоны. А где было их взять Иерусалимским королям, с их крайне ограниченными людскими и финансовыми ресурсами? Впрочем, ответ на этот вопрос был найден, причем ответ достаточно радикальный. Светские правители левантийских «многобожников» передали многие из построенных ими замков военно-духовным орденам, заодно переложив на эти братства монашествующих рыцарей решение перечисленных выше проблем. Укрепившись, благодаря небескорыстной королевской «щедрости», на своих новых позициях, располагавшихся нередко в беспокойном приграничье «Утремера», орденские рыцари стали соседями низаритов, вынужденными поневоле вступать с «эзотериками» в контакты (часто – далеко не дружественные).

Ничто не продемонстрировало всю сложность этих отношений между христианскими орденами и низаритским «братством орденского типа» ярче, чем реакция храмовников на убийство графа Раймунда Триполийского в 1152 году. Эта реакция тамплиеров заключалась в нападении на их соседей-низаритов, от которых монашествующие рыцари потребовали уплаты дани в наказание за убийство графа-«многобожника». Рыцари Христа и Храма были опытными воинами и опасными противниками, вынудившими, в конце концов, низаритов к уплате ордену ежегодной дани в размере двух тысяч безантов, или византинов («византийских» золотых монет)[18]. Возможно, согласие «батинитов» откупиться от храмовников вместо того, чтобы применить против их лидеров свою излюбленную тактику индивидуального террора, было продиктовано следующим обстоятельством. Низаритам было хорошо известно, что власть у храмовников не наследственная, а выборная, и что в случае убийства «фидаинами» главы ордена тамплиеров – Великого магистра, «рыцари Храма» тут же выберут себе нового, ничуть не менее способного, одаренного и не менее опасного «саббахитам». Поэтому рисковать жизнями своих «кинжальщиков», как ценных «террористических кадров», фактически понапрасну, глава «эзотериков» счел нецелесообразным. Тем не менее, необходимость выплачивать тамплиерам дань воспринималась низаритами как досадное финансовое бремя. И потому ключевым требованием, предъявленным низаритами, в качестве условия для оказания ими поддержки королю Иерусалимскому Амори, на состоявшихся двадцатью годами позднее переговорах, было освобождение батинитов от уплаты этой ежегодной дани тамплиерам. Король Иерусалима, как верховный сюзерен всех «франкских» властителей Земли Воплощения (включая и действовавшие на ее территории военно-духовные ордены), счел себя вправе согласиться исполнить данное требование.

Но он поторопился, и тем самым, как вскоре выяснилось, сорвал уже близкую мирную договоренность с низаритским филиалом низаритского ордена. Ибо храмовники (как, впрочем, и другие духовно-рыцарские ордены) признавали своим верховным владыкой не короля Иерусалимского, а собственного главу – упромянутого выше Великого магистра, который, в свою очередь, подчинялся напрямую самому папе римскому, «викарию (наместнику) Бога на Земле», «вице-Христу» – именно так, а не иначе! Данная привилегия практически освобождала духовно-рыцарские орденские братства от власти законов той страны, в которой они осуществляли свою деятельность. Кроме того, тамплиеры были заинтересованы в получении от низаритов условленной дани и впредь. Рыцари Христа и Храма прекрасно осознавали жизненную важность своего ордена для «Заморского королевства» и вели себя, с точки зрения их критиков (становившихся со временем все более многочисленными и могущественными), неподобающе высокомерно, вызывающе, впадая в смертный грех гордыни. Видимо их, как халебских низаритов, можно было узнать по походке…

Вне всякого сомнения, отказ от низаритской дани причинил бы храмовникам ощутимый материальный ущерб, хотя к описываемому времени «бедные» соратники Христа уже накопили немалые средства за счет доброхотных даяний благочестивых спонсоров со всех концов христианского мира, и не разорились бы даже без низаритских безантов. Будучи, хотя и монашествующими, но все-таки рыцарями, тамплиеры, возможно, считали отказ от «саббахитского» золота не только компромиссом, не приемлемым для них не только как отказ от христианских принципов, но и как поруху их рыцарской чести. В их сознании одно было неразрывно связано с другим, ибо свое рыцарское, воинское служение они воспринимали как исполнение своего христианского долга. К тому же храмовники были недовольны тем, что Амальрик I, не имея на то никакого права, отказался от них, тамплиеров, от того, что им причиталось по договору, заключенному с низаритами ими, рыцарями Храма, а не королем Иерусалима. Как бы то ни было, дальнейшие действия тамплиеров вызвали катастрофу. Возвращавшаяся после переговоров с Амори Иерусалимским низаритская делегация на обратном пути попала в устроенную храмовниками засаду и была перебита до последнего человека (по другой версии, батинитский посол был только один, но это сути дела не меняет).

Король Амальрик I был вне себя от ярости. Он потребовал от руководства ордена Храма выдать ему тамплиера, ответственного за организацию убийства низаритов. Бедные соратники Христа и не подумали выдать светскому владыке своего соратника. Они даже не удостоили короля ответа, и в дальнейшем упорно игнорировали его требования. Однако храмовники явно недооценили короля Иерусалима. Амори не был намерен терпеть творимый рыцарями Храма «беспредел», шедший вразрез с проводимой им политикой примирения с «батинитами» и ставивший под угрозу стратегические интересы «Заморья». Не будучи в состоянии применить к «беспредельщикам» силу закона (поскольку тамплиеры были неподсудны королю и не обязаны выполнять его распоряжения), он решил действовать на собственный страх и риск. Амальрик осадил расположенный в портовом городе Сидоне (современной ливанской Сайде) замок обвиненного им в организации убийства низаритской делегации одноглазого рыцаря Храма по имени Готье де Мениль и овладел этим орденским форпостом. Схваченный воинами короля преступный тамплиер был брошен в темницу. Действуя столь решительным образом, Амори вышел далеко за пределы своих полномочий, хотя, несомненно, считал себя правым, ибо «взял грех на душу», преступив закон, ради блага «Заморского королевства. Затем король Иерусалима известил о случившемся Синана, возложив всю вину за случившееся на храмовников и категорически отрицая свою причастность к совершенному тамплиерами злодеянию.

Можно только гадать о том, удалось ли королю «Заморья» убедить Синана в своей невиновности, однако мгновенная и резкая реакция Амори Иерусалимского на убийство «батинитских» послов (или посла) храмовниками, принятые им в отношении тамплиеров суровые меры говорят скорее в пользу версии, что король не только не имел отношение к нападению на низаритскую делегацию, но и не был осведомлен о подготовке тамплиерами этого злодеяния. Тем не менее, дальнейшие переговоры между «франками» и «эзотериками» приобретали все более вялый характер, пока не зашли в тупик и не были окончательно прерваны после смерти Амальрика-Амори в 1174 году. Временным правителем – регентом – Иерусалимского королевства до наступления совершеннолетия сына Амальрика-Амори, стал граф Триполийский Раймунд III. Поскольку убитый – как все считали,