Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

В 1174 году Саладин совершил поход на Дамаск, вступил в древний город и взял его под свой контроль. Это создало огромную угрозу для целого ряда действовавших в регионе группировок, и не в последнюю очередь – сирийских низаритов. Было срочно необходимо принять решение относительно мер по предотвращению исходившей от Саладина опасности. Юный Малик-шах оказался под «защитой» своего атабека-опекуна эмира Халеба Гумюштекина. Саладин двинулся на север в направлении Алеппо, взяв по пути Хомс, и осадил Халеб. Гумюштекин, срочно нуждавшийся в помощи, стал искать подходящих союзников. И, в конце концов, принял решение обратиться к союзникам весьма необычным. Эмир Халеба через тайных посланцев предложил сирийским низаритам земельные владения и деньги в обмен на убийство Саладина «фидаинами». Или, говоря по-современному, «заказал» владыку Сирии и Миера. Одних только денег вряд ли оказалось бы достаточно для того, чтобы склонить низаритов на принятие от Гюмюштекина «заказа» на устранение племянника Ширкуха, однако «батиниты» надеялись извлечь из союза с эмиром Халеба немалые стратегические преимущества и выгоды. И потому низариты согласились ликвидировать Саладина. Так началась история, лежавшая в основе (или составившая сердцевину) «черной легенды» об «ассасинах».

Первое покушение на жизнь Саладина было совершено «эзотериками», когда он осаждал Халеб, в декабре 1174 либо в январе 1175 года. Даже на Ближнем Востоке в зимнее время года случаются большие холода. Так было и на этот раз. Группа «кинжальщиков» предприняла попытку добраться до Саладина и разделаться с ним. Но на этот раз террористам не повезло. В свите Саладина был местный эмир. Будучи уроженцем Сирии (в отличие от Саладина – уроженца города Тикрит и, таким образом, земляка позднейшего иракского диктатора Саддама Хусейна), этот эмир не только был хорошо осведомлен о приемах и методах тамошних низаритов, но и знал многих из них в лицо. Когда террористы направились к шатру Саладина, сирийский эмир узнал нескольких «кинжальщиков». Живо сообразив, с какой целью они могли явиться в лагерь племянника Ширкуха, он поспешил поднять тревогу. Для самого бдительного сирийца эта история закончилась плачевно. Он был убит в начавшейся свалке. Зато вовремя предупрежденный об опасности Саладин – несомненно, искренне благодарный пожертвовавшему собой ради него верному соратнику, был спасен от низаритских кинжалов. Так провалилось первое покушение сирийских «эзотериков» на жизнь племянника «Горного льва».

Однако так легко сдаваться низариты не привыкли и не собирались. В скором времени они повторили попытку избавить мир (но в первую очередь – халебского эмира Гемештекина, «заказавшего» им Саладина) от курдского владыки Сирии и Миера. Второе покушение «саббахитов» на жизнь Саладина произошло, когда тот осаждал в 1176 году крепость Азаз. 22 мая указанного года в стан Саладина под стенами цитадели проникла очередная группа его потенциальных убийц, удивительным образом выбравшая для совершения покушения момент, в который телохранители племянника Ширкуха оказались не готовы к отражению их нападения (возможно, у них имелся в лагере свой тайный информатор). Террористам удалось настолько приблизиться к Саладину, чтобы достать его своими острыми клинками. К несчастью для «фидаинов» Синана, их удары оказались не смертельными для «объекта, предназначенного к ликвидации», облаченного под одеждой в кольчугу (хотя он все же был ранен). Опомнившаяся охрана поспешила обезвредить террористов, не дав им довести начатое кровавое дело до конца. Если верить хронистам, нападение произвело на Саладина сильное впечатление. Ибо вскоре после срыва покушения он, согласно свидетельствам современников и очевидцев, окружил себя большим числом телохранителей, чем когда бы то ни было прежде, и спал отныне только в специально построенной для этого в лагере башне. Всем был совершенно ясен психологический эффект, произведенный на великого полководца пониманием того, что он отныне стал мишенью низаритских террористов…

Чуть не пав жертвой двух низаритских покушений, Саладин принял твердое решение уничтожить сирийских низаритов раз и навсегда. До описанных выше терактов почти не наблюдалось внешних признаков агрессивного поведения Саладина по отношению к низаритам (кроме его – пока что чисто теоретической! – нескрываемой враждебности к их «лжеучению»). Хотя, с другой стороны, существуют свидетельства, согласно которым воинственный курд предпринимал попытки решить низаритскую проблему еще за год до покушений (если не еще ранее). В то время сильный отряд антишиитски настроенных суннитских радикалов совершил набег на владения низаритов в Сирии. После нанесенного ими низаритам мощного удара, унесшего, если верить источникам, тринадцать тысяч жизней, в сирийском регионе разразилась очередная смута. Саладин воспользовался этой смутой, чтобы самому совершить набег на низаритские владения, разграбив их и перебив немало низаритов. Однако это был скорее оппортунистический маневр Саладина, использовавшего предоставившийся ему шанс в своих собственных, краткосрочных, интересах, дабы еще больше ослабить низаритов, еще не оправившихся от предыдущего антишиитского набега на их территории. Теперь же планы Саладина были гораздо более обширными и перспективными. Он поставил себе целью захватить мощную низаритскую крепость Мазияф, или Масьяф – и вырвать таким образом самый корень этого «зловредного» движения.

К описываемому времени крепость Мазияф, или Мази-ят, фактически превратилась в штаб-квартиру низаритской группировки в Сирии. Это было сильно укрепленное фортификационное сооружение, защищаемое сильным гарнизоном. Благодаря удачному и выгодному с точки зрения обороны расположению Мазияфа враждебному войску было очень трудно взять его приступом. К описываемому времени Саладин был уже опытным военачальником (хотя, на данном этапе своей военно-политической карьеры, еще не достиг высот признанного мастера стратегии, каким он стал впоследствии). Он обложил крепость плотным кольцом осады, установив на подступах к ней тяжелую осадную технику для разрушения оборонительных сооружений и подготовки штурма поврежденных боевыми машинами стен. Вскоре после начала осады произошло несколько безрезультатных стычек с отваживавшимся на вылазки гарнизоном. После чего, всего через неделю, осада была внезапно снята.

С тех пор не было недостатка в предположениях и гипотезах относительно причин, побудивших Саладину совершенно неожиданно отказаться от продолжения осады. Согласно наиболее экзотической версии, причиной этого непостижимого решения было вмешательство сверхъестественных сил. По слухам (которым верил, между прочим, сэр Стивен Рансимен), Саладин, пробудившись ото сна рано утром в своем шатре, обнаружил у своей подушки отравленный кинжал и пирог из овсяной муки, какой пекли только низариты. А также клочок бумаги со стихами самого угрожающего содержания. Смысл и мораль этой истории были совершенно ясны: Синан (либо кто-то из его подручных), незаметно, словно бестелесный и незримый призрак, пробравшись через ряды телохранителей Саладина, мог бы, если бы того желал, убить Саладина на месте. Но пока что предпочел дать тому еще один шанс оставить низаритов в покое. Саладин, явно шокированный легкостью, с которой злоумышленник смог, обойдя посты, преодолеть нескончаемые кордоны его телохранителей, поспешил примириться