28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов

– Рузвельт – это могучее дерево с благородными и крепкими плодами и цветами, живущее в сердце своего великого народа, и его листва покрывает весь мир.

Затем в торжественной атмосфере Сан-Францисского оперного театра выступали главы делегаций. Сначала – четырех стран-организаторов. Молотов говорил после Сун Цзывэня и перед Иденом.

– Разгром гитлеровской Германии, главного агрессора в этой войне, стал фактом. Пришла пора позаботиться о послевоенном времени, о будущем. Конференция должна рассмотреть вопрос о создании организации по защите всеобщего мира и безопасности народов после войны… Массовые убийства детей, женщин и стариков, истребление целых национальностей, поголовное уничтожение неугодных фашистам мирных жителей, варварское уничтожение культуры и непокорных культурных деятелей, разрушение многих тысяч городов и сел, крушение хозяйственной жизни целых народов и неисчислимые потери – обо всем этом нельзя забыть…

Выступление В.М. Молотова на конференции в Сан-Франциско

Апрель 1945 г.

Из фондов РГАКФФД

Советская страна, спасшая европейскую цивилизацию в кровавых битвах с немецким фашизмом, с полным основанием напоминает сейчас об ответственности правительств за будущее миролюбивых народов после окончания этой войны. Это тем более необходимо сделать, что перед нынешней войной предостерегающий голос Советской республики не был выслушан с должным вниманием. Нельзя доказать, что не было желания помешать возникновению войны. Полностью, однако, доказано, что правительства, претендовавшие в свое время на руководящую роль в Европе, показали если не свое нежелание, то свою неспособность предотвратить войну, с последствиями которой будет еще не так просто справиться.

Конференция должна заложить основу организации будущей безопасности народов. Это – великая задача, которую до сего времени не удавалось успешно решить.

Мгновение 16

27 апреля, пятница

Сердце русского солдата

Воины 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов упорно продвигались в центр Берлина, неся большие потери и проявляя массовый героизм.

В ночь на 27 апреля Чуйков перенес свой командно-наблюдательный пункт ближе к переднему краю, на Белле-Алиансштрассе. «Мы выбрали большой пятиэтажный дом, расположенный невдалеке от главного корпуса аэропорта Флюггафен, на стрелке треугольного квартала перед парком Виктория. Темно-серые стены здания, видно, не раз облизывали языки пожаров. Стекла в окнах выбиты. Над входом в дом чернел сделанный из цемента орел с фашистской свастикой, в когтях – герб Третьего рейха. На первом этаже небольшой, но высокий зал с черными мраморными колоннами. Темное, неуютное помещение. Все тут было мрачное: окна с темными косяками, черные простенки и серый, тяжелый потолок.

Я останавливаю внимание на таких деталях лишь потому, что этому помещению довелось быть местом событий, связанных с концом войны.

27 апреля войска продолжали штурм кварталов старого Берлина. К исходу дня основные силы вышли к последнему рубежу обороны гитлеровских войск – к Тиргартену».

Успешно наступали на центр Берлина 3-я и 5-я ударные армии. 2-я гвардейская танковая армия вела бои в районе Шарлоттенбурга, 1-я гвардейская танковая армия действовала плечом к плечу с 8-й гвардейской. Левее 2-й гвардейской танковой и 8-й гвардейской наступали части 1-го Украинского фронта. Попытки с ходу форсировать канал Ландвер не увенчались успехом.

Вечером, выслушав доклады командиров корпусов и отдельных частей, а также проведя личную рекогносцировку местности, Чуйков принял решение дать полусуточный отдых наступавшим частям, не ослабляя действий, сковывавших противника.

3-я гвардейская танковая армия Рыбалко 1-го Украинского фронта продолжала наступать в Берлине на север и северо-запад, имея в оперативном подчинении три дивизии армии Лучинского. Часть 4-й танковой армии Лелюшенко после того, как она совместными усилиями с 47-й армией Перхоровича ликвидировала потсдамскую группировку противника, вела бои с немецкими войсками, оборонявшимися на острове Ванзее.

В дни общего штурма центра Берлина, когда часто смешивались в схватке свои и чужие, изменилась тактика действий авиации. «В эти дни в основном действовали штурмовики – парами и небольшими группами, – писал командующий ВВС

Расчет пулемета «Максим» гвардии рядового Ф. Т. Кравченко ведет бой на улице Берлина Апрель 1945 г.

Фотограф:

Владимир Гребнев

Из фондов РГАКФФД

Новиков. – Дым, пожары и пыль туманом застилали город, и от летчиков, чтобы не угодить в своих, требовалась исключительная точность ударов. На задания посылались только опытнейшие из опытных, подлинные виртуозы штурмовых ударов».

В Берлине в тот день оказались и наши моряки. Каким образом? Слово адмиралу Кузнецову: «Оказывая содействие войскам 61-й армии, бронекатера 2-й бригады 27 апреля прорвались к Шведту и приступили к переправе частей 234-й стрелковой дивизии. В тот же день прорвавшимися в канал Альте-Одер кораблями 1-й бригады был высажен в районе Хоэнциллерн десант, состоявший из трехсот человек. К исходу 27 апреля территория от Шведта до канала Хоэнциллерн была очищена от противника. 61-я армия стремительно преследовала отходившие на запад части гитлеровцев, а 1-я и 2-я бригады речных кораблей направились к Берлину по каналу.

Советские штурмовики Ил-2 из 4-й воздушной армии (генерал-полковник авиации К. А. Вершинин) в небе над Берлином

1945 г.

© Марк Редькин ⁄ ТАСС

Так и оказались моряки под стенами Берлина в дни последней битвы Великой Отечественной войны».

В Берлине, огромном городе, где оставалась масса жителей, надо было решать проблемы не только военного характера. Чуйков рассказывал: «Пришлось также подумать о питании и медицинском обслуживании мирного населения Берлина. К тому времени на складах и продуктовых базах немецкой столицы оставались считаные тонны муки, немного мясных и рыбных консервов. Мяса, крупы, молочных продуктов уже не было. Народ голодал. Дети лезли к танкам, под огонь пулеметов и орудий, лишь бы добраться до наших кухонь, выпросить кусочек хлеба, ложку супа или каши.

Да! По-настоящему доброе сердце у русского солдата!

Бойцы кормили из своих котелков немецких детей, совали им в руки консервы, сахар – неси, мол, домой. Мы получили продовольственные лимиты в централизованном порядке для населения Берлина и развернули множество походных кухонь специально для местных жителей».

Решающие сражения разворачивались и вокруг Берлина. Осколки немецкой 9-й армии (франкфуртско-губенская группировка) продолжали пробиваться на запад – южнее Берлина – в сторону 12-й армии, тогда как сама армия Венка все еще не оставляла надежды ворваться в столицу с запада. Лелюшенко вспоминал: «События сменялись с быстротой кинематографической ленты. 27 апреля… окруженная юго-восточнее Берлина 9-я армия противника, вопреки приказу Гитлера идти к нему на помощь, предприняла упорнейшие попытки во что бы то ни