Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

разрешающие вступать с ними в сношения и заключать браки в Багдаде <…> был издан указ, подтверждающий его (имама Хасана III – В. А.) обращение в ислам (суннизм – В. А.), и он был удостоен всевозможных почестей: халиф (Багдадский – В. А.) вступил с ним переписку, и в письмах обращался к нему, используя почетные титулы…» (Джувейни). Вскоре после своей легитимации «предводителем правоверных» имам Хасан III решил добиться придания своей власти дополнительной законности путем переговоров с правящей верхушкой соседнего суннитского государства Гилян (или Гилан) о заключении брачного союза сразу с четырьмя дочерьми гилянских правителей-эмиров. Халиф Багдадский охотно согласился посредничать в брачных переговорах и благословить этот «четверной союз», продемонстрировав всему «дар аль-исламу», что всецело поддерживает и одобряет новое мышление и новую политику имама Хасана III, направленную на все большее примирение с миром суннитского ислама. Браки низаритского имама с четырьмя дочерьми эмиров Гиляна были заключены, один за другим. Символическое значение этих событий было исключительно велико, ибо наглядно подтвержало возвращение низаритских «отщепенцев», «блудных сыновей» в отеческое лоно «дар-аль-ислама», их прием обратно в большой «общеисламский дом».

Стремясь к дальнейшему, еще большему, примирению низаритского ордена с соседними суннритскими государствами, имам Хасан III предоставлял им в помощь свои вооруженные отряды для участия в военных походах, чего низариты (во всяком случае – иранские) давно уже не делали. А вот от совершения террористических актов низариты почти (хотя и не полностью) отказались. Вместо проведения секретных операций, имам Хасан III в гораздо более откровенной, открытой манере, чем прежде, заявлял о своей поддержке одной стороны и своей враждебности другой стороне того или иного военно-политического конфликта.

Особенно плодотворно развивалось сотрудничество главы «обновленных» низаритов с правителем Азербайджана и Аррана «атабеком» Музаффар ад-Дин Узбеком (Озбеком, Озбегом) из тюркской династии Ильдигизидов (или Эльдегезидов), чьи представители играли к тому времени при багдадских халифах ту же роль, что ранее – Великие Сельджуки, а еще ранее – «двунадесятники» Бунды. В 1213–1215 годах Хасан III словом и делом помог Узбеку подавить мятеж, поднятый одним из его вассалов – правителем (матамаликом) Ирака Насир ад-Дином Менгли (в войне с Менгли на стороне Узбека и Хасана III участвовал и багдадский халиф). В благодарность за полученную от имама Хасана поддержку, «атабек» Узбек охотно взял на себя снабжение пришедшего ему на помощь низаритского войска и оплатил все расходы на его содержание, а также преподнес имаму низаритов щедрые подарки и отдал ему во власть два богатых торговых города. Азербайджанский «атабек» Узбек был неказанно рад тому, что смог, благодаря Хасану III (и союзному с имамом низаритов аббасидскому халифу) расправиться со своим мятежным вассалом и возвратить себе иракские владения, утраченные в результате мятежа. Однако, судя по всему, властитель Азербайджана не обладал талантом разбираться в людях. Правитель, назначенный Узбеком управлять отвоеванными иракскими территориями, Саиф ад-Дин Игламыш (или Огулмыш), оказался столь же вероломным, как его предшественник. В результате чего через два года после завершения кампании, выигранной с помощью низаритов, в 1217 году, Узбеку пришлось снова обратиться к имаму Хасану III за помощью в борьбе с очередным мятежом, угрожавшим его власти. На этот раз имам Хасан решил, не утомляя понапрасну своих воинов, продемонстрировать азербайджанскому «атабеку», что низариты все еще не растеряли свои террористические навыки, принесшие им в прошлом столь мрачную славу, что их руки по-прежнему привычны не только к копьям и мечам, но и к старым добрым кинжалам. По душу Игламыша-Огулмыша были посланы низаритские «фидаины». Очередной «объект» был ими успешно уничтожен…

Вскоре после ликвидации «кинжальщиками» Игламыша, в 1221 году, в «Орлиное гнездо» стали поступать известия о появлении на границах Ирана бесчисленных орд никому не известных дотоле народов. Пришедший откуда-то с края земли, огромный кочевой народ-войско докатился через необозримые просторы Азии неудержимым валом до Персии. Прежде, чем добраться до нее, эти пассионарные (как выразился бы Л. Н. Гумилев) свирепые кочевники уже успели смести, как пыль, со своего пути всех, кто осмеливался им противостоять, проявляя жестокость поистине невероятную (скажем, по сравнению с арабами и тюрками, в пору, когда те переживали свой прилив пассионарности), неслыханную даже в те крайне жестокие времена, многократно превосходя «нормальный уровень средневекового зверства» (если использовать крылатое выражение из романа братьев Аркадия и Бориса Натановичей Стругацких «Трудно быть богом»). Великие державы, казавшиеся вечными и существующими чуть ли не со дня основания мира, рассыпались под их натиском во прах, снесенные неудержимым ураганом. Пришедшие из глубин Центральной Азии степные кочевники под собирательным названием «татар» или «монголов» были превосходными конными воинами, выросшими в седле и «вскормленными с конца копья» (используя крылатое выражение анонимного автора «Слова о полку Игореве»), поддерживавшими почти телепатическую связь со своими верными четвероногими товарищами – боевыми конями. Понимая, что его ограниченных сил ни в коем случае не будет достаточно для оказания воинственным пришельцам мало-мальски серьезного сопротивления, «новообращенный» имам низаритов Хасан III попытался заблаговременно договориться с грозными незваными гостями на взаимоприемлемых условиях. Ему это удалось (выразив через своих посланцев полную покорность императору-каану монголо-татар Чингисхану, о котором еще будет подробно рассказано далее), и низариты на первых порах не претерпели от пришельцев из степей Центральной Азии никакого ущерба. Однако столь удовлетворительный для низаритов результат их первоначальных контактов с монголами (беспощадно разгромившими к тому времени подпавшую под власть найманов Каракитайскую империю, занимавшую Северо-Запад Китая тангутскую империю Ся, а также северокитайскую чжурчжэньскую империю Цзинь, и обрушившимися теперь на государство хорезмшахов), лишь усыпил бдительность первых и дал вторым возможность подготовиться к последовавшей в не слишком далеком будущем расправе с «крепостной» державой грозных некогда «кинжальщиков»… Но всему свое время…

Правление Хасана III продлилось почти десять лет. «Новообращенный» имам низаритов скончался в 1221 году (как полагали, от «кровавого поноса», как султан Санджар). Хотя ходили упорные слухи о том, что имам был отравлен. Под подозрение поочередно попадали его жены, сестра и другие близкие родственники. Поводом к подобным подозрениям послужило то обстоятельство, что визирь Хасана III, к которому, на правах регента при малолетнем сыне и преемнике умершего имама – Мухаммеде, перешло управление всеми низаритскими владениями, приказал всех перечисленных выше подозреваемых казнить (некоторых – через сожжение заживо на костре). Вероятно, смерть «новообращенного» имама была предопределена враждебностью загнанной им в подполье, но наверняка мечтавшей о реванше «старонизаритской партии», и потому его правление не могло продлиться долго. И смерть его послужила причиной и поводом к не меньшим спорам, чем его сравнительно недолгая жизнь.

Принятая в года правления Джалал ад-Дина Новообращенного на вооружение политика «нового