Кинжальщики. Орден низаритов без легенд и мифов - Вольфганг Викторович Акунов

Джалал ад-Дин (что означает в переводе «Величие веры») Хасан был провозглашен преемником имама Мухаммеда II, еще будучи ребенком. Примечательно, что будущий имам был сыном низаритского имама от мусульманки суннитского толка. Возможно, именно суннитское вероисповедание матери Хасана побудило его «смотреть на вещи поширше, а к людям (в данном случае – суннитам) быть помягше», пробудив в нем интерес к «внешнему», суннитскому миру. С отцом своим (не доверявшим сыну и принимавшим его лишь в присутствии телохранителей – если, конечно, верить Джувейни) он был буквально «на ножах» с самых ранних лет своей жизни и с нескрываемым неодобрением относился ко многим аспектам верований и политической практики, усвоенных к описываемому времени низаритами. Еще до вступления в должность имама и главы низаритского ордена, он уже поддерживал тайные контакты с целым рядом видных политических и религиозных деятелей иранского региона, придерживавшихся суннитской версии ислама, в надежде, что ему со временем удастся заделать трещины, возникшие в предыдущий период в едином теле исламского мира, примирившись с суннитами.

Если верить Джувейни, «Джалал ад-Дин, то ли из-за истинности своей веры, то ли из-за враждебного отношения к отцу <…>, устроил заговор против Мухаммеда и тайно послал к халифу Багдада и к султанам и правителям других стран, чтобы сообщить им, что он, в отличие от своего отца, правоверный мусульманин (то есть суннит – В. А.) и когда придет его черед править, он уничтожит ересь (низаризм – В. А.) и вновь введет закон ислама (суннитскую веру – В. А.). И таким образом он вымостил дорогу и сделал приготовления [для будущего]».

Среди адресатов выдержанных в примирительном тоне посланий (а по сути – мирных предложений) будущего низаритского имама был, наряду с аббасидским халифом Багдада и сельджукскими султанами, также могущественный (и посдедний в своем роду, о чем, однако, никто в мире, включая его самого, не догадывался) хорезмшах Ала ад-Дунийя ва-д-Дин Абуль-Фат(х) Мухаммед ибн-Текеш (известный более под сокращенным именем Ала ад-Дин Мухаммед II), сын хорезмшаха Текеша. Эти тайные контакты (и, вне всякого сомнения – договоренности) могли привести к установлению дружественных отношений с суннитскими государями после занятия Хасаном III должности главы низаритов (или, если использовать выражение Джувейни – «предводителя нечестивцев»), однако, пока его отец был жив, никаких шансов на примирение (а затем, возможно – воссоединение) низаритского «микрокосма» с суннитским «макрокосмом» не предвиделось. Судя по всему, до «батинитского» имама Мухаммеда II к концу его жизни дошла информация о секретных контактах его сына с «суннитскими еретиками». Естественно, имам отверг саму мысль о примирении и сближении с суннитами, и его отношения с сыном испортились окончательно.

Не существует достоверных данных о том, скончался ли имам Мухаммед II действительно от яда (как утверждали многие) либо же в силу естественных причин, и принимал ли Хасан участие в отравлении отца (если тот и вправду был отравлен). Несомненно, у Хасана, впавшего в немилость, были свои резоны избавиться от родителя, который «положил на него опалу». Как потому, что в случае смерти имама Мухаммеда II его наследника ожидала огромная власть, так и потому, что сын придерживался совершенно иных религиозных убеждений и политических взглядов, чем его явно «зажившийся на свете» родитель. Однако же одно только наличие у Хасана мотивов к убийству отца вовсе не делает его автоматически убийцей такового. Кроме того, далеко не исключено наличие в низаритской среде, кроме Хасана, и других недовольных слишком затянувшимся правлением имама Мухаммеда II, как периодом «застоя», и надеявшихся, что одряхлевшего старца сменит, наконец, у кормила правления «крепостной» державой энергичный, молодой руководитель, способный вдохнуть в низаритское движение новые силы.

Конечный результат смены низаритского руководства действительно привел к прекращению периода «застоя», к «смене вех». Усилия Хасана по налаживанию контактов низаритского анклава с внешним миром были не напрасны. На них откликнулись суннитские правители – в частности, аббасидский халиф аль-Насир. «Предводитель правоверных» аль-Насир был опытным политиком. Он понимал, что возвратить возглавляемому им Багдадскому халифату гегемонию над всем исламским миром, то господствующее положение в «дар-аль-исламе», которое он занимал сотни лет тому назад, ему никогда не удастся. Эта цель была в сложившейся ситуации абсолютно иллюзорной и нереальной. Хотя в рамках установившегося миропорядка существовали многочисленные «линии разлома», обусловленные внутренними противоречиями, которыми могла бы надеяться воспользоваться в своих интересах могущественная держава, Багдадский халифат не обладал необходимыми ресурсами, которые позволили бы ему стать такой державой. Прекрасно отдавая себе отчет в недостаточности своих сил и средств, халиф аль-Насир вместо того, чтобы гнаться за призраком былого величия «вселенского» Арабского халифата, предпочел создать под своей властью, в составе Ирака, небольшое, но жизнеспособное государство, над которым энергичный Аббасид мог бы надеяться осуществлять эффективный контроль. Правда, достижение даже этой ограниченной цели, потребовало от халифа приложения всех своих способностей к созданию эффективного альянса с другими «ведущими игроками» на региональной геополитической арене, и потому аль-Насир охотно откликнулся на предложения Джалал ад-Дин Хасана о примирении и сотрудничестве.

С этой точки зрения предварительный «зондаж» имама Хасана, предпринятый им еще до вступления во власть над низаритами, был отнюдь не напрасным, но принес добрые плоды, подготовив почву для его дальнейших действий по налаживанию взаимопонимания с суннитским «внешним миром». «Зондаж», в ходе которого он предупреждал адресатов своих посланий о своих намерениях вернуться в лоно» истинного ислама», создал ему у суннитских государей имидж солидного, серьезного и предсказуемого человека, вполне достойного доверия, которого он мог бы не добиться, если бы внезапно, резко, без предупреждения, отказался от всех низаритских верований. Ибо его новый подход к низарито-суннитским отношениям был диаметрально противоположным тому, которого низариты придерживались на протяжении почти пятидесяти лет, добровольно осудив себя на жизнь в условиях «самоизоляции», жизнь в «коконе», жизнь за «железным занавесом». Теперь Хасан порицал возглавленное им «саббахитское» движение за верность доктрине, которую сам он считал «еретической», и провозглашал, что отныне законом для всех его подданных станет верность шариату, священному исламскому закону. Согласно Джувейни, «С момента вступления на престол Джалал ад-Дин стал исповедовать ислам (в его суннитской форме – В. А.), и сурово наказывал своих подданных и придворных за приверженность ереси, и строго запретил им упорствовать в своих (низаритских – В. А.) заблуждениях, и убеждал их принять ислам (суннизм – В. А.) и исполнять законы шариата <…> Он стал известен как Джалал ад-Дин Новообращенный, и все его последователи в его правление