Дети разведенных родителей: Между травмой и надеждой - Гельмут Фигдор

лет после психологического момента развода (ср. с разделом 1.1). Чем менее резко была разрушена структура защиты и чем раньше ребенок отразит освободившиеся страхи, тем предположительно меньше будет вредное воздействие. Это зависит от двух факторов: 1) смогут ли родители удержать постразводную драму в разумных границах; 2) какова история психологического развития ребенка, связанная с браком. Чем жестче были конфликты и чем дольше они длились, тем больше вреда испытывает умственное развитие детей и тем менее благоприятны будущие перспективы – при разводе родителей или без такового.

Тем не менее положительно оценить постразводный кризис, который был сокращен в результате выстраивания ранней защиты, можно только в случае, если родители не прибегают к профессиональной помощи. Если оба родителя или хотя бы один из них обращаются к специалистам в нужное время, речь может идти о предотвращении ранней защиты от страхов. В этом случае ребенок получает возможность иначе разрешить возникшие конфликты (вспомним Нину, с. 192 и далее). К сожалению, такая ситуация встречается редко. Консультанты, занимающиеся проблемой развода, редко пользуются этой возможностью. Как и многие родители, они путают относительное спокойствие, которое влечет за собой посттравматическая защита, с истинным спокойствием, которое следует за спонтанными реакциями переживания. Обычно консультанты советуют родителям просто подождать, пока утихнет буря[89].

Посттравматические невротические симптомы и черты характера – это реальные, долго сохраняющиеся последствия переживания развода[90]. Это, если так можно выразиться, рубцы на ранах. Они уже не кровоточат, поэтому их часто игнорируют. Если не считать ряда ярких симптомов, таких как недержание мочи и фобии, окружающие не замечают невротические проявления или не связывают их с разводом (например, если речь про школьные проблемы), а порой даже приветствуют: депрессивные настроения воспринимаются как серьезность; внутренние принуждения – как любовь к порядку, точность и дисциплина, или, в духовном плане, – как рано созревшее систематическое мышление. Чрезмерная социальная адаптация, проявляемая как дружелюбность и готовность помогать, может являться своего рода невротическим проявлением, возникшим в результате подавления собственных потребностей и агрессивных эмоций. Все эти симптомы представляют опасность для психического развития[91], они могут повлиять на учебу, обострить проблему дистанции/сближения в подростковый период. Кроме того, они мешают строить социальные отношения и любить, могут нанести вред нормальному представлению о себе (ср. также с главой 11).

Таким образом, посттравматическая защита усиливает невротическую неустойчивость детей, повышает вероятность возникновения в дальнейшем психических заболеваний, снижает шансы построить счастливые отношения. Конечно, было бы неправильно думать, что жизнь детей, пострадавших из-за развода, уже разрушена. Несмотря на то что возможности для развития уменьшились, они существуют, а если дети маленькие, то эти возможности шире. Поэтому так полезна будет книга, посвященная психическому развитию детей в последующие годы, при организации жизни после развода.

Часть третья

О психическом развитии ребенка после развода

В заголовки трех частей настоящей книги вынесены вопросы, касающиеся развода, а также события до и после него. В основу деления положена хронология. Тем не менее анализ показал: развод и предразводное состояние не могут быть разделены. Для многих детей родительский развод – это психический сценарий, который переживается длительное время и определяет развитие задолго до того, как родители фактически разведутся. С другой стороны, постразводный период начинается уже с первого дня после развода[92] и включает в себя от одного года до полутора лет – такое время требуется в среднем на его переживание.

Месяцы после развода образуют связь между первыми двумя и третьей частью данной книги. Если прежде речь шла о влиянии развода на детей в аспекте частичной потери одного из родителей или разрушения семьи, то сейчас – в контексте свершившегося факта разлуки и реорганизации семьи. Хорошим примером такого изменения отношений служит взаимодействие ребенка с отцом после развода. До сих пор нас интересовал прежде всего аспект пространственного разделения, болезненная потеря объекта и событие, ограничивающее возможности триангуляции ребенка, что осложняет отношения с матерью. Конечно, развод не ограничивается «внешними» отношениями с отцом. Даже когда ребенок долгое время его не видит, отец продолжает существовать для него (как и для матери) в качестве внутреннего объекта. Возможно, меняется психологический статус отцовской фигуры, но этот образ всегда сохраняется. Своими действиями отец влияет на семейную жизнь, он является важным фактором при формировании внешних условий (независимо от того, может ли он помочь ребенку справиться с постразводным кризисом).

В этой, третьей части я хочу разобраться с вопросами, которые касаются структуры отношений после развода. Разумеется, главное внимание по-прежнему уделяется влиянию, которое эти события оказывают на ребенка и его психическое развитие. Я предполагаю, что новые знания расширят наше понимание того, как ребенок переживает развод. Прежде всего мы получим более подробную картину того, как снизить риски развода для развития ребенка.

Глава 8

Благоприятные и неблагоприятные условия развития

8.1. Обзор литературы

Когда человек начинает думать об особых условиях развития ребенка после развода родителей, в первую очередь обращают на себя внимание два вопроса. Первый: что значит для ребенка тот факт, что теперь он живет только с одним родителем. Второй касается отношений ребенка и ушедшего родителя. Результаты современных исследований дали весьма четкое представление о том, как выглядят констелляции отношений, обеспечивающих лучшие возможности для ребенка. Основные выводы можно вкратце обозначить так: шансы избежать негативного влияния на ребенка увеличиваются, если сохраняется возможность продолжать отношения с ушедшим родителем. Некоторые важные результаты, подтверждающие данный тезис, вкратце представлены ниже.

Некоторые авторы обнаружили, что большинство детей даже спустя годы после родительского развода испытывали тягу к отцу или стремились воссоединить родителей[93].

Складывается впечатление, что даже часть симптоматики, которая проявляется у детей перед разводом и после него, имеет подсознательную цель объединить родителей на почве общей заботы о ребенке[94]. Можно предположить, что стремление детей воссоединить родителей будет менее мучительным, если дети будут чувствовать, что не потеряли отца, и у них сохранятся с ним тесные отношения[95].

Хотя число неполных семей растет год от года, и статистически это должно рассматриваться как изменение нормы, в общественном сознании неполная семья все еще рассматривается как маргинальное явление. Так же ее воспринимают и в школе. Фраза «отца нет» постоянно используется воспитателями и учителями, детей из таких семей стигматизируют. Семья, состоящая только из отца или одной матери, редко встречается и в учебных материалах. Неудивительно, что дети разведенных родителей постоянно испытывают стыд перед посторонними (например, учителями), ведь они чувствуют, что лишены «настоящей» семьи