Хватит выгорать. Как миллениалы стали самым уставшим поколением - Энн Хелен Петерсон

Многие миллениалы, выросшие в таких семьях, в том числе и я, наблюдали за тем, как их родители жили по такому сценарию. В 2015 году в рамках одной большой статьи я выслушала сотни женщин-миллениалов, говоривших о том, что они узнали о рождении детей, совместном воспитании и работе, наблюдая за своими мамами-бумерами. Они рассказывали о тяжелой работе и многозадачности, и при этом говорили о сочувствии своим матерям: «Я знаю, что она отказалась от многих вещей, которые хотела сделать в жизни (колледж) или шла на компромисс (карьера) из-за детей», – рассказала одна женщина, выросшая в Вайоминге. «Я всегда клялась, что так не поступлю».

Кто-то видел, как наши мамы разводились, не наладив хоть какую-то карьеру. Некоторые просто слышали, как наши мамы говорили, с плохо скрываемым или полностью неприкрытым сожалением, об упущенных после ухода с работы возможностях. Кто-то видел, как трудно сводить концы с концами на одну зарплату, особенно когда она по какой-то причине испаряется. А некоторые решили подождать или не заводить детей. Но большинство знакомых мне женщин просто решили, что будут поступать по-другому, чтобы не сожалеть, как их матери. Они продолжат строить карьеру и заведут детей, даже если это будет означать, что большая часть их зарплаты, по крайней мере в первые годы, будет уходить на уход за детьми. По крайней мере, у них будет выбор.

* * *

Хоть родители и проводили больше времени на работе, представление об «осуществимом», «приемлемом» или даже «доступном» воспитании не менялось. Для решения этой проблемы не было принято массовое, широкомасштабное законодательство; подавляющее большинство работодателей не изменили свою политику, чтобы подстроиться под родителей. Вместо этого от «хорошего» родителя стали просить еще больше: чтобы ребенок был успешным, счастливым, продуктивным или амбициозным. Чем больше родители работали вне дома, тем больше трудились и дома.

Давайте я повторю, потому что это просто потрясающе. Вместо того чтобы быть проще к себе как к родителям, учитывая все изменения в ожиданиях на работе, все более уязвимое классовое положение и огромные долги, которые мы набрали, чтобы сохранить этот статус, мы продолжаем завышать ожидания. Ничего освободительного в появившихся возможностях для воспитания детей нет, они тошнотворно удушающие.

В какой-то мере так было у родителей-бумеров, но в большей степени это характерно для родителей-миллениалов. Сейчас как никогда много информации о «хорошем» воспитании, отчего, соответственно, проще ошибиться. Больше домыслов о том, как можно навредить своим детям, отчего, следовательно, страшнее, что это случится. Дети обходятся дороже, и у семей практически не остается денег на их содержание после удовлетворения самого необходимого. Методы воспитания детей более публичны, за ними пристально следят. Работодатели предлагают мнимую гибкость, но только при этом требуют увеличения рабочих показателей.

И противоречий – вариантов! – предостаточно. Нужно участвовать в жизни детей, но не слишком; нужно любой ценой отправить детей в колледж, даже если к своему образованию вы относитесь скептически; нужно развивать самостоятельность ребенка, но никогда не оставлять его без присмотра; нужно одобрять эмансипацию женщин, тогда как дома женский труд обесценивается; нужно чествовать пользу разнообразия, одновременно зацикливаясь на том, учится ли ваш ребенок в «правильной» школе; нужно научить их здоровым отношениям с технологиями, при этом находясь в зависимости от собственных телефонов. И это в том случае, если у вас вообще есть время беспокоиться о чем-то из перечисленного: как отмечает Элизабет Керрид-Халкетт, «воплощать нюансы и выборы материнства в жизнь (а не просто быть матерью и заботиться о своих детях) – скорее роскошь, чем обыденность»[177].

Современное воспитание так или иначе постоянно вызывало сомнения в собственной компетентности. Но никогда еще эти сомнения не распространялись так сильно и в стольких направлениях. Сложно сказать, как и про все ожидания, идеалы и идеологии, кто на самом деле обеспечивает соблюдение этих стандартов воспитания. Их никто не любит, и все же они держатся, порождая своего рода неофициальное полицейское воспитательное государство, декларирующее себя в сплетнях, пассивно-агрессивных комментариях на Facebook и «благонамеренных» комментариях на форумах поддержки мам.

По крайней мере, так обстоит дело у буржуа, твердой верхушки среднего класса, преимущественно белого населения, которое является истинным создателем и арбитром этих норм, мерилом, по которому измеряется и признается неудовлетворительным современное воспитание детей. Неважно, если у вас нет дополнительного дохода, чтобы покупать экологически чистые продукты, откладывать деньги на оплату колледжа или постоянно присматривать за детьми после школы. Неважно, отказываетесь ли вы из-за принципов или из-за денег, если вы хотите для себя или своих детей совсем другого. Отказаться от стремлений – значит объявить себя в глазах всего общества заведомо плохим родителем.

Возьмем, к примеру, широко обсуждаемую тему грудного вскармливания: «лучшая» материнская практика, которую, по крайней мере относительно, нахваливают, потому что она «бесплатна» и, если нет медицинских осложнений, теоретически доступна всем матерям. Но консультанты по вскармливанию не бесплатны. Так же, как и молокоотсосы, лактационные вкладыши, бутылочки, мини-холодильники, специальные бюстгальтеры и топы, которые помогают матерям справляться с реалиями длительного кормления грудью, если они не с ребенком. Кормление занимает очень много времени – роскошь, которой у многих работающих матерей, особенно бедных, просто нет. По словам Синтии Колен, социолога здравоохранения, только 12 % работающих женщин и 5 % низкооплачиваемых работниц имеют доступ к хоть какому-то оплачиваемому отпуску; в результате «большинство женщин вынуждены отказываться от дохода, чтобы кормить грудью»[178].

А после грудного вскармливания хочется кормить детей сбалансированно. Социолог Кейтлин Дэниел обнаружила, что бедные родители точно знают, какие виды продуктов наиболее полезны для здоровья детей. Но любой родитель знает, сколько еды выбрасывается, когда вводишь новые продукты питания и расширяешь рацион ребенка, а при жизни на талонах на питание это огромный риск. Дэниел рассказывает об одной бедной матери из своего исследования, которая изо всех сил пыталась обеспечить здоровое питание на свои незначительные средства, в том числе искала помятые овощи по скидке и готовила их с рисом, фасолью или пастой. «Если эти блюда доедать, то они относительно недорогие», – объясняет Дэниел. – Но, когда дети от них отказываются, доступное блюдо превращается в финансовое бремя. Неохотно эта мать соглашалась на замороженные буррито и куриные наггетсы, которые предпочитала ее семья»[179].

Дело не в том, что бедные родители не знают, что такое хорошее воспитание. Дело в том, что из-за различных сил оно становится недоступным. Для белых представителей среднего класса отказ от участия в таких практиках может обернуться социальным остракизмом. Но для темнокожих или смуглых родителей такой отказ способствует социальной стигме о