Академия боли - Эдуард Сероусов

эмоциональную реакцию. Его обучение позволяло контролировать такие всплески, изолировать их, не позволяя им влиять на его функциональность. Он продолжил симуляцию, не показывая внешних признаков дискомфорта или замешательства.

Но что-то изменилось. В глубине его сознания, там, где психологическое программирование академии не смогло полностью перестроить нейронные связи, крошечная трещина начала формироваться. Микроскопическая неуверенность, маленькое противоречие между имплантированными паттернами и оригинальной эмоциональной памятью.

– Отличная работа, Итан, – прокомментировала доктор Вейл, наблюдая за его показателями. – Объект демонстрирует 87% восприимчивости к вашему влиянию. Это превосходный результат.

– Спасибо, доктор, – ответил Итан, его голос оставался спокойным и профессиональным. – Этот сценарий оказался менее сложным, чем я ожидал.

Он не упомянул о странном изображении кометы. Что-то – какой-то инстинкт или остаток его прежней личности – подсказывало ему, что лучше оставить это при себе.

Симуляция продолжилась, переходя к следующей фазе. Но внутри Итана, незаметно для наблюдателей и анализаторов, процесс уже начался – тонкий, едва различимый процесс пробуждения.

Семя сомнения было посеяно, и где-то глубоко под слоями психологического программирования оригинальная личность Итана Фроста начала свою долгую, трудную борьбу за возвращение.

Глава 21: Выпускной проект

Совещание в кабинете Элеоноры Витт проходило в атмосфере нарастающего напряжения. За последние две недели внутри системы академии произошло слишком много странных событий: необъяснимые сбои в системе коммуникаций, противоречивые указания, якобы поступающие от высших руководителей, странные отчёты о лояльности ключевых фигур. Каждое из этих событий по отдельности можно было бы списать на технические неполадки или человеческий фактор. Но вместе они складывались в тревожную картину.

– Мы имеем дело с системной атакой на наши коммуникации, – говорил Александр Монро-старший, его обычно невозмутимое лицо теперь выражало сдержанное беспокойство. – Кто-то очень хорошо знакомый с нашими протоколами и кодовыми обозначениями пытается создать атмосферу недоверия внутри организации.

Элеонора слушала, сохраняя внешнее спокойствие, хотя внутри неё нарастало раздражение. Система, которую она так тщательно выстраивала десятилетиями, система, основанная на точности, контроле и предсказуемости, начинала давать сбои.

– У нас есть конкретные доказательства причастности Фроста к этим инцидентам? – спросила она, переводя взгляд на Лизу Вейл, сидевшую в углу комнаты с планшетом в руках.

– Прямых доказательств нет, – ответила Вейл, сверяясь с данными. – Но временные паттерны и методология указывают на организованную кампанию, которая началась примерно через месяц после его исчезновения. Достаточно времени, чтобы установить контакты и разработать стратегию.

– Кроме того, – добавил Монро, – характер атак свидетельствует о глубоком понимании нашей психологии. Это не просто технические взломы или утечка информации – это тонкие манипуляции, направленные на создание когнитивного диссонанса у ключевых операторов. Фрост, как психолог, имеет необходимую экспертизу для разработки такой стратегии.

– Но у него нет технических навыков для реализации, – возразила Элеонора. – И, что более важно, у него нет доступа к нашим текущим протоколам и кодам.

– Если только он не получил помощь от кого-то, кто имеет этот доступ, – тихо произнёс Монро.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Мысль о том, что внутри системы академии мог действовать предатель, была тревожной. Вся структура основывалась на абсолютной лояльности, обеспеченной годами психологической подготовки и когнитивной реструктуризации.

– Я хочу полную проверку всего персонала, имеющего доступ к конфиденциальной информации, – наконец сказала Элеонора. – Особое внимание уделите тем, кто контактировал с Фростом или проявлял признаки нестабильности в последние месяцы.

– Уже занимаемся этим, – кивнул Монро. – Но есть проблема с сенатором Уолшем. После получения того анонимного отчёта он начал проявлять признаки паранойи. Отменил две запланированные встречи, ограничил коммуникацию, запросил подтверждение полномочий у своих контактов в академии.

– Это проблематично, – нахмурилась Элеонора. – Особенно с учётом его позиции в комитете по национальной безопасности. Его нестабильность может привлечь нежелательное внимание к нашим операциям.

– Я могу провести с ним корректирующую сессию, – предложила Вейл. – Восстановить доверие, скорректировать эмоциональные реакции.

– Нет, – после минутного размышления решила Элеонора. – В текущих условиях любое прямое вмешательство может только усилить его подозрения. Используйте протокол "Зеркало" – пусть думает, что его опасения обоснованы, но направлены не на ту цель. Создайте отвлекающий объект, на который он сможет проецировать свою паранойю.

Монро одобрительно кивнул:

– Эффективная стратегия. Но нам всё равно нужно усилить защиту системы от дальнейших манипуляций. И, возможно, пересмотреть график некоторых операций проекта "Пандора".

– Включая выпускной проект молодого Фроста? – уточнила Вейл.

Элеонора задумчиво постучала пальцами по столу, обдумывая варианты. Выпускной проект был финальным испытанием для студентов, прошедших полную трансформацию – заданием, которое требовало применения всех усвоенных навыков и окончательно закрепляло новую идентичность. Обычно его проводили после нескольких месяцев специализированной подготовки. Но в ситуации с Итаном Фростом обстоятельства были особыми.

– Нет, – наконец решила она. – Напротив, мы ускорим его. Подготовка Итана продвигается исключительно успешно. Его показатели в программе "Резонанс" превосходят все ожидания. А ситуация с его отцом создаёт идеальные условия для финального испытания его лояльности.

– Вы уверены? – в голосе Монро проскользнула нота сомнения. – Любое ускорение процесса увеличивает риск нестабильности.

– В обычных обстоятельствах – да, – согласилась Элеонора. – Но мы живём не в обычных обстоятельствах, Александр. Если Фрост действительно стоит за этими атаками, мы должны убедиться, что его сын полностью и необратимо интегрирован в нашу систему. И если существует хоть малейший риск того, что Итан может быть подвержен влиянию отца, мы должны выявить и нейтрализовать эту уязвимость немедленно.

Монро медленно кивнул, принимая логику её аргументов.

– В таком случае, нам нужен идеальный объект для выпускного проекта. Кто-то, кто представляет реальную угрозу для системы, но при этом имеет эмоциональное значение для Итана.

Элеонора улыбнулась, и в её улыбке было что-то хищное.

– Я думаю, у нас есть идеальный кандидат, – сказала она, переводя взгляд на экран, где отображалась фотография Софи Чен. – Нам известно, что она работает с Фростом. И у неё была особая связь с Итаном во время его обучения. Она помогала ему адаптироваться в первые недели, была его наставником в нескольких проектах.

– Мы даже не уверены, где она находится, – заметил Монро. – После побега…

– Наши источники сообщают, что она была замечена в прибрежном городе Ньюхейвен три дня назад, – перебила его Элеонора. – И, судя по паттернам её передвижений, она планирует вернуться туда в ближайшие дни. Если мы активируем протокол "Сеть", у нас будет хороший шанс захватить её.

– А если мы ошибаемся? Если это ловушка? – спросил Монро, всегда склонный рассматривать все возможные сценарии.

– Тогда это станет ещё более ценной проверкой для Итана, – холодно ответила Элеонора. – Способность адаптироваться к непредвиденным обстоятельствам, сохраняя фокус на миссии, – ключевой навык для оператора его уровня.

Она повернулась к Вейл:

– Подготовьте