Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

В час маоши [178] завершилась битва у ворот Тайхуа.

Генералы повстанческой армии сдались Се Сяохэ. Пан Гуй повел Железную гвардию расчистить путь, чтобы моя повозка могла выехать за ворота Тайхуа. За ними следовала повозка вдовствующей императрицы. Вэй Хань возглавил императорскую армию, чтобы защищать нас с тыла. Изобразив поражение у ворот Чэньтяньмэнь, наши войска отступили под натиском разъяренных мятежников, убивающих всех на своем пути. Бушующее пламя над дворцами императора и императрицы залило небо алым.

Некогда величественные ворота больше не смогут остановить кровопролитие. Моя повозка ехала от дворцовых ворот, оставляя позади кровавые реки и дым войны. Рядом со мной сидела Циньчжи – я крепко сжимала ее маленькую ручку в своей, с болью в сердце глядя на дворцовые ворота.

Колеса повозки везли меня по дворцовой дороге в сопровождении двух колонн Железной гвардии. Когда мы покинули город, я видела валяющиеся на земле оторванные изуродованные конечности, у кого-то руки сжимали поломанное оружие. Кровь была повсюду. Вся земля была усыпана трупами. Ужасное зрелище. Я привыкла к виду крови, но сейчас по моим конечностям разливался пугающий холодок. Я быстро опустила занавеску, чтобы Циньчжи не увидела этот ужас.

Циньчжи чуть прижалась ко мне – лицо ее белое. Было видно, сколько сил ей стоило сохранять спокойствие. На ее руках крепко спала малышка, которая даже не представляла, что сейчас происходит… Пока она сладко спала, ее отец верно продвигался к своему концу, и совсем скоро судьба разлучит их навсегда. Малышка, которая только что потеряла мать, вот-вот потеряет отца. Что будет ждать ее в будущем?

Как там мои Сяосяо и Чэ-эр? Наверное, сейчас они тоже крепко спят. Надеюсь, им снятся хорошие сны. Я так давно не видела вас… Глаза мои обожгли набежавшие слезы. Как много смертей, сколько костей под нашими ногами. Но теперь наша семья снова будет вместе. И мы должны сделать все возможное, чтобы остановить эти убийства.

Сколько женщин и детей погибли из-за сильных мира сего? Мои дети никогда не узнают горя. Я хочу, чтобы они росли самыми счастливыми детьми в мире.

Повозка остановилась. Я распахнула штору и увидела кавалеристов в черном железе и развевающиеся на утреннем ветру знамена с иероглифом «Се». Навстречу нам, подстегивая лошадь, выехал всадник – красивый молодой генерал в серебряном шлеме с красной лентой.

– Это генерал Сяохэ! – воскликнула Циньчжи, и на ее щеках тут же вспыхнул румянец.

В ее горящих глазах отразилась моя усталая улыбка, и я на мгновение почувствовала в своем сердце целый ворох эмоций.

– Беги! – Я отпустила ее, и она тут же выпрыгнула из повозки и бросилась к молодому человеку на белом коне.

Я вдруг вспомнила дни в Хуэйчжоу. Все было так давно, но сейчас казалось, что все произошло будто вчера… Тогда я примерно так же бежала к Сяо Ци. Сопровождающие меня помогли мне спуститься из повозки.

Се Сяохэ спешился и отдал низкий поклон:

– Нижайший слуга опоздал и напугал ванфэй! Преступление мое заслуживает самой суровой кары – десяти тысяч смертей!

Огромное войско было прямо перед моими глазами, любимый мой – в двух шагах от меня. Власть уже была наша, стоило лишь на руки поплевать – и дело сделано. Но я все еще видела перед собой горы окровавленных трупов и обрушивающиеся в клубящийся дым дворцы. Кости мертвецов еще не успели остыть. Сердце мое должно было заливаться теплом от радости, но я так устала – как физически, так и от всего происходящего.

– Разве му-фэй не счастлива? Фу-ван [179] вернулся, чтобы спасти нас! – Циньчжи крепко сжала мою руку, глаза ее искрились от счастья. Она посмотрела на Сяохэ и сказала: – Пока Сяохэ-гэгэ с нами, му-фэй не о чем беспокоиться!

Се Сяохэ улыбнулся и кивнул Циньчжи, но на меня он смотрел с тревогой.

С трудом, но я улыбнулась ему.

Заметив, что позади меня не ехала императорская повозка, а только повозка вдовствующей императрицы, Се Сяохэ поспешно спросил:

– Повстанцы проникли в императорский дворец? Император спасся?

Я отвернулась, глаза мои снова вспыхнули от слез.

– Хозяин Поднебесной принял решение – император и императрица не хотели бежать: некогда они дали клятву, что вместе будут жить и вместе умрут.

Перед моими глазами мелькнул взгляд Цзыданя. Сердце сжалось в груди, я резко отвернулась и больше не смогла проронить ни слова. Мои слова Се Сяохэ были ложью, но моя печаль была правдой.

Если я хочу обмануть Сяо Ци, если хочу обманывать всех, прежде всего я должна обмануть саму себя. В тот самый момент, когда я держала его в руках, я была уверена, что он мертв. Погиб в бушующем пламени дворца. Превратился в пепел вместе с прошлым.

Се Сяохэ какое-то время молча смотрел на меня, а потом попросил меня, му-фэй, перебраться в лагерь и укрыться. Я кивнула и обернулась. Только я собралась ступить в повозку, как увидела скачущего ко мне коня. Солдат спешился и быстро доложил:

– Мятежник Сун Хуайэнь отказался сдаться. Он бежал к южным предместьям города через ворота Чунцзи и повел за собой больше сотни своих солдат. Генерал Ху бросился преследовать его и покинул город. Восстание во дворце было подавлено, ван-е прибыл к вратам Чэньтяньмэнь.

Я обменялась с Се Сяохэ растерянными взглядами. Сун Хуайэнь попал в ловушку, но все равно смог покинуть дворцовый город и бежать из сети, расставленной Сяо Ци.

Битва при императорском дворце подошла к своему завершению. Я подняла голову и взглянула на затянутые густым дымом крыши дворцов. Забравшись в повозку, я приказала возвращаться во дворец.

Сяо Ци – у врат Чэньтяньмэнь. Я вернусь в императорский дворец и буду лично ждать его возвращения, чтобы своими глазами увидеть, как он подчинит себе Поднебесную.

Поднебесная

Повозка свернула на дорогу и въехала в ворота Тайхуа. На мгновение показалось, будто я перенеслась в другой мир.

Там, где прошли отряды мятежников, лежало множество трупов. Красные ступени были залиты кровью, повсюду валялись разбросанная ритуальная утварь и личные вещи императора. Мятежники побывали в каждом дворце – среди их жертв были молодые и красивые дворцовые служанки и наложницы… Кто смог – сбежал и спрятался. Когда они увидели, как во дворец возвращается моя повозка, а следом и повозка вдовствующей императрицы, все тут же выбежали, рухнули на колени и в слезах молили о помощи. Большинство повстанцев были уже убиты, остальные – бросили