Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

Матильда не могла привыкнуть к этому отвратительному зрелищу. Вследствие этого она питала глубокое презрение к мужчинам, которые бьют женщин, и к женщинам, которые прощают.

– Живущая на том этаже девица очень зла, – пояснила госпожа Радегонд, – ее прозвали Цветком Зла. Это своего рода предсказание, и оно оправдается.

Вторично постучали в дверь.

– Однако мы не можем допустить соседей до резни, – сказала торговка, – пройдите в гостиную и спрячьте Матильду в гардеробный шкаф. В случае нужды мы пособим Цветку Зла.

– Да, – согласился Роберт, бросаясь к входной двери.

Едва отворилась последняя, как вбежала окровавленная женщина.

– Подлец! – воскликнула она и повторила этот эпитет несколько раз. – Избил меня как собаку.

Цветок Зла была еще хороша собой, несмотря на подбитый глаз и окровавленный нос.

Роберт хотел идти вслед за ней, когда услышал шум на лестнице. Это был поклонник Цветка Зла. Роберт прямо подошел к нему.

– Милостивый государь, женщин не бьют.

– Я умею давать уроки, но никогда их не беру. Ступайте спать!

В руках поклонника была палка, в руках Роберта – подсвечник со свечой.

При словах: «Ступайте спать!» Роберт, полагая, что имеет дело с неблаговоспитанным человеком, поднес к его лицу подсвечник.

Поклонник замахнулся палкой, но Роберт отнял ее.

– По какому праву вы вступаетесь в чужие дела? – спросил поклонник. – Разве вы городской сержант?

– Нет, но я люблю войну, как вы сами можете судить, ибо обезоружил вас, а завтра дам вам добрый удар шпагой, если только вы порядочный человек.

Поклонник, опьяневший от вина, любви, ревности и гнева, казалось, понял важность события.

Он подал Роберту свою карточку.

– Теперь, – сказал он, – вы можете отдать мне палку.

Роберт исполнил эту просьбу, читая карточку, на которой значилось: «Виконт Фильшатель, Университетская улица, 3».

Затем Роберт подал ему свою карточку: «Роберт Амильтон, улица кардинала Феш, 10».

Фильшатель прочел ее три раза, взглядывая на Роберта, наружность которого была лучше имени.

– Недостает «Г», – сказал он нахально.

– Может быть, – отвечал Роберт с улыбкой, – но тем не менее у шпаги не будет недостатков.

Роберт уже входил в дверь, когда заметил, что за ним следует Фильшатель.

– Вам здесь нечего делать.

– Как нечего делать? Не хотите ли вы сделаться сторожем моей любовницы?

– Она больше не любовница ваша, потому что вы ее так прибили, как не бьет извозчик своей.

– Хорошо, я согласен на дуэль с вами, хотя в вашей фамилии недостает чего-то, но прошу вас не учить меня хорошему обращению. Вы хорошо понимаете, что я хочу видеть эту женщину, конечно, не с целью колотить опять.

– О, я согласен, если вы намерены утешить ее.

Подвинулись на два шага вперед. Цветок Зла говорила очень громко и с рыданием уверяла, что она несчастнейшая в мире женщина.

Свет упал на стол, на который госпожа Радегонд положила письмо Ромео к Джульетте.

Хотя виконт Фильшатель не обращал внимания на окружавшие предметы, однако случайно увидел письмо.

Он остановился, начал всматриваться и хотел его взять.

– Это что такое! – вскричал он с удивлением. – Письмо к княгине Шарлотте.

Фильшатель стал его читать.

– Что вы делаете? – сказал сурово Роберт.

– Это мое письмо.

– Как ваше?

Фильшатель солгал, чтобы овладеть письмом, рассчитывая спасти честь княгини.

– Да, мое, я сам его написал.

– Это еще недостаточная причина. Письмо принадлежит тому, кому оно писано.

– Опять урок! Скажу вам, что за отсутствием лица, которому написано это письмо, я беру его.

– Что такое? – спросила вошедшая госпожа Радегонд.

– Не обращайте внимания, – отвечал ей Фильшатель, – я нашел у вас на столе свое письмо.

Госпожа Радегонд вошла с целью защищать свою молодую приятельницу, Цветок Зла.

Они многим были обязаны друг другу.

Если торговка содействовала Цветку Зла, снабжая ее нарядами последней моды, то благодарная Цветок Зла оставляла на столе госпожи Радегонд несколько горстей золота, показывая вид, будто дает без счета, между тем как умела отлично считать.

Женщины без учения умеют вести счета.

В сердце каждой мраморной красавицы обретается маленький банк. Правда, не все умирают богатыми, но большинство скапливает себе капиталец на черный день.

– Не придется ли мне иметь еще другую дуэль, прежде чем добьюсь возможности говорить со своей любовницей? – зло спросил Фильшатель.

– У вас нет больше любовницы, – прокричала Цветок Зла, – ступайте к своим великосветским женщинам!

– Эта особа всегда напоминает мне о моих обязанностях, – возразил Фильшатель, стараясь казаться веселым. – Ну что ж? Я и пойду к великосветским женщинам. – И, повернувшись к Роберту, продолжал: – Будьте уверены, что в десять часов свидятся наши секунданты, я только женщин заставляю ждать.

Фильшатель ушел в восхищении от того, что овладел письмом Ромео Джульетте, и вполне счастливый тем, что отделался наконец от Цветка Зла.

Роберт подмигнул бахвальству Фильшателя.

Когда Цветок Зла увидела, что ее любовник добровольно удалился, получив от нее напоминание «о своих обязанностях», она вскричала:

– Он только женщин заставляет ждать! Я потому-то и хотела удержать его сегодня вечером, чтобы заставить ждать его княгиню. Мне бы следовало переломать ему руки и ноги. Он напился, обедая со мной и с Розой-из-Роз. В пьяном виде он бахвалится и потому стал хвастать, что в одиннадцать часов у него свидание с княгиней. Теперь два часа, и птичку нельзя выманить из гнездышка. Он придет поздно. Иди, иди, мой милый, поцелуй пробой и ступай домой.

– Вы, стало быть, больше не любите друг друга? – спросила госпожа Радегонд у Цветка Зла.

– Любовь наша так сильна, что мы стали ненавидеть друг друга. Посмотрите лучше, как он бьет меня!

С этими словами Цветок Зла, вырвавшись из рук госпожи Радегонд, бросилась вслед за Фильшателем. Торговка покачала головой и повторила стих Лафонтена:

– «Гони природу в дверь, она влетит в окно».

Но Цветку Зла не удалось поймать виконта.

Она была поколочена, вот все, что он мог сделать для нее в этот вечер.

Глава 12. На балконе

Между тем виконт, имевший две квартиры – одну на улице Варенн и другую на улице Лорда Байрона, – не поехал в первое жилище, надеясь, что княгиня еще мечтала на балконе. Он поехал на улицу Лорда Байрона.

Фильшатель отворил окно.

Слышала ли княгиня стук? Не подлежит сомнению только то, что через пять минут она отворила окно у себя.

Любя комедию любви больше самого чувства, Шарлотта оставила у себя ночевать Жанну д’Армальяк, обещая ей новое зрелище; быть может, оставила ее и потому, что предчувствовала катастрофу: в ее сердце бушевала буря. Она не сомневалась, что Фильшатель явится, по обыкновению, в полночь; виконт так мало владел ее любовью, что княгиня не хотела наслаждаться