Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

При открытии Оперы одна маркиза, прозванная Сфинксом, потому что разгадала все загадки, даже загадки своего сердца, была в чудесном платье из старинной материи, которую отыскала в Венеции. Платье было достойно супруги дожа. Когда стали изъявлять ей удивление, она отвечала: «Цена ничтожная; представьте себе, я платила только по пятьдесят франков за метр».

В самом деле, по настоящей цене платьев оказывалось, что упомянутый наряд маркизы стоил только тысяча двести пятьдесят франков. Но маркиза прибавила: «Я надеялась подарить своей приятельнице такое же платье, но Ворт истратил все сто метров». Когда послышался ропот, она продолжала: «Что же делать? При первой и второй кройке он не был в ударе, при третьей же снова воскрес весь его гений». – «Так что, – сказал насмешливо один из присутствующих, – платье стоит не более пяти тысяч франков». – «Да, – отвечала маркиза, – но вы забываете фасон». – «Тсс! – сказал собеседник. – Я ничего больше не хочу слышать». – «Это еще не все, – продолжала маркиза. – Радуясь тому, что так дешево купила материю, я стала расточительнее и во время своего путешествия в Венецию истратила пятьдесят тысяч франков». – «Стало быть, – сказал собеседник, – говорите прямо, что платье стоит вам столько же, сколько опера».

И чем красивее платья, тем меньше надевают их. Женщина сочтет себя опозоренной, когда станут говорить, что она два раза надевала одно и то же платье. На другой день после бала отсылают платье к портнихе с приказанием преобразить его. Это преобразование стоит дороже самой материи. На днях одна модница пригласила меня обедать.

– Согласен, – отвечал я, – но с условием, чтобы в этот день не приходила портниха.

– Вы думаете, – отвечала она, – что мой обед тем хуже, чем лучше я одета. Успокойтесь, у меня в отличном состоянии как стол, так и гардероб.

Обед был восхитителен. Она пригласила одну из своих знакомых, прося приехать в великопостном платье. Знакомая была так же рассудительна, как и модница, о коей идет речь: правда, каждая из них заказала по два платья, но издержала только по две тысячи франков. «Безделицу», – говорили они, показывая свои великопостные платья.

В Средние века роскошь ограничили королевским приказанием: чтобы парчу, затканные материи, камку носили только куртизанки. «Воспрещается всякой благородной женщине носить что-либо другое, кроме льняных и шерстяных тканей».

Но через месяц король вскричал: «Кажется, в моих владениях живут одни только куртизанки!»

Что сказал бы этот король о современных нам светских женщинах, которые предпочтут скорее одеться подобно куртизанкам, нежели погребсти себя в шерсти и льне?

Если бы я был королем, то приказал бы всем модницам одеться для куртажа в фактуры, присланные им Вортом и другими виртуозами иглы и ножниц.

Без сомнения, вы скажете, что я читаю мораль. Причина тому та, что нынешней зимой на моих глазах происходил спор между Старым и Новым Светом – Парижем и Нью-Йорком – о первенстве в моде, для чего изобретали самые невероятные платья. Это была волшебная сказка в лицах, тем более что все женщины отличались красотой.

Но, слава Богу, вот первая улыбка апреля и последний час карнавала. Привет тебе, весна! Ты одеваешь природу, эту величайшую кокетку, в новый весенний наряд.

Глава 3. Девица Лучезарная

Сколько романов во всех этих платьях! Друг княгини с родинкой, молодая девушка без приданого – едва сто пятьдесят тысяч франков, – приезжает в Елисейский дворец. Ее прозвали Лучезарной не только за красоту, но и за ум. Молодой человек, умирающий от скуки, – у него триста тысяч ливров дохода, – приглашает танцевать молодую девушку. Любовь к ней поразила его сердце.

– Любите вы танцевать? – спросил он.

– Очень, – отвечала она.

– А вальсировать?

– Страстно.

– Хотите сделать мне удовольствие?

Молодая девушка вопросительно взглянула на него.

– Отчего же нет?

– В таком случае не танцуйте и не вальсируйте сегодня вечером. В вознаграждение за эту жертву я предлагаю вам свое имя и состояние.

– Это, может быть, слишком большая награда, – сказала молодая девушка, увлекаемая скорее ногами, чем сердцем, – но вспомните, что я сделала себе платье нарочно для этого вечера…

– Я граф ***, и у меня пять миллионов.

Без сомнения, молодая девушка сочла, что для пяти миллионов можно пожертвовать удовольствием танцевать.

– Поступим лучше так: я буду танцевать и вальсировать только с вами.

– Нет, я хочу жертв без всяких ограничений. Вы царица бала; взоры всех обращены на вас; отправимся в другие комнаты и будем говорить, как муж и жена.

– Уже! – сказала молодая девушка, надувшись и посматривая на свое платье.

Однако она отказалась от кадрили, взяла под руку молодого человека и направилась к лестнице.

– Это деспотизм, – сказала она.

– Да, я хочу быть господином накануне, если не завтра.

Лучезарная взошла на лестницу, говоря себе: «Триста тысяч ливров дохода! Это значит иметь отель, замок, рысаков, великолепный экипаж, путешествия и всевозможные прихоти!»

Поднимались медленно, потому что лестница Елисейского дворца была занята любопытными обоего пола.

Кадриль окончилась. Вдруг молодая девушка слышит ритурнель серенады Оливье Метрà, испанско-французского вальса, полного страсти и чувства. На этот раз она не выдержала: вспомнила, какой эффект должно произвести ее платье; она отдергивает свою руку, скользит, как змея, среди живой волны людей и, вне себя, входит в танцевальный зал. Она сама не понимает, что делает, до такой степени околдовал ее вальс. Незнакомый кавалер ангажирует ее мимоходом и уносит в вихре танца.

Что делает между тем граф ***? Он в отчаянии, у него в руках было счастье, и счастье это разлетается, как дым, потому только, что Вальтейфелю вздумалось заиграть этот проклятый вальс.

Напрасно граф увещевал себя, сердился, клялся никогда больше не глядеть на женщин; он не имел силы подняться по лестнице. Граф опрометью бежит назад, ищет глазами молодую девушку и почти в одно время с ней входит в зал.

Увы! Она уже несется в вихре вальса.

Влюбленный подходит по окончании танца.

– Как, вы уже мне изменяете?

– Я предпочитаю платье, нежели мужа. Разве вы хотите, чтобы мое платье не веселилось сегодня вечером?

– А ваше слово выйти замуж?

– Сколько платьев положите вы в свадебную корзину?

На этот раз влюбленный повернулся к ней спиной: он искал жену, а нашел только платье.

Таким-то образом Лучезарная прошла мимо пяти миллионов в виде молодого порядочного человека.

Вернувшись домой в четыре часа утра, Лучезарная сняла платье, поцеловала его и уложила спать на свою постельку.

Книга семнадцатая. Потерянные письма

Маркиз Сатана подошел к тряпичнице, младшей