Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

Чэнтай-гунчжу молча кивнула, взяла поднос и медленно вошла во внутренние покои.

Глядя на тонкую спину гунчжу, тетя Юэ немного успокоилась. Покинув прихожую, она прислонилась к перилам и глубоко задумалась.

Незаметно пролетели годы… Еще совсем недавно девочка проходила церемонию достижения брачного возраста. Значит, сейчас гунчжу около двадцати пяти лет.

В двадцать пять императрица Цзинъи уже стала го-му [215] и во всем помогала императору. Реки и горы были полностью в их власти.

Двадцать пять лет… Затем тридцать пять… Время подобно цветку, прожившему и погибшему в стенах бескрайних покоев императорского дворца.

– Юэ-гугу.

Тетя не заметила, как Чэнтай-гунчжу подошла к ней. В ее глазах искрились слезы.

Тетя Юэ поспешно наклонилась и спросила:

– Сюй-гугу приняла лекарство?

– Приняла. Сейчас она спит.

Чэнтай-гунчжу печально опустила голову. Нечего было сказать.

Через какое-то время Чэнтай-гунчжу тихо сказала:

– Сюй-гугу до сих пор винит отца-императора.

Тетя Юэ ничего не ответила.

– Столько лет прошло, а она все еще злится. Она всегда винит отца-императора в том, что это из-за него му-хоу умерла от усталости…

Чэнтай-гунчжу резко закрыла лицо.

Тетя Юэ отвернулась, стараясь подавить печаль в сердце.

После смерти императрицы Цзинъи госпожа Сюй возненавидела императора. Если бы ее не отягощала вся эта императорская жизнь, императрица не скончалась бы скоропостижно в самом расцвете сил. Впоследствии император постановил: опечатать дворец Ханьчжан – доступ туда будет закрыт для всех; забрать у госпожи Сюй семилетних наследного принца и гунчжу, а также пожаловать госпоже Сюй титул Чжао-гофужэнь. Несмотря на все это, госпожа Сюй не собиралась прощать императора, и каждый раз при любом удобном случае она насмехалась над ним.

Не было в Поднебесной человека, кроме нее, который смел так бесцеремонно и грубо общаться с императором. И она была единственной, с кем император всегда был милосерден и даже позволил ей остаться во дворце со всеми прежними почестями.

Чэнтай-гунчжу тяжело, со слезами на глазах, сказала:

– Сюй-гугу просто не хочет войти в положение отца-императора. Чэ-эр тоже не разбирается в жизни. Им не понять, какое горе испытывает отец…

– Ранняя смерть императрицы очень огорчила Сюй-гугу. У нее никогда не было семьи, она всю жизнь прожила одна. Покойная императрица для нее была как родная дочь… – Голос тети Юэ дрогнул. – Ей просто хочется защищать своих любимых, потому она и не видит чужих горестей.

– Конечно, она и для му-хоу была как родная! – выпалила гунчжу.

Юэ-гугу растерянно посмотрела в глаза Чэнтай-гунчжу. Несмотря на то что у нее практически не было никакого сходства с великолепной покойной императрицей, выражение ее лица показалось ей смутно знакомым. Да, все так… С таким же решительным лицом на нее когда-то смотрела и императрица.

Она наблюдала за взрослением гунчжу, когда той исполнилось одиннадцать. Глядя на нее, тетя никак не могла решить – стоит ей радоваться за девочку или от всей души посочувствовать.

– В мире всегда есть человек, который готов на все ради другого… – Тетя Юэ внимательно посмотрела на гунчжу. – Гунчжу, десять лет прошло.

Чэнтай-гунчжу пораженно распахнула глаза.

Тетя Юэ медленно продолжила:

– Чанъань-хоу – человек с дорогой душой, он был готов ждать десять лет.

Лицо Чэнтай-гунчжу медленно переменилось, и глубокая печаль наполнила ее глаза.

Чанъань-хоу – полководец, завоевавший Запад… У него был славный титул, но в сердце она всегда звала его Сяохэ-гэгэ.

Тот молодой человек в серебряных, залитых кровью доспехах однажды протянул ей руку. Молодой человек с теплой улыбкой запускал с ней змеев в императорском саду. Этот молчаливый и сострадательный молодой человек каждый день разделял с гунчжу горе после смерти му-хоу.

Однако с тех пор все изменилось.

– Много воды утекло, он уже не тот… – Грустно улыбнулась Чэнтай-гунчжу.

– Он не изменился, – спокойно посмотрела на нее тетя Юэ.

И она была права.

Да, он не изменился. Это она изменилась.

Тетя Юэ опустила глаза, голос ее был бесконечно печален:

– Женщина не может просто так растратить десять лет своей жизни.

– Десять лет… – ошеломленно повторила Чэнтай-гунчжу.

При жизни му-хоу издала указ о проведении церемонии цзили. После церемонии она должна была выйти замуж за Сяохэ-гэгэ. Однако гунчжу решила уехать в Цыань-сы, чтобы молить о здоровье своей му-хоу и читать заупокойные сутры о своих родных родителях. Она провела в храме три года. Она отказалась от брака, и с тех пор по всей Поднебесной разлетелась слава о Чэнтай-гунчжу как о почтительной к родителям дочери. Отец-император был очень тронут ее поступком, ее решение принял и Сяохэ-гэгэ. Чего не скажешь о му-хоу – она разозлилась и отказалась с ней разговаривать. Но Чэнтай-гунчжу оказалась куда более упрямой. Когда она покинула дворец и отправилась в Цыань-сы, му-хоу произнесла только одну фразу: «Цинь-эр, может, сейчас ты не слышишь собственное сердце, но, покинув дворец, ты не сбежишь от него».

Этот приговор напугал ее настолько, что она боялась видеться с му-хоу целых три года. Она была уверена, что никто и никогда не узнает, почему она отказалась выйти замуж… Но глаза му-хоу видели все. Даже три года спустя она не смогла избавиться от внутренних монстров, но ей больше некуда было бежать, нечем было оправдываться. Она была готова сдаться и принять свою судьбу. Как вдруг шесть дворцов потряс траурный колокол.

Смерть императрицы изменила все, затронув судьбы многих людей.

Смерть императрицы – скорбь народа. Траур.

Она снова бежала от дарованной небом любви и Сяохэ-гэгэ, который терпеливо продолжал ждать ее.

С тех пор Сяохэ больше не просил ее руки и сердца, он до сих пор был один. Отец-император неоднократно предлагал ей выйти замуж, но она каждый раз отказывалась и оправдывалась.

– В день великого похода на Запад под предводительством Чанъань-хоу император снова предложил сыграть свадьбу, но гунчжу отказалась. – Тетя Юэ глубоко вздохнула. – Отказала дважды… Гунчжу, прошу прощения, рабыня слишком много болтает! Мы живем в шатком мире, нужно всем дорожить.

Чэнтай-гунчжу печально опустила глаза и долго молчала.

Полгода назад внешний враг с Западного Синьцзяна вступил в тайный сговор с северными туцзюэ, и те время от времени нарушали границу.

Отец-император был в ярости и сильно возмущался тем, что ему тогда не удалось разгромить остатки туцзюэ. Он даже думал возглавить армию, чтобы завоевать западные земли.

Однако последние два года император посвятил государственным делам и много работал. С возрастом старые раны начали напоминать о себе, вот министры и пытались отговорить императора от участия в походе. Отца-императора очень беспокоил наследный принц –