Пшеничная вдова - Данила Скит

из котов слишком долго бродил по болотам и дышал парами дурмана. Поговаривали, что страдали от шипастых торгарцев и лесные животные. Селяне начали ставить по ведру молока на выходе из деревень в дойные часы – каждый закат и каждый рассвет, чтобы коты не пугали стадо. Со временем некоторые из них поселились в домах.

Королева Исбэль взяла моду каждое начало недели вычесывать Лютого, и тому это понравилось. После процедур он брал в пасть чесалку и проходился по замку, а потом по всему двору. Он выискивал любого, у кого есть руки и просил повторить с ним то же, что делала королева. Никто не мог отказать ему, и вскоре все уже знали, как правильно и в какую сторону чесать этого пса. Прошло довольно много времени, прежде чем Лютый перестал пугать своим внешним видом, но потом вполне походил на большую, упитанную дворовую собаку.

Для некоторых лордов битва искупления окончилась печально. Лорд Конред Веласкес и лорд Периант погибли, навсегда отмыв имя своего дома и осыпав себя славой, лорд Брендан Лоухерт лишился больной ноги. Правда, больше радовался, чем печалился об утрате. Не обошла та же участь и лорда Узереса Антрантеса, честно стоявшего позади авангарда из закованных в железо воинов до самого последнего мгновения. Позже, у себя в резиденции, сидя у горящего камина и попивая крепкое кровавое вино, он рассказывал, как потерял плоть во время боя, во имя клятвы и доблести собственного рода. И нет на свете человека преданней, нежели он. Деревянное древко его правой ноги покоилось на пуфике, совсем близко к огню, пока его ублажала любовница. Речи его были возвышенны и проникновенны, и в этот момент иногда сбивчивы, только до нежного слуха девушки так и не дошли слова правды: лорд Антрантес и еще лорд Бордовей Уолгот знали, что тот, возвращаясь с поля, поскользнулся на коровьей лепехе и упал, напоровшись на копье мертвеца. Грязь войны проникла в кровь. Лекарь отнял его ногу через три дня. Чтобы скрыть правду, Антрантес женил младшего сына на дочери лорда Уолгота, заручившись его молчанием. Бордовей Уолгот не был враг сам себе, ведь свинья на его гербе давно превратилась в кабана, и по этому поводу ему хватало вечных сплетен. Пересуды о неудачливом свате ему были не нужны.

Не прошло и весны, как леди Алисия сбежала с сыном лорда Антрантеса, чтобы возобновить разорванную помолвку и тут же скрепить ее узами брака. Отпрыски лордов подкупили вечно пьяного клирика в какой-то захолустной деревне выпивкой и двумя золотыми, после чего он благополучно их обвенчал. Его нашли гончие под грудой соломы – все еще пьяного и немного обмочившегося. Под лай собак он во всем сознался, кроме того, куда могли отправиться молодожены. Их нагнали уже в порту, когда те отбывали на дальние рубежи, чтобы избежать гнева родителей. Исбэль хваталась за голову, недоумевая, как Алисия могла поступить так. Настолько легкомысленно для благочестивой леди… Скептичный взгляд Реборна она называла предвзятостью.

– Кажется, она говорила, что в детстве хотела пойти в шуты, – сказал тогда ей Реборн, – Все эти завязки, колокольчики… Опрометчивое замужество еще не так плохо.

– Нет. В барды. Алисия хотела пойти в барды!

– Разве она умеет петь?

Исбэль ничего не ответила, ибо Алисия петь не умела.

Старого лорда Лоухерта ждал еще один удар, а лорд Антрантес очень долго смеялся. Назло старику он принял Алисию у себя и никогда не приглашал ни его, ни Брендана к себе в гости.

Пентри предложили место начальника тюрьмы взамен покойного Дорка, но тот отказался, напросившись в смотрители за королевскими садами. Прогулки между цветущими кустами сирени хорошо влияли на его больное нутро. Со временем бывший наемник обзавелся хорошим тряпьем и тщательно отслеживал все веяния моды. Он любил гонять садовников, придумывая фигуры из податливых кустов кизильника. Особенно ему нравились зайцы. В первый же год Пентри решил засадить зимолюбкой весь чернозем, предназначавшийся под чайные розы. Отвар из нее, врачующий его кишки, он пил круглый год.

Пайк до самой старости прослужил солдатом, все это время его сопровождал верный меч – Дороти.

Лорд Вердан Торелли до самой смерти прослужил десницей. Он больше не посещал Отвесные Скалы, чтобы поохотиться на транталов, но несколько раз снаряжал экспедицию к горе Перемен. Престарелый воин хотел выгнать дракона из каменного логова, поковырявшись мечом в огнедышащей ноздре. Реборн объяснял его старания нездоровым интересом к всякого рода ящерицам. Дракона Вердан Торелли так и не нашел, зато отыскал несколько добротных алмазов в застывшей лаве. Единственный палец на правой руке он прозвал «пальцем мира», но признал, что каковы бы не были его заслуги в прошлом, теперь им снова можно было только ковыряться в носу. Посему, чтобы освежить былое, Торелли при каждом удобном случае показывал этот палец. К сожалению, далеко не все этот жест понимали правильно.

Слухи о вольной жизни десницы не давали покоя королю Бернаду, поэтому он каждую весну выгонял его дочек из Глаэкора погостить у любимого отца. Три девицы приезжали в Шахматный замок, и это больше походило на набег, чем на визит родственников. Каждая из них привозила с собой по чугунной сковороде, ибо уже в первый визит стало ясно, что с хорошими сковородами в Теллостосе было туго. Дафна старшая, Дафна младшая и Мальва частенько давали ими затрещину нерасторопной прислуге, которая мечтала летать по небу, чтобы научиться все успевать. Старшая Дафна посещала пекарню, нагревая сковороду в открытом огне, чтобы раскаленный чугун научил-таки прислугу уму-разуму. Когда белые тяжелый кулак упирался в обширные бока, а сковорода грелась над пламенем, прислуга бледнела, гадая, кому же достанется раскаленная сковорода на этот раз. Чаще всего почему-то прилетало поварятам, которые и вовсе были не причём. Даже королева опасалась сестер Торелли, а Реборну было все равно. Родной же отец, Вердан Торелли, в эти моменты как раз снаряжал экспедицию, на время похода оставляя сиротками своих дражайших детей. Те не особо печалились об этом – красоты столицы вызывали в них такой восторг, что обе Дафны и Мальва решили посещать замок каждые полвесны. Через несколько весен каждый портной Аоэстреда знал их и каждый одинаково боялся. Младшая Дафна любила оттягивать им вихры, спрашивая, почему платье на ней не сидит так же, как «на королеве Исбэль», намекая на прекрасную посадку ее стройной фигурки. Ей закономерно отвечали, что ее комплекция несколько… более округла, за что получали еще и затрещину.

Мальва влюбилась в королевского стражника – Хуберта, неудомевавшего, когда он успел так провиниться. Однажды утром она,