Пшеничная вдова - Данила Скит

со слезами на глазах, заявила о насилии и потребовала от Хуберта благородного ответа, намекая о браке. Тот не выдержал ни взгляда десницы, ни взгляда короля, понимая, что вскоре ему предстоит вернуться в родной Глаэкор. Он бы и мог себя оправдать, но постеснялся признаться, что это Мальва проникла к нему в комнату под покровом ночи и взяла его силой. Мальва родила девочек-близняшек, а Реборну было искренне жаль своего рыцаря, когда перед отплытием он посмотрел ему в глаза. По каждому отъезду трех сестриц прислуга устраивала пир, а Исбэль заказывала на их стол огромный земляничный пирог у лучших пекарей Аоэстреда, словно извиняясь за то, что им всем пришлось пережить.

Ульрик попросил руки Эсмер. Впрочем, для Исбэль это не стало неожиданностью. Она начала ждать просьбы о союзе еще когда Ульрик стал ходить больше за Эсмер, чем за своей королевой, а ее перестала пугать его челюсть. К тому времени Ульрик перетаскал всю королевскую клумбу, и та надолго засела в волосах Эсмер огненно-красными розами. «Как его пламенная любовь», – щебетала девушка. Что ж, так никаких клумб не напасешься, рассудила Исбэль, решив попросить короля о протекции. Родители обоих бы не приняли этот союз… В определенный вечер девушки уселись за пасьянс, ожидая жениха, чтобы тот изъявил желание перед королевой. В тот момент, когда башня сразила волка, Ульрик пришел раскрасневшийся и возбужденный – он только что побывал у короля. Руки его были в ссадинах, а на лице капли крови… не его крови. В глазах – возбужденный блеск. Он убил обидчика Эсмер в честной дуэли и, ведомый благородным чувством, тут же попросил аудиенции у Реборна. Ведь он не трус, чтобы биться за любовь окольными путями… Король был, мягко сказать, удивлен. Эсмер расплакалась, сказав, что сбросится со скалы, если им не бывать вместе, а Ульрик, подумав хорошенько, сказал, что тоже.

– Их союз расположит благородные дома юга к северянам, – убеждала Исбэль Реборна, всеми силами стараясь искупить доблесть Ульрика собственной разумностью, – Только я не хочу, чтобы Эсмер покидала замок, мне нужна моя фрейлина. Пусть она останется, а Ульрик продолжит службу.

Реборну пришлось подчиниться, ибо он не хотел допустить раздор в армии – его благородные воины убивали друг друга из-за женщины – только брак мог оправдать то безрассудство, на которое пошел Ульрик. Узнав о искуплении, омытом кровью обидчика, отец Эсмер смягчился и на их свадьбе назвал Ульрика сыном. Отец же Ульрика был рад, что он не привез в дом южанку. Несмотря на горячие просьбы королевы, повышения своему гвардейцу Реборн не дал, сказав, что сначала он должен научиться пользоваться своим умом так же искусно, как храбростью и мечем.

Каждый год Исбэль подпаивала скромную птичку-Эсмер, чтобы та поделилась с ней самыми сокровенными тайнами, о которых она обычно молчала. Исбэль узнавала много лишнего, прежде чем доходила до самой сути. Эсмер жаловалась, что Ульрик запрещает ей седлать коня, хотя совсем не против, чтобы то же самое она проделывала с ним в спальне по ночам. Все время забывает, что она любит персики, и заказывает у повара сладкий пирог с земляникой. У него очень сильно пахнут ноги… К слову, спустя двадцать весен Ульрик так и не научился целиться точно по центру горшка.

Леди Кастелиана родила сына, и того сразу определили в дом при храме, завещав быть клириком. Лорд Лонгривер долго ворчал, ведь ранее жена родила ему трех дочерей и оправдывалась, что просто не умеет рожать сыновей, к тому же слишком стара для этого. Оказалось, что рожать сыновей она умеет и не слишком уж и стара, пожилой лорд не хотел слышать никаких оправданий. Ей пришлось родить еще одного ребенка. У лорда Лонгривера появился первый наследник мужеского пола.

Марта понесла через год после того, как ее уличили в распутстве. Самый важный вопрос – кто отец ребенка из десятков ее любовников решился сразу, как только он родился. Наверняка, это был корабел, присланный восточниками в Теллокстоские гавани, ибо он был единственным, кто оказался черен, словно смола. Ровно так же, как и его отец. Отбывая, отец пожелал забрать сына с собой, и король не противился этому желанию. Марте же было все равно. На удивление, она не испытывала к ребенку всего того, что должна испытывать мать к своему дитя и с охотой отняла его от груди уже на третьем месяце. Со временем ее все же сослали в дальний феод, ибо ее бесстыдство не могла оправдать ни одна монаршия симпатия. Видимо, девушка не пожелала стать служанкой не очень известного и не очень щедрого лорда и сбежала. Поговаривали, что она осела в каком-то борделе на дальних берегах.

Касс родился крепким младенцем и нуждался в заботе матери гораздо меньше, чем она считала. Уже с двенадцати весен он начал выходить в море, охотясь на акул и китов. Когда в Агатовое море прорвались кракены, а исполнилось ему тогда уже целых восемнадцать весен, Касс совсем пропал. Луны росли и худели, Исбэль все вглядывалась в морскую даль, вспоминая любимого и ласкового сына, она еще помнила, как он прижимался к ее груди своими сладкими губами, всего один взгляд назад… Касс повзрослел слишком быстро, сбежав с китобоями в море. Он говорил ей, что холодные воды вселяют в него жизнь. Это было действительно так. Касс тяжело переживал жару, превращаясь летом в мокрое пятно плоти. И скрывался от нее на корабле, опасно приближаясь к границам северного Глаэкора. Частенько он подплывал к земле, которая снилась ему во снах, кажется, он даже узнавал вдали черные осины… Их он тоже видел во снах, каждую ночь. Огромные, плотные стволы, источающие угольную смолу, совсем не те, что выросли на побережье в Теллостосе. Они излучали мощь. Серые дни тянулись, северное море леденело ветром от горизонта до горизонта. В один из таких дней раненый кракен обвил рыболовное судно Касса щупальцами толстыми, словно стволы снившейся ему осины и переломил его, словно гнилую щепу. И тут же пошел ко дну, увлекая растерзанное дерево за собой. Выжили два матроса, один юнга, Касс и его Половинчатый рыцарь. Они очнулись на крупной серой гальке самого северного побережья Глаэкора… Стоял нестерпимый холод – гладкие камни уже успели покрыться тонкой коркой льда, вдали завывали волки… Пока кронприц пребывал в забытье, Карл, его верный Половинчатый рыцарь, отгонял голодных волков. Те скалились и рычали, почуяв запах свежей крови. Бежавших матросов загрызли сразу. Юнга обнажил нож и держался до последнего. Карл перерубил двоих и лишился