Поэма о Шанъян. Том 3–4 - Мэй Юйчжэ

Экстра 3. Река Хань широка[223]

Луч света пробился сквозь непроглядную тьму. Как только она увидела его, тело девушки задрожало. Неужели это – дневной свет? Свет медленно приближался, и она поняла, что ошиблась. Вечной тьме этой тюрьмы никогда не видать дневного света – это был простой фонарь.

Свет от фонаря подобен лунному диску в небе. Огонь в руках тюремщика – лишь блуждающий в ночи огонек.

Девушка свернулась калачиком и прижалась к сырому углу. Зрение ее ослабло – так давно она не видела солнца. Она смотрела на свет щурясь, глаза ее обжигала невыносимая боль.

Блуждающий огонек замер у самой решетки. Державший фонарь мужчина опустил голову – также склонили головы совсем юные служанки, стоящие около него. Был за ним еще некто в капюшоне, но в темноте сложно было различить, кто именно. Тюремщик шагнул вперед и открыл дверь камеры. Голос его звучал почтительно:

– Осужденная госпожа Иннян здесь!

– Вывести ее.

Под капюшоном была женщина, и голос ее был холоднее льда.

В воздухе витал затхлый запах. Тюремщик вытащил свернувшуюся в куче тряпок заключенную. В ее теле совершенно не было веса – как только ее отпустили, она тут же рухнула на землю.

Тюремщик поднял фонарь, осветив ее грязное тело. Лицо девушки было закрыто растрепанными волосами. Выглядела она изможденной.

Женщина в капюшоне вздохнула.

Сидя на холодной земле, Иннян даже не шелохнулась. С огромным трудом она попыталась поднять голову и взглянула на женщину умоляющими глазами. Женщина в широкополой накидке не двигалась. Иннян заметила под ее накидкой блеск великолепного императорского шелка. Иннян потянула руку, стараясь схватить женщину за край платья – такого же красивого, как когда-то носила она сама.

Женщина отступила на полшага назад и строго сказала:

– Отмойте ее и причешите.

На улице стояла глубокая ночь. На листочках искрилась холодная роса, и из-за крон деревьев выглядывала белая луна.

Иннян подняла голову и взглянула на луну, а затем ее посадили в повозку. Толстые занавески упали, и она снова оказалась в темноте. Ее мокрые волосы еще не высохли, а одежду сменили на чистую. Обычно мыли и переодевали тех, кого собирались казнить.

Одной рукой она поглаживала огрубевшую кожу на второй руке. Она не смотрелась в зеркало и не знала, как сейчас выглядело ее иссохшее лицо. Она умылась впервые за три месяца после заключения. Когда она глядела, как с ее тела стекала грязная вода, она поняла, что это тело ей больше не принадлежало.

Потянувшись, она осторожно провела пальцами по мягким шелковым подушкам, разбросанным на сидении повозки. После холодной подземной тюрьмы поездка в повозке казалась сладким сном. Вот бы умереть здесь – это было бы великим счастьем.

Лошади мчались вперед, отстукивая по камням ровный ритм. Вращались колеса. Путешествие продлилось дольше, чем она думала. Наконец, повозка остановилась. Занавески подняли, и в лицо ударил ночной ветер, принеся с собой до боли знакомый сладкий аромат.

Придерживаясь за оглоблю повозки, она покинула ее – в этот же момент ее колени предательски подогнулись, и она чуть не упала. Иннян подняла глаза и увидела перед собой темный, окутанный туманом дворец.

Три месяца назад это была резиденция прославленного канцлера. Ныне ступени были покрыты опавшей сухой листвой, царили холод и пугающая тишина – ни одного человеческого голоса не было слышно. Над изгибами крыш виднелась одинокая луна, над деревьями кружили вороны.

Глядя на ворота, Иннян вздрогнула, вспомнив залитые кровью стены.

В тот день в стенах процветающей столицы вспыхнули сигнальные костры, солдаты окружили резиденцию канцлера, и конница взлетела по каменным ступеням. Жители этого роскошного дворца слышали ржание лошадей, крики людей. Плакали дети. Люди с мечами и в железных доспехах ворвались внутрь. Сладкие ароматы перебил запах крови. Слуги попадали на колени, а те, кто не преклонил их, были убиты на месте. Кровь была повсюду – на стенах, земле… Иннян была так напугана тогда, что лишилась чувств. Ее потащили на выход вместе с другими женщинами. Тогда она и увидела выстроившуюся в грозный строй императорскую армию. Тогда в повозке сидела женщина – холодная, как иней, без капли грима на лице, а взгляд ее резал без ножа.

Юйчжан-ванфэй. Вспомнив ее имя, Иннян задрожала, будто ее снова пронзил морозный взгляд того дня.

Она даже не предполагала, что останется в живых. Вернется в резиденцию канцлера. В этот двор. В Гуанчжу.

Он позволил ей наслаждаться свободой и подарил свой уголок на юге внутреннего двора резиденции. Часть ее земли была разделена с основным садом извилистой тропинкой и маленьким мостом. Она назвала этот кусочек земли Гуанчжу. Здесь все было совсем иначе. Сюда не попадал лунный свет, а пролетающие мимо птицы молчали. Здесь царили тишина и покой. В Гуанчжу стоял маленький домик. Когда-то она спросила, почему она не видела его раньше. А он лишь улыбнулся и не ответил.

Когда ее заключили в тюрьму, она непрестанно думала об этом островке спокойствия. Это помогало ей не чувствовать себя одинокой. Она думала: если повстречается с ним в загробном мире, то обязательно скажет, что Гуанчжу – самое красивое в мире место.

Она не знала, что ждет ее дальше. Безропотно смирилась с судьбой. Она чувствовала себя до смерти напуганным котенком.

Распахнулись закрытые двери резиденции канцлера – внутри было темно и тихо. Дрожал огонек в фонаре, освещая дорогу в Гуанчжу.

Женщина, которая вывела Иннян из темницы, была в капюшоне, в тени которого не было видно ее лица. Она молча шла впереди. Она не замедлила шаг, когда ступила на извилистую тропинку и перешла маленький мост. Она остановилась лишь у ворот Гуанчжу. Ветер колыхнул ее капюшон. Обернувшись, она приказала:

– Когда встречаешь уважаемого человека – следует проявлять почтение. Не бойся.

От последних слов у Иннян сжалось сердце. Она подняла глаза и увидела перед собой лицо женщины в тени капюшона. Лицо ее было старым, но выражение оставалось непоколебимо спокойным, как и полагается придворной даме.

По крышам павильонов и террас струился лунный свет. Все было как раньше. Будто здесь никогда никто не жил. Вспыхнули свечи, слуги спрятались во тьме. Так спокойно и торжественно здесь никогда еще не было.

Иннян боялась строить догадки. Низко опустив голову, она ступала следом за женщиной из дворца.

Здесь был его кабинет.

Дрожали на земле тени деревьев, размывая лунные всполохи света, из-под земли будто вот-вот вырвется призрак. Она