Заповедный тупик - Катерина Крутова

– Да! – подтвердила она с восторгом одичалого голодающего.

Рыжий усмехнулся, а Сашка мысленно взвизгнула от радости – вздернутые усы, веселый прищур глаз, горячая ладонь, крепко сцепившая их пальцы, – все было настоящим, будоражащим до мурашек.

– Ну пойдем, голодная женщина. – Куликов усадил ее за общий стол.

«Ты даже не представляешь, насколько голодная!» – мысленно облизнулась Алекс, вслух представившись:

– Саша. Мы с Антоном вместе работали.

– Далеко вас от пекарни занесло, – пробасил один из мужчин.

Алекс удивленно выгнула бровь.

– Серый, это раньше. В прошлой жизни, когда я оператором был.

– Оператором чего – подъемного крана? – хохотнул крупный, полноватый Серега, немногим уступающий Куликову в комплекции.

– Ну не машинного же доения! Кино мы с товарищем Тимофеевой снимали. – Тони поставил перед Алекс металлическую миску с ароматным бордовым варевом.

– Наполовину баночный, не борщ, а так – вареная консерва, – извиняющимся тоном добавил он, но Алекс уже набросилась на суп с остервенением отринувшего изнуряющую диету.

– Ого! – Антон подлил добавки в быстро опустевшую миску. – Без меня тебя никто не кормит?

Саша бросила на Тони быстрый взгляд – понимает ли он двусмысленность сказанной фразы? Но рыжий улыбался, не отрывая от нее придурковато умиляющихся глаз. Картинно подперев огромной ручищей голову, Куликов уселся рядом и пододвинул ломоть хлеба толщиной в два пальца:

– Кушай, деточка. Совсем худая стала.

– Фифи! – возмущенно буркнула Алекс, но мысль не продолжила, занимая рот очередной порцией обжигающей аппетитной еды.

– Кликуху твою знает, – одобрительно пробасил Сергей, – наш человек!

– Она ее и придумала. Мы тогда в болоте снимали.

Промелькнувшая в тоне Тохи мимолетная грусть заставила Сашу отложить ложку и посмотреть ему в глаза. Но рыжий отвернулся, плотно сжав губы.

– Выходит, вы у нас, Александра, – мать куликов! – Серега хлопнул Антона по спине, и на веснушчатое лицо вернулась знакомая улыбка.

– Прожорливая мать, – уточнил Тони, забирая вновь опустевшую миску.

– В свое оправдание скажу – наши идиоты закупили десять ящиков доширака, я их уже видеть не могу. Готова хоть все обменять на твою стряпню! – И Саша одарила рыжего таким благодарным взглядом, что тот еле удержался от заключения ее в объятия.

– Слышь, парни, нам бартер предлагают – тарелка борща за ящик дошика!

– Выходит – два ящика заработали. – Сергей быстро подсчитал объем съеденного Сашей.

– Надо брать, – пронесся одобрительный гул, – а то у нас провианта мало осталось. Как бы голодать не пришлось!

– Нормально у нас провианта. Просто жрете вы как не в себя, точно бензин – дырявые моторы, – попытался усмирить приятелей Куликов.

– Фифи, я серьезно. Пойдемте, отсыплю бомж-пакетов сколько надо. У моего работодателя миссия – людям помогать. Вот пусть и начнет с ближних – страждущих да голодающих!

– Мы такие! – Из-за стола поднялся самый упитанный из собравшихся.

Остальные потянулись следом, прихватив с собой кроме небольшой кастрюльки борща упаковку баранок и литруху водки «для знакомства». Бравая компания, балагуря, шла через лагерь, обрастая все новыми участниками.

– Тоха, у меня на всех не хватит. – Алекс с легким напряжением вцепилась в рукав Куликова и притянула к себе.

– Забей, парням просто повод нужен. – Антон накрыл судорожно сжатые пальцы своей ладонью. Саша сбилась с шага, больше всего на свете желая оказаться вдали от шумной веселой толпы наедине с рыжим великаном. – Что за работодатель? – поинтересовался между делом, устраивая девичью руку у себя на предплечье, прижимая к боку и заставляя взять под локоть. Тимофеева с готовностью подчинилась.

– Кандидат в депутаты. Год на него работаю. Снимаем всякую ерунду бестолковую.

– Хорошо платит?

– Отлично – в срок, без вопросов. С этим лучше, чем в кино, – честно призналась Тимофеева.

– Ну вот, а говоришь, «бестолковую», – усмехнулся Тони и придвинулся ближе.

Алекс внезапно остановилась:

– Блин! У нас же там целый взвод охраны! Пьяную делегацию с борщом за периметр не пустят!

– С чего бы – мы народ, несущий дары своему избраннику! – Улыбка обозначила скрытую бородой ямочку на щеке, и Саша с трудом отогнала порыв коснуться ее кончиками пальцев.

– Ты не понимаешь, у них оружие. Охранники даже здесь лес прошерстят и у комаров паспорта проверят, прежде чем лагерь разбить.

– Остановить толпу, одержимую халявным дошираком? Немыслимо. – Несмотря на веселый тон, глаза глядели серьезно. – Есть идеи?

Алекс думала пару секунд – собрать мысли и заставить голову работать сильно мешала близость Куликова. Антон при этом не отпускал ее руки, точно боясь, что, оставшись без тактильной привязи, Тимофеева растворится в воздухе.

– Бегом! – рванула она в удаляющуюся толпу, и, не задавая лишних вопросов, Тони бросился следом.

Поравнявшись, озорно подмигнул, сплел их пальцы и гаркнул:

– Расступись, парни! Алга![54]

Первыми домчали они к лагерю «Князя Владимира». У сигнальной ленты курил начальник охраны, он же по совместительству штурман экипажа. При виде запыхавшейся Александры невозмутимый мужчина и бровью не повел, зато, к удивлению Тимофеевой, тепло поприветствовал Куликова.

– Вы знакомы? – подозрительно поинтересовалась Алекс, наблюдая, как мужчины пожимают руки и дружески хлопают друг друга по спине.

– Игорек наш мужик, – с готовностью пояснил Тони, и Саша готова была поклясться, что за всю суровую и насыщенную жизнь единицы называли этого серьезного человека Игорьком. – Он нам сегодня помог березу раскурочить, в которую переобулись и доехали. Прости, дружище, вы из-за нас в зачете провалились.

– Не дури, Тоха. Если бы не ты – мы бы с цацей до утра в жиру куковали[55]. Так что квиты. Какими судьбами?

– Это – наша массовка на вечерние съемки! – максимально правдоподобно соврала Алекс.

– Что – все?! – На сей раз глаза на невозмутимом лице округлились.

– Ну а кто поет песни у костра в одиночестве? Нам же надо показать единение Владимира с народом.

Начальник охраны хмыкнул. Скептически оглядел разношерстную толпу. Скользнул взглядом по сцепленным в замок ладоням Куликова и Тимофеевой.

– Ладно, народ, проходим по одному. Огнестрельное, колющее, режущее и слезоточивое сдаем на хранение под мое честное слово.

– А водочку родненькую? – Серега, как младенца, бережно прижимал к груди литровую бутыль.

– А родненькую проносим и разливаем.

Вокруг костра разместились все. Подкормленная борщом съемочная группа заметно оживилась и рьяно взялась за работу даже без ворчания и напутствий со стороны начальницы. Владимир, удивившийся поначалу масштабности замысла, быстро вошел во вкус общения с избирателями и, скинув пафосный лоск, принялся по-свойски травить байки и участвовать в круговом распитии беленькой. Привезенная специально для красивых походных кадров гитара привычно легла в руки добродушной секретарши. Нежным, не сильным, но хорошо поставленным голосом выпускницы музыкальной школы девушка затянула:

– Изгиб гитары желтой ты обнимешь нежно…

– Как здорово, что все мы