Заповедный тупик - Катерина Крутова

– Надо срочно что-то делать! – выкрикнула балерина и повернулась к Тимофеевой.

– Что? – равнодушно поинтересовалась Саша и добавила в чашку еще один кубик сахара.

– Что «что»? – Алевтина возмущенно передернулась, и грудь ее завибрировала гигантским желе.

– «Что делать?», «Кто виноват?» и «За чей счет банкет?» – три главных вопроса отечественной интеллигенции. – Алекс зазвенела ложкой, размешивая рафинад.

– В отличие от вас, я хоть что-то предлагаю! – парировала защитница животных.

– Ну так и сделайте «хоть что-то». Пока вы просто сотрясаете воздух. Все мои предложения и действия зафиксированы в рекламном медиаплане и графике мероприятий, которые со вчерашнего вечера не изменились. Но если за ночь вас пронзили гениальные идеи, не томите – спасайте нас от провала. – И Саша подошла к секретарю, нажала на ее ноутбуке несколько клавиш, и на большом экране отобразился подробный календарный план предвыборной кампании.

– Надо расклеить объявления на остановках общественного транспорта и снять вирусный рекламный ролик! Это сблизит кандидата с народом! – выдала бывшая балерина и, довольная, уставилась на Владимира.

Рвущийся в политику бизнесмен просиял.

– Вот видите, Александра, какие интересные решения может породить коллективный мозговой штурм.

Тимофеева не отреагировала – она листала галерею смартфона в поиске нужного материала. Затем что-то шепнула секретарше и послала ехидную улыбку торжествующей сопернице.

– Вирусный ролик, сближающий некоторых собравшихся с народом, у меня уже есть.

И на большом экране замелькали кадры, от которых Алевтина пошла красными пятнами, пробивающимися сквозь толстый слой мейкапа.

Пару месяцев назад защитница животных инициировала выезд в село – чтобы сродниться с природой, запечатлеть кандидата на фоне деревенских пасторалей и показать избирателю в доску своего рубаху-парня. Простой миллионер из Северной Пальмиры прибыл в райцентр в сопровождении кортежа из трех автомобилей, охранников и щедрых подарков. Местной школе перепали новые компьютеры, сельсовету – широкоформатный телевизор, а молодым дояркам, собранным по случаю на спонтанный конкурс операторов машинного доения, достались ароматы из последней коллекции модного парижского дома и букеты чрезвычайно пахучих цветов. Как стало вскоре понятно всем неискушенным фермерским колоритом городским гостям – дарить цветы и духи было очень символично. Местное гостеприимство чуть не стоило Алекс оператора, а Владимиру – нового костюма. К приезду делегации в свежепостроенном сарае накрыли ломящийся от яств стол. Щедрость местных не знала меры ни в еде, ни в напитках, и если съемочную бригаду, пользуясь правом начальника, Тимофеева смогла оттащить от алкоголя, то прочие коллеги поддались соблазну на полную. К началу конкурса кандидат в депутаты, а также рьяная защитница животных и другие представители свиты достигли той стадия веселья, когда все происходящее забавляет, а ноги держат с трудом. Солидный агроном, смеясь как беззубый сорванец, раздал гостям защитную одежду.

– Чтобы наряды ваши уж совсем коровником не пропахли, – пояснил мужчина.

Александре, оператору и охранникам достались халаты, делающие их похожими на команду санитаров. Прочие получили белые простыни с нашитыми по краю лентами для завязывания на шее. Показывая, как пользоваться этим удивительным изделием, агроном укутался в тряпку на манер плаща. Хихикая как дети, Владимир и Алевтина последовали его примеру. Внезапно кто-то из собравшихся подхватил углы простыни, раскинул руки в стороны и побежал, размахивая точно крыльями. Балерина вспомнила давно разученное па, крутанулась на месте и, подняв полы одеяния, принялась выписывать круги, в центре которых стоял раскрасневшийся Владимир.

– Мы летучие мыши! – выкрикнула женщина, и нетрезвые голоса подхватили этот образ.

Завороженно кандидат в депутаты наблюдал, как вокруг взмывают вверх белые простыни и десяток взрослых людей, откинув серьезность и заботы, отдаются беззаботному пьяному веселью. Спустя секундное раздумье Владимир расправил крылья полотна и влился в общую вакханалию.

Именно этот брачный танец гигантских летучих мышей-альбиносов и был запечатлен Алекс на видео. Профессионально смонтированный, с динамичной музыкой и гармоничными спецэффектами, он ждал своего звездного часа. Финальным аккордом клипа мышь-Алевтина, сотрясая декольте на манер «цыганочки», надвигалась на зрителя. Камера начинала наезд, и кадр обрывался кромешной тьмой в необъятных недрах выреза бывшей балерины.

– Думаю, с таким контентом мы поднимем не только рейтинг кандидата, но и либидо рабочего класса.

Арсен хрюкнул. Бывший военный хохотнул и хлопнул Владимира по плечу. Кандидат едва заметно улыбнулся, точно вспомнил приятную забаву. Лицо Алевтины стало пунцовым. Несколько раз раскрыв рот, но так и не найдя уместных слов, защитница животных вскочила и ринулась к кулеру за стаканом воды. Атмосфера в переговорной утратила серьезность. О существовании Тимофеевой на время забыли и принялись обсуждать другие вопросы. Изредка, в паузах между докладами, слышалось обиженное пыхтение бывшей балерины. Алекс скучала. Как и всегда на бесконечных совещаниях, она изучала лица и поведение присутствующих и либо устраивала полное сарказма стендап-шоу, подобное сегодняшнему, либо начинала переписку с Арсеном. Это напоминало школьное развлечение с записками во время урока, только теперь роль клочка бумаги выполняли мобильные.

В этот раз Покровский написал первым: «Не надоело? Тебя же уволят, и я не смогу помешать».

«Пусть. Хоть не сдохну от тоски».

«Эта тоска оплачивается в разы щедрее твоего развеселого творчества».

«Роскошный памятник на могиле – так себе утешение впустую прожитой жизни».

«Пора повзрослеть. Неужели ты не видишь выгоды и перспективы?»

«Вижу – если смотреть на мир твоими глазами».

«Рад слышать. Пообедаем вместе? Хочу буйабес[50] с камчатским крабом».

«У меня встреча после конференции. Надо все проверить перед завтрашним отъездом. Давай, как вернусь?»

«Хорошо. Будет для тебя сюрприз».

«Какой?»

«Романтический и незабываемый».

Пальцы Алекс замерли на мгновение, и непрошеная мысль вновь кольнула сердце: «Неужели позовет замуж?» – но в следующую секунду она уже отправила любовнику смайлик с поцелуем.

* * *

Четыре часа спустя, разозленная незапланированным экспромтом «питомца» во время выступления на конференции, Алекс выпрыгнула из машины и отпустила личного водителя. Палящее летнее солнце зацепилось за шпиль Петропавловской крепости. Саша распустила тугой хвост, взъерошила волосы и подставила лицо горячим лучам. Назначить встречу на берегу у Петропавловки мог только один человек. Предвкушение примирило Тимофееву с рабочими неудачами и стойким, все чаще накатывающим желанием все бросить. У кромки пляжа она сняла туфли и с наслаждением погрузила ступню в обжигающий песок. Прищурившись, разглядела у стены крепости знакомую фигуру. В светлых полотняных шортах и расстегнутой до пупа рубашке полулежал на покрывале у стены и с явным наслаждением потягивал что-то из термоса Марат Борисович.

– Садись, взъерошенный воробей, – подвинулся старый режиссер, и Алекс плюхнулась рядом. Узкое офисное платье жалобно затрещало, натягиваясь от хозяйского пренебрежения. Тимофеева попыталась собрать растрепанные волосы.

– Оставь, – одернул Марат, – снаружи хороша. Внутри ежа пригладь. Я не на иглотерапию пришел.

Саша выдохнула. Кого угодно она послала