Невозможная хозяйка таверны «Драный кот» - Йона Корппи

Духовный меч в руках Хокона вспыхнул ярче, когда очередная волна ётунов накатила подобно лавине. Каждый выпад был выверен, каждое движение наполнено силой, но теперь в них появилась безмятежная уверенность.

— Да, — коротко ответил он, не прерывая танца смерти.

— И что же? — в голосе Локи звучало искреннее любопытство, и на мгновение он перестал играть свою вечную роль обманщика.

Хокон провёл духовным мечом широкую дугу, и десяток монстров рассыпался серебристой пылью, которая мерцала в воздухе, прежде чем раствориться в ничто.

— Что неважно, — серебряные искры пробегали по его коже. — Какое она приняла решение.

Он прыгнул выше, уходя от атаки особенно огромного ётуна, и духовный меч рассёк существо пополам в идеально выверенном ударе.

— Важно только то, — продолжил он, приземляясь в центре следующей группы врагов, — что я должен защищать её. И свет, который она возвращает в этот мир.

Локи приподнял бровь, наблюдая за битвой с новым интересом.

— Даже если? — вкрадчиво подсказал он.

Хокон на мгновение замер, и боль промелькнула в его глазах.

— Даже если она найдёт своё место без меня, — тихо закончил он, принимая её право на свободу от него.

— Как чуде-е-есно, — в глазах бога хаоса плясали искры истинного веселья, и на мгновение маска циничного обманщика спала, обнажая древнюю сущность. — Ты наконец-то всё испортил правильно!

Локи исчез в вихре теней и появился прямо перед сражающимся Хоконом, небрежно отмахнувшись от атакующих ётунов, которые рассыпались в пыль от одного его жеста.

— Знаешь, в чём секрет настоящего бессмертия? — спросил Локи, и впервые за всё время его голос звучал серьёзно. — Не в силе. Не в магии. — Он наклонился ближе и посмотрел молодому бессмертному в глаза. — А в способности любить что-то больше, чем себя.

Вивека:

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая фьорд в золотисто-розовые тона. Мы с Харальдом сидели на террасе таверны, пили чай, и прохладный ветер приносил запах соли и водорослей.

— Так вот почему ты тогда заперлась в комнате на три дня, — тихо произнёс годи, когда я упомянула о визите императора.

— Наверное, это стало последней каплей, — призналась я, делая глоток горячего ароматного напитка. — Я была уверена, что справляюсь, правда. Но когда император лично пришёл…

— Как он вообще появился? — Харальд посмотрел на меня с интересом. — Просто вошёл в таверну?

— Именно так, — я нервно улыбнулась, вспоминая тот момент. — Двое вошли: император и первый советник. Без охраны, без церемоний, без каких-либо объявлений. Словно обычные путники. Высокая девушка с военной выправкой и мужчина, — я запнулась, понимая, что больше никаких деталей не могу вспомнить. — Их черты были текучими.

— Благословение небожителей, — понимающе кивнул Харальд. — Скрывает истинный облик, показывая его только тем, кому они сами это позволяют.

— Чендлер узнал их мгновенно, — подметила я задумчиво. — А вот Шао притих, что уже о многом говорит.

— И что они сказали? — Харальд внимательно смотрел на меня, словно пытаясь представить всю картину.

— Самое странное, что они… — я сжала чашку крепче. — Извинились. Император говорил так, словно мы равны. Он сказал, что давно заметил, как система артефактов разрушает саму структуру магии в мире. Разговор был откровенным. Оказывается, даже император связан правилами и традициями настолько, что не мог напрямую бороться с этой системой.

— Он не мог просто отменить её своим указом? — удивился годи.

— Нет. Власть императора велика, но не абсолютна, — процитировала я слова советника. — Древние роды, представители магических школ, даже сами боги — все они часть сложного механизма управления империей и миром. Первый советник рассказал, что они годами искали способ избавиться от системы артефактов, но любой прямой указ вызвал бы ещё большие проблемы.

— Значит, им нужен был внешний катализатор, — задумчиво кивнул Харальд. — Кто-то, кто мог бы изменить ситуацию снаружи.

— Именно, — я отпила чай. — Первый советник говорил об этом очень интересно, но непонятно: «Иногда изменения должны прийти изнутри системы, но появиться извне её влияния». Удивительно, — я поставила чашку на стол. — Но они, похоже, знали о том, что происходит. Советник упомянул, что они наблюдали за развитием событий, но не вмешивались намеренно, в том числе и в судьбу Исфьорда.

— Ладно, северный город, — в голосе Харальда проскользнуло раздражение пополам с горечью. — Но бездействовать даже когда Фэйлан отправил за тобой Танши… Зная, что ты аврор…

— Этот момент они тоже объяснили, — я поёжилась от воспоминаний. — По словам императора, они не могли напрямую вмешаться в действия главы рода Фэйлан, не имея достаточных доказательств его преступлений. Но когда он показал свою истинную сущность, когда остальные увидели последствия его безумия…

— Они получили возможность действовать, — закончил за меня Харальд.

— Да. Император сказал что-то вроде: «В политике важно не только что делать, но и когда». И добавил, что смерть Юн Танши, исчезновение Шэй Фэйлана, а также разоблачение деятельности древних родов наконец позволит перестроить саму основу магического общества империи.

— Три приближённых к императору рода остались без наследников, — откинулся на спинку плетёного кресла Харальд и задумчиво посмотрел на горизонт. — Это, конечно, не так масштабно, как уничтожение системы артефактов, но тоже пошатнёт некоторые устои. Перераспределение влияния будет тяжёлым, — нахмурился он и добавил: — Всё-таки хорошо, что я отказался от своего рода.

— Угу, — я задумчиво покрутила чашку в руках. — Три древние семьи лишились будущего из-за того, что придерживались неправильного пути. Неспроста Хокон тогда побоялся мне сразу показать записи о маме.

— А что император сказал о самом Хоконе? — осторожно спросил Харальд.

— То, что я и так знала: он не был замешан в тёмных делах правящих родов, — я вздохнула. — Император рассказал, что именно поэтому приблизил к себе Хокона как заклинателя. Он с юности посвятил себя совершенствованию силы, избегая политических интриг. Благодаря строгому соблюдению пути заклинателя Хокон действительно не знал об особенно тёмных делах семьи.

Я замолчала, глядя на закат. Свет окрашивал воды фьорда в глубокий пурпур. Каждый раз, когда я вспоминала о Хоконе, в сердце разливалась тоска.

— Знаешь, император упомянул кое-что ещё, — продолжила я после небольшой паузы. — Оказывается, для