Укради меня - Ольга Мурашова

каких бытовых вещах. А я не хочу от этого отказываться. Я, знаешь ли, уже за пятнадцать лет привык. А ты так говоришь, как будто закончить карьеру так же просто, как закрыть прочитанную книгу. Ты вообще не представляешь себе уровень ставок. Впрочем, а чего я хотел? Кассиры, официанты, офисные крысы… – он вытянул ладонь в двух сантиметрах над скатертью. – Они сидят в своих узких рамочках и судят всех по себе. Им очень сложно понять, как обстоят дела там, – его ладонь, не меняя горизонтального положения, поднялась на уровень его макушки, заставив меня снова встретиться с ним взглядом. – И что такое на пике формы бросить все, чего достиг, что зубами выгрызал с самого детства и за что отдал друзей, семью, образование, здоровье и много чего ещё. Счастье надо заработать, его не раздают бесплатно, те, кто не готов биться за это - так и останутся внизу. И не надо рассказывать мне сказки, что те, внизу, могут быть по-своему счастливы. Невозможно быть счастливым, питаясь месяц только макаронами с кетчупом, покупая молоко по акции и откладывая деньги на новые ботинки. На эту ложь покупаются только идиоты. А я не идиот.

Вот как, значит. Задело за живое. Что же, логически я его понимала. Со своей колокольни он прав, но такая система ценностей меня как-то... разочаровала, если выражаться мягко. Ну и шпилька в адрес офисных крыс попала в самое яблочко. В девочку в потёртых джинсах, которая, несмотря на вполне приличное образование, добилась в жизни примерно нихера. Да, в общем, уже и не очень-то девочку, а вполне себе взрослую особу, пережившую первый экзистенциальный кризис и готовящуюся вот-вот вляпаться в следующий, на тему “Как бездарно просрана жизнь”. Плывущую по течению, куда вынесет. Ладно, я оценила комплимент. И намёк на то, насколько мы из разных миров.

– А ты, выходит, счастлив?

– Что? – похоже, он не понял моего вопроса. Ладно, развернём.

– Скажи мне, как человек оттуда, – я подняла ладонь так же, как делал это он. – Ты богат, молод, красив, знаменит, тебя хочет половина страны. Тебе не нужно откладывать на ботинки. Ты счастлив?

Он не ответил. Я собрала карты в колоду, перетасовала и аккуратно положила на стол. Одной карты не хватало, она все ещё была зажата между его пальцев и вот-вот готова была сломаться пополам.

– Офисные крысы идут спать. Не забудьте погасить свечи, Ваше величество, – сказала я, и тихо добавила по-русски: – А то сгорим же нахуй.

Придвинув комод к двери, я прислонилась к нему и закрыла руками пылающее лицо. Я-то думала, что что-то понимаю в людях. Да ничего я не понимаю. Только мне начало казаться, что он нормальный, как выясняется, что самое первое впечатление и было самым верным. Красивый и пустой мерзавец, делящий людей на сорта.

Глава 5.

Утром я как можно дольше не выходила из спальни. Не хотелось общаться. Но вечно оставаться там я не могла. Когда из всех развлечений только тиканье часов и собственные мысли, крыша начинает ехать очень быстро. Я выглянула в окно – буря улеглась, солнце разошлось вовсю и уже досушивало лужи, в которых густо плавали содранные ветром с деревьев листья и мелкие ветки. День будет хороший.

Впрочем, нет, в каком-то смысле всё же не будет.

Я выползла из спальни и пошла на кухню, игнорируя взгляд, который меня провожал. Щёлкнула выключателем – электричество вернули. Ну вот и отлично, можно будет весь день смотреть дурацкие телешоу. А завтра наш, прости господи, срок закончится в 23:59. Тридцать пять часов осталось потерпеть.

Налив себе чаю, я порылась в хлебнице и достала оттуда чёрствый бублик. Плевать я хотела на его аристократические замашки. Тут поем. Меня все ещё волнами захлёстывало злостью, и ещё сильнее – обидой. Я, конечно, и раньше догадывалась, что масштаб личности у нас несколько разный, но то, как легко он одной фразой выставил между нами границу высотой с Берлинскую стену, очень чётко мне показало, где я нахожусь в его системе координат. Быдло было загнано в стойло. Быдлу было очень обидно, больно и жалко себя, настолько, что в носу потихоньку начало щипать от подступающих слёз. Но это сейчас было никак нельзя, и я, влипнув локтями в исполосованную ножом клеёнку на кухонном столе, мелкими глотками допивала вторую чашку чая, чтобы хоть немного остудить эмоции перед возвращением в комнату.

Расправившись с бубликом, я отправилась смотреть дурацкие телешоу. Он сидел в кресле с моим телефоном, и как только я вошла, спросил:

– Ты примешь мои извинения?

– Нет, – сообщила я и плюхнулась на диван.

Фальшивые твои извинения, как и всё остальное.

Телевизор мне надоел часа через два. Новости я тоже посмотрела, и там снова ничего не было о похищении. Вот она, слава твоя, четвёртый день даже никто не ищет, в истерике не бьётся, какое сокровище потерялось. Злорадство постепенно нарастало и в какой-то момент начало переполнять меня, настолько, что мне пришлось последним усилием воли себя остановить.

Стоп, Катерина, хватит.

Мне срочно был нужен перекур.

Перила под моим задом снова нехорошо скрипнули, но в остальном на крыльце было просто чудесно. Солнце приятно грело бок, травка и прочая растительность, как им и положено – зеленели, небо было голубое и чистое, и не скажешь даже, что через пару дней настанет осень. Даже листья ещё желтеть не начали – плакучая берёзка у дороги продолжала мести обочину абсолютно зелёными, хоть уже и запылившимися за долгое лето ветвями. Дома-то при этом могло быть уже что угодно, ветра с залива обычно начинали нести непогоду уже в конце августа, поэтому грех было не урвать ещё хотя бы несколько дней лета, пусть и таким образом – в Питере мы это ценить умели.

Я затянулась сигаретой. Моя злость потихоньку таяла в этом солнечном дне, словно последний снег в апреле – ну подумаешь, оказался человек высокомерным мудаком, готовым за карьеру продать всех и каждого, включая себя. И что в этом такого, если подойти логически и не отвлекаться на моральный плевок в физиономию? Вот лично для меня? Мне ведь с ним детей не крестить. Собственно, мы вряд ли когда-нибудь ещё увидимся. Да и на футбол меня в ближайшее время не потянет, у меня уже стал дёргаться глаз от любого упоминания этого вида спорта. Просто я