Тысяча и одна тайна парижских ночей - Арсен Гуссе

– Стало быть, вы не понимаете, что, находясь на земле, я подчиняюсь земным законам. Мой кредит ограничен и позволяет мне иметь в кармане семь или восемь раз в день по двадцать пять луидоров, как прилично парижанину, который не хочет нищенствовать; когда же у меня не останется ни одного су, я должен буду вернуться в ад.

– Не говорите мне этих нелепостей. Я знаю вас лучше, чем вы сами. Вы испанский дворянин, обогатившийся на Кубе. Вам приятно играть здесь роль черта, которая может соблазнить женщин, но я никогда не поверю вам.

– Это для меня не имеет никакого значения, я никогда не просил вас верить мне. Вы нашли во мне хорошего компаньона и были довольны тем, что смотрели на все моими глазами.

– Если вы упорно приписываете себе дар второго зрения, то потрудитесь сказать мне, что будет с Клотильдой Белой Лилией?

– Разве вы сами не догадались? Евгений Ор женится на ней, поклявшись сперва никогда не жениться.

– Что будет с четырьмя молодыми девушками, которые пили чай с вами и с Жанной д’Армальяк?

– О, все они выйдут замуж, но будут более или менее одержимы бесом.

– Как будет наказана Роза-из-Роз за то, что хотела ограбить покойницу?

– Ее похоронят в общей могиле; она побывает в госпитале Ля Рибасьер и останется в одной только ночной рубашке.

– А Матильда-тряпичница, найденная на бульваре Робертом Амильтоном?

– О, она еще только начинает жизнь. Впоследствии я расскажу вам ее историю. Успокойтесь, она не будет страдать ностальгией. Роберт нашел жемчужину в навозе.

– А Цветок Зла?

– Как знать! Быть может, она будет спасена детьми, потому что вчера родила дочь.

– Если вы точно черт, то дайте мне слово никогда не искушать этой дочери.

– Обещаю тем охотнее, что она будет Земным Ангелом.

– Отвратительная насмешка! Но вы напоминаете мне о самом ненавистном создании на Земле. Что будет с ней?

– Взгляните на ее действия.

Глава 3. Засахаренный апельсин

В былое время апельсины продавались в театре по пять су: разумеется, придумали апельсины, стоящие пять франков; это благодеяния цивилизации.

Засахаренные апельсины – антракт по преимуществу.

Однажды вечером, когда д’Армальяк с матерью была в Опере, отворяльщица лож открыла дверь и подала букет и два засахаренных апельсина. Вместе с ними подали карточку маркиза Кормелля.

Букет был роскошен; фрукты поданы вовремя. Жанна не имела никакой причины отказаться от того и другого. Напротив, она была тем довольнее, что скучала в этот вечер, так как никто из знакомых не заглянул к ним в ложу.

Спектакль приятен женщине тогда только, когда в ее ложу явится какой-нибудь неожиданный собеседник. Жанна с большим удовольствием понюхала букет, затем принялась за апельсин, а потом снова понюхала букет.

При начале четвертого акта Жанна вдруг почувствовала головокружение. Ей случалось два или три раза напиться допьяна шампанским, и потому первым ее словом было:

– Я как будто пьяна.

Напрасно старалась она открыть шире глаза: зрение ее омрачилось. Она ушла в глубину ложи, боясь обратить на себя внимание публики.

Но там она упала почти без чувств. Мать подошла к ней, не зная, что делать. В эту минуту вошел в ложу маркиз Кормелль.

– Спасите нас, – сказала ему госпожа д’Армальяк, – дочери моей сделалось почему-то дурно, быть может оттого, что она съела присланный вами засахаренный апельсин.

– Присланный мной засахаренный апельсин? – повторил маркиз. – Не понимаю, что вы говорите.

– Разве не вы прислали букет и два засахаренных апельсина?

– И не думал присылать.

– Не вы? Ах, Боже мой, мне пришла в голову ужасная мысль: нас отравили.

– Тсс! – сказал Кормелль. – Ободритесь, не теряйте присутствия духа; мы спасем вашу дочь, если она отравлена.

Дверь ложи осталась незатворенной. Маркиз счел за необходимое вынести Жанну в коридор и позвать театрального доктора. Но Жанна, очнувшись постепенно, просила отправить ее поскорее домой. Кормелль не отпускал кареты, и через несколько минут грум доложил, что экипаж подан.

Маркиз любезно уступил свою карету госпоже д’Армальяк с дочерью, а сам отправился в фиакре. Жанну отнесли в ее комнату, куда вскоре пришел доктор. Так как в доме не нашлось молока, то ей дали выпить уксуса и кофе.

Решили, что Жанна была отравлена, но что яд утратил силу в засахаренном апельсине.

– Я уверена, – сказала она, – что это отвратительное создание, Земной Ангел, выпущена из Святого Лазаря.

– Да, – отвечал Кормелль, – разве вы ее не видели? Сегодня она была в Опере.

– Стало быть, это беспощадная дуэль, – продолжала Жанна, – я хотела позабыть о Земном Ангеле, и вот она сама побуждает меня отплатить ей.

– Отплатить ей! С вашей стороны было неблагоразумно отвечать хотя бы раз на вызов этой женщины. С подобными созданиями невозможна дуэль; приказывают лакею побить их.

– Да, вы только говорите, а на деле – находитесь у ног подобных созданий.

– Только не я! Не опасайтесь больше этой женщины; один из моих друзей упрячет ее на целый сезон в четыре стены. Он чрезвычайно ревнив. Если же она выберется, то я сумею вернуть ее опять в тюрьму Святого Лазаря.

– Эта женщина дьявольски изобретательна, – сказала госпожа д’Армальяк, – она, вероятно, открыла яд Медичи.

– О нет, – возразила Жанна, – иначе я уже давно бы умерла. Неужели Бог никогда ее не накажет?

Не знаю, внял ли Бог желанию Жанны, но только наказание не замедлило.

Глава 4. Наказание

Огорченная тем, что не имеет доступа в лучшее общество, Земной Ангел завидовала знаменитым кантатрисам, которых всюду принимают, и знаменитым актрисам, которые вхожи в более или менее чопорные салоны; но Земной Ангел не была ни великой кантатрисой, ни знаменитой актрисой, хотя была комедианткой в жизни. Она вздумала заняться живописью, чтобы произвести некоторое впечатление на ближайшей выставке, и напачкала несколько акварелей, отличавшихся ярким колоритом. Евгений Лами и Шарль Шаплен давали ей первые уроки, а молодой художник довершил ее образование. Она поселилась в небольшом отеле на бульваре Мальо, где стала воспитывать розы. Молодой художник однажды указал ей на грядку чайных роз, говоря, чтобы она срисовала их, и Земной Ангел нарисовала розы, облитые росой и солнечными лучами. Картинка вышла ослепительная.

На другой день молодой художник похвалил произведение и просил продолжать. Через несколько дней Земной Ангел безукоризненно рисовала розы.

Она тем больше была довольна своим талантом, что все ее поклонники покупали ее картинки.

Земной Ангел прошла через все перипетии и ни разу не поморщилась. Чужое несчастье никогда не возбуждало сострадания в ее сердце. Любя только себя, она была всегда довольна. От мужчин добивалась только денег. Она