После развода не полюбим - Алсу Караева

— Садись, — говорит отец, указывая на стул напротив.

Сажусь. Руки прячу под столом, сжимаю в замок, чтобы не дрожали. Спина прямая — привычка танцовщицы. Даже когда внутри всё рушится, снаружи держу форму.

— Чай? — спрашивает мама, суетясь у стола.

— Нет, спасибо.

Она садится рядом с отцом. Смотрит на меня с тревогой, теребит край платка. Хочет что-то сказать, но молчит. Всегда молчит, когда отец рядом.

Отец смотрит на меня долго, изучающе. Лицо непроницаемое, глаза жёсткие. Тот самый взгляд, от которого я в детстве пряталась за маминой спиной.

— Мне сказали, ты встречаешься с Рашидом, — начинает он без предисловий. — Сын Магомеда. Хороший выбор.

Не встречаюсь. Просто буду работать у него. Но объяснять бесполезно. Отец слышит только то, что хочет слышать.

— Мы просто знакомые, — говорю осторожно.

— Пока, — кивает отец. — Но это может измениться. Рашид состоятельный человек. Уважаемый. Женитьба на нём закроет вопрос твоего развода. Люди перестанут говорить.

Люди. Всегда люди. Неважно, что я чувствую. Важно, что скажут соседи.

— Отец, я только что развелась...

— Именно поэтому нужно действовать быстро, — перебивает он. — Чем дольше ты одна, тем хуже. Женщина твоего возраста, после развода, без детей — это клеймо, Камилла. Рашид твой шанс вернуть репутацию.

Репутацию. Не счастье. Не любовь. Репутацию.

— Я говорила с его матерью, — вмешивается мама. — Она помнит тебя. Хорошо отзывается. Говорит, Рашид всегда тебя вспоминал. Это судьба, доченька. Вторая попытка.

Судьба. Которая заставляет меня выходить замуж за человека, которого не люблю, чтобы смыть позор мужа, который меня предал.

— Мама, я не знаю, — начинаю я, но отец поднимает руку, останавливая.

— Ты подумаешь, — говорит он, и это не вопрос, а утверждение. — У тебя есть месяц. К концу декабря я жду ответа. Либо ты серьёзно встречаешься с Рашидом, либо...

Он не договаривает, но я знаю окончание. Либо меня здесь больше не ждут.

— Понятно, — шепчу я.

— Камилла, это ради твоего же блага, — мама тянется через стол, пытается взять мою руку, но я отстраняюсь. — Мы не хотим, чтобы ты страдала. Но и мы страдаем. Каждый день слышим пересуды, сплетни. Люди показывают пальцем. Спрашивают, почему ты не смогла удержать мужа. Это унизительно.

Им унизительно. А мне что? Мне не унизительно, что меня бросили? Что моё сердце разбито? Что я ношу ребёнка мужчины, который предпочёл другую?

Но я не говорю ничего из этого. Потому что знаю — бесполезно. Они не услышат.

— Рашид хороший человек, — говорит Тимур, и в его голосе сочувствие. — Я навёл о нём справки. Честный, успешный, после развода детей не имеет. Может стать хорошим мужем.

Может. Для кого-то. Но не для меня.

— Я подумаю, — повторяю я, потому что это единственное, что они хотят услышать.

Отец кивает удовлетворённо:

— Вот и правильно. Веди себя умно. Не упусти шанс.

Мама встаёт, начинает накрывать на стол. Приносит блюда, которые я раньше любила. Долма, хинкали, чуду. Раньше это был знак любви. Теперь похоже на взятку.

— Поешь, доченька, — говорит она, ставя передо мной тарелку. — Ты похудела. Совсем бледная.

Смотрю на еду, и желудок переворачивается. Тошнота накатывает волной, но я сдерживаюсь. Нельзя показывать слабость. Нельзя, чтобы заподозрили.

— Спасибо, мама, — беру вилку, заставляю себя откусить. Жую механически, не чувствуя вкуса.

Обед проходит в натянутом молчании. Отец ест, не глядя на меня. Мама робко пытается завести разговор о погоде, о соседях, но никто не поддерживает. Рустам и Тимур переглядываются, но тоже молчат.

Я сижу среди своей семьи и чувствую себя чужой. Незваной гостьей. Позором, которого терпят из милости.

Каждый кусок даётся с трудом. Горло сжимается, словно пища застревает на полпути. Запиваю водой, стараясь не показывать, как тяжело.

Вспоминаю другие семейные обеды. Когда я приезжала с Хайатом, и отец гордо представлял его гостям: "Мой зять, кардиохирург". Когда мама светилась от счастья, накрывая стол. Когда братья шутили, и мы смеялись до слез.

Тогда я была частью этой семьи. Любимой дочерью. Гордостью родителей.

А теперь? Теперь я обуза. Проблема, которую нужно решить. Товар, который нужно выгодно сбыть.

— Как работа в кафе? — спрашивает Рустам, пытаясь разрядить обстановку.

— Уже не работаю там, — отвечаю я. — С понедельника начинаю в фитнес-центре. Координатором танцевальных программ.

— У Рашида? — уточняет отец, и в его голосе одобрение.

— Да.

— Хорошо, — кивает он. — Будете видеться каждый день. Сближение пойдёт быстрее.

Он всё просчитал. Всё разложил по полочкам. Моя жизнь как бизнес-план.

— Отец прав, — говорит мама. — Совместная работа сближает. Так вы лучше узнаете друг друга.

Глава 17

Да, я уже знаю Рашида. Он хороший человек. Порядочный. Любящий. Но я не люблю его. И не смогу полюбить. Потому что моё сердце всё ещё принадлежит мужчине, который его разбил.

Доедаю через силу. Каждый глоток воды причиняет боль. Горло сжато так, что дышать трудно.

— Ты передашь ему наше приглашение? — спрашивает мама, когда я встаю из-за стола. — Пусть приедет к нам на чай. Познакомимся ближе.

— Мама, мы просто коллеги...

— Пока, — перебивает отец. — Но я жду результатов, Камилла. Месяц. Запомни.

Киваю молча. Что я могу сказать?

— Тимур отвезёт тебя, — говорит мама, провожая меня к двери.

— Не надо. Я на такси.

— Камилла, — младший брат встаёт, — я отвезу. Не спорь.

В его голосе такая решимость, что я не возражаю.

Мы едем в молчании. Тимур сжимает руль, смотрит прямо на дорогу. Я вижу, как работают желваки на его скулах.

— Я не согласен с отцом, — говорит он наконец, когда мы останавливаемся у дома Алисы. — То, что он делает... это неправильно.

— Но ты молчал, — отвечаю я тихо. Но я его поннимаю.

— Я знаю, — он отводит взгляд. — Прости. Я трус. Но знай... если тебе понадобится помощь... любая помощь... я буду рядом.

Эти слова согревают чуть больше, чем весь обед.

— Спасибо, Тима, — шепчу я, выходя из машины.

Он уезжает, а я стою на тротуаре и понимаю: я действительно одна. Совсем одна в этой борьбе. Родители видят во мне только позор.