В Рождество звезды светят ярче - Софи Жомен

– Вы отлично потрудились, поздравьте от моего имени ваших коллег. Между нами говоря, разве это новое оформление не проще, не современнее?

Агата наклоняется и еще раз смотрит вниз. Как ни трудно ей это признать, белизна и поблескивающий серый цвет лучше подчеркивают отделы магазина визуально, чем кричащие украшения Жоржа Артмана.

– Возможно, – вынуждена согласиться она. – Так более…

– «Хюгге», – подсказывает Александр Артман.

– Как, простите?

– «Хюгге». Это оформление гораздо более «хюгге».

Видя, что она совершенно его не понимает, он удивленно щурится.

– Вы не слышали о датском «хюгге»? Понимаю, итальянке не обязательно проводить отпуск в Скандинавии, но, учитывая вашу профессию, я полагал, что вы хотя бы следите за новыми тенденциями.

Агата видит, как за спиной у босса Жозефина торопливо строчит в блокноте. Тем временем Александр Артман продолжает противным профессорским тоном:

– «Хюгге» – это датский образ жизни, мадемуазель Мурано. Долгими зимними месяцами датчане, сидя дома, у камина, накрываются теплыми одеялами, надевают толстые носки, пьют горячий шоколад, смотрят сериалы или читают захватывающие книги. Милый домашний кокон, согласны?

Жозефина закончила писать и показывает начальнице страницу блокнота. На которой написано большими буквами HYGGE.

Другое дело, это понятие Агате хорошо знакомо. Зачем было произносить этот чуждый французскому языку звук «х», не мог, что ли, сказать, как все, «игге»?

– Знаете, но не умете произносить, не так ли?

Агате остается молча кивнуть. Он довольно ухмыляется, и она борется с желанием накинуться на него с кулаками.

– Понимаете, мадемуазель Мурано, Скандинавия – это не посещение два раза в год ИКЕА. Вам обязательно надо там побывать. Увидите, их образ жизни – это фантастика, их естественное оформление – отличный способ борьбы со стрессом. Думаю, это пошло бы вам на пользу…

Шел бы он куда подальше со своим естественным оформлением!

Он улыбается обеим оформительницам и, прежде чем уйти, наносит последний удар:

– Так или иначе, вы проделали неплохую работу, однако неделя еще далеко не завершилась. С завтрашнего дня надо будет ускориться. Хорошо проведите вечер, примите теплую ванну, по-моему, на четвертом этаже продаются ароматические свечи…

Агата и Жозефина, разинув рот, провожают его взглядом.

– Он упомянул ароматические свечи, или это мне приснилось? – спрашивает Жозефина.

– Не приснилось. Знаешь, куда он может их себе засунуть?

– Прекрати, у меня богатое воображение!

А у Агаты – преступные намерения…

Она собирает свои вещи и смотрит в сторону лестницы, по которой спустился Артман. Он предлагает игру? Отлично, она согласна.

Назавтра Агата появляется в «Галерее» нарядная и накрашенная, с улыбкой до ушей. Она пробежалась по отделам и для всех коллег нашла доброе словечко, а потом, все так же с улыбкой, взялась за дело, оформление балкона третьего этажа серебристыми украшениями, иногда даже напевая себе под нос.

Вот уже три часа, как Жозефина и ее коллеги, которых она привлекла для помощи, никак не поймут, что за муха ее укусила. Наконец, устав от ее улыбки и радостных интонаций, ассистентка хватает Агату за локоть и тянет в уголок рядом с примерочной.

– В чем дело?

– Ты о чем? – спрашивает Агата с невинным видом.

– Что ты затеяла? Что за улыбочка, почему ты вся сияешь? Переспала с семью гномами, и теперь песня – твое подспорье в труде? «Не можешь петь – тогда свисти, пока не убран дом»? Надеюсь, ты хотя бы обойдешься без свиста.

Агата спрашивает с улыбкой:

– Ты видела сегодня утром патрона?

– «Безрукого Артмана»? Да, столкнулась с ним на входе. Какая здесь связь? Зачем ты валяешь дурака?

– Терпение, Жозефина, терпение! Вернемся к работе, эти чертовы украшения не повиснут сами.

Две женщины работают дальше. Жозефина по-прежнему озадачена, Агата по-прежнему сияет.

Через двадцать минут, меньше чем за час до обеденного перерыва, появляется, наконец, Александр Артман, решивший проинспектировать трудовой процесс.

– Дамы и господа, добрый день. Рад видеть, что вы продвигаетесь вперед гигантскими шагами. Не сомневаюсь, что вы достигнете поставленных нами целей. Радостно видеть, как будущие «Феерии» обретают форму.

Повернувшись к Агате, он продолжает с плохо скрываемой иронией:

– Особенное удовольствие – наблюдать радость и усердие некоторых среди вас. Мадемуазель Мурано, сегодня вы неотразимы.

Агата изображает надувшуюся девочку.

– А вчера я не была неотразимой, месье Артман?

Жозефина наблюдает за реакцией коллег, колеблющихся между непониманием и сильным смущением. Что задумала ее начальница? Операцию «соблазнение»? Не хватало только начать хлопать ресницами, как Белоснежка!

Александр Артман одобрительно смеется и торопится уточнить, чтобы не ударить в грязь лицом:

– Не хочу показаться нелюбезным, мадемуазель Мурано, просто подчеркиваю контраст между вашей сегодняшней жизнерадостностью и вашим же легким раздражением вчера.

Жозефина стискивает зубы, она ждет от Агаты резкого ответа, но вместо этого слышит:

– Верно, вчера у меня было ворчливое настроение, месье Артман, и, вернувшись домой, я поспешила последовать вашему гигиеническому совету. Перед этим я позанималась спортом, что тоже пошло мне на пользу. Ничто так не прочищает мозги, как полчаса зумбы!

Жозефина смотрит на свою начальницу большими глазами: с каких пор Агата Мурано занимается зумбой? Еще одна новость!

Александр Артман явно не понимает, почему Агата Мурано, обычно такая закрытая и даже враждебная, с таким удовольствием посвящает его в свой распорядок дня. Плевать он хотел на подобную чепуху!

– Прекрасно, мадемуазель Мурано, прекрасно… Что касается этого…

– Как насчет того, чтобы сходить со мной как-нибудь вечером на занятия зумбой, месье Артман?

Жозефина прыскает, готовая провалиться сквозь землю от смущения, Александр Артман, не зная, куда вырулит этот разговор, лепечет:

– Я очень люблю спорт, но не уверен, что мне подходит зумба…

Агата забывает о счастливой улыбке, не сходившей с ее лица с самого утра. Ее лицо снова делается закрытым, тон – резким.

– Согласна, вы не созданы для зумбы, месье Артман. Для этого спорта нужна гибкость, а вам этого качества критически не хватает, свидетелями чего являются все здесь присутствующие.

Жозефина накрывает ладонями рот, не зная, смеяться или плакать. Агата коварно продолжает:

– К тому же вы рискуете оставить там весь ваш гардероб. Если при каждом подъеме колена у вас будут лопаться брюки, то на их замену уйдет вся ваша премия в конце года… Все, перерыв окончен, за работу!

Агата отворачивается от своего босса и на глазах у пораженных коллег хватается за гирлянду.

Жозефина готова ей аплодировать: босс в нокауте.

Счет в поединке Агаты Мурано и Александра Артмана 1 : 1.

Мяч в центр поля!

До конца недели обстановка не меняется: каждый делает все возможное, чтобы новое оформление было готово в назначенный срок, при этом странный поединок между Агатой и