В Рождество звезды светят ярче - Софи Жомен

Александром Артманом продолжается. Как только патрон появляется в каком-либо отделе магазина, сбегаются все сотрудники, надеясь стать свидетелями нового раунда – дерзкого нападения, притворного отступления, посрамления одной из сторон. Агата начинает уставать от этой игры, но по неведомой ей самой причине испытывает в его присутствии подъем и желание продолжать. Как ни странно, эффективность работы «Галереи» нисколько не страдает от этой напряженной обстановки, наоборот! Напряжение привело к соревнованию, как будто Агата и Александр хорошо смазали все шарниры универмага. А поскольку Рождество – время, когда происходят чудеса, – вторую половину пятницы весь магазин встречает полностью переоформленным согласно пожеланиям господина Артмана.

Стоя в холле под большой елкой, Агата и Жозефина смотрят туда-сюда, оценивая результат своих напряженных усилий. Покупатели вокруг восхищены всем, что их окружает. Впервые они видят два варианта рождественского оформления за один и тот же год!

– Наврем друг дружке или скажем правду? – шепчет Агате Жозефина.

– Знаю, ты меня не обманешь, – отвечает ей Агата. – Согласна с тобой, так гораздо лучше.

– Видит Бог, до чего мне не по душе это признавать, но так и есть, это оформление строже и ярче. И современнее…

– Прямо так и скажи: оно попросту лучше, – заключает Агата с горькой улыбкой. – Жаль, что это инициатива надутого индюка!

За их спинами раздается покашливание, и обе, оглянувшись, видят Марка Реймона. Как всегда, в скучном костюме, в этот раз голубом, коммерческий директор недовольно морщится.

– Следите за языком, даже здесь у стен есть уши!

Агата не намерена перед ним отчитываться. Убрав за ухо прядь волос, она отвечает:

– Вы правы, надутый индюк – неудачное сравнение, правильнее было бы сказать «криворукая обезьяна», вы не находите?

Жозефина отворачивается, чтобы не рассмеяться Марку в лицо, тот хмурит брови.

– Сделаю вид, что ничего не слышал. Максимилиан сейчас в кладовке, он не знает, как поступить со снятыми украшениями.

– Надо отдать их господину Артману, пускай сожжет их на праздничном костре, – с улыбкой советует Агата.

– Смените пластинку, Агата, эта уже наскучила. Жозефина, я попрошу вас решить этот вопрос с Максимилианом, хорошо?

Ассистентка ищет во взгляде Агаты одобрения и согласно кивает.

– Вот и славно, тогда я вас оставляю, – заключает Марк. – Поздравляю с проделанной работой, – бросает он уже на ходу. – Это успех, мне очень нравится!

Та-та-та! Агата вырвала бы ему язык, будь на то ее воля.

Две молодые оформительницы идут к Максимилиану, в кладовку рядом с мастерской на первом этаже.

– Вот и вы! – радуется он. – Что мне делать со всеми этими коробками? Отвезти их на главный склад?

Видно, что Максимилиан очень устал, лучше не взваливать на него дополнительную работу.

– Ничего, этим займемся мы с Жозефиной. Возвращайтесь домой. Спасибо, вы столько сделали! Если бы не вы, мы бы не достигли так быстро такого результата.

– По крайней мере, удалось спасти выходной! – Максимилиан трет глаза. – До понедельника, барышни. Вам тоже пора отдохнуть.

После его ухода Жозефина с тоскливым вздохом смотрит на гору из десятков коробок.

– Неужели мы будем здесь горбатиться? Меня тоже тянет домой.

Агата смотрит на часы. Они показывают 17:15.

– Поздновато, склад уже, наверное, закрыт. Не беспокойся, я попрошу тамошних ребят приехать сюда в понедельник. Все равно они должны доставить нам елочные игрушки для лотереи двадцать четвертого декабря и…

– Гляди! – перебивает ее Жозефина, бросаясь к квадратной картонной коробке. – Это то, что я думаю?

Агата перестает дышать, увидев то, что лежит внутри.

– Летящий Снежок… – шепчет она.

В коробке лежит игрушка-автомат, рождественский гном. История этого талисмана «Феерий» известна всем. Это якобы первая купленная Жоржем Артманом игрушка, превратившаяся в амулет праздника. Вкусы и украшения год за годом менялись, не менялся только Летящий Снежок.

Но однажды гном, оповещавший о себе дребезжанием, не появился. Он настолько износился, что Жорж Артман решил не вынимать его из коробки, а предоставить ему заслуженный отдых. Больше никто никогда о нем не слышал, появились даже подозрения, что автоматическую игрушку потеряли или выбросили.

– Как мы с ним поступим? – спрашивает Жозефина.

– Не знаю. Дай-ка его мне, отнесу его в мастерскую.

– Ты уже не в том возрасте, когда играют в игрушки! Ну, как хочешь. Все, я пошла. Хватит с меня на сегодня. Увидимся завтра!

Агата согласно кивает и тщательно запирает кладовку. Ей тоже пора домой.

8

– Пассатижи!

Агата берет у своей ассистентки инструмент и скручивает тонкие провода. Одно неловкое движение – и все пойдет насмарку. Цель так близка, что будет очень обидно сплоховать.

Это похоже на наложение швов в операционной.

– Игла и провод на три! – Она подставляет ладонь, не сводя глаз с пассатижей в другой руке.

Ассистентка действует так же аккуратно, как Агата. Уже не один час они потеют при искусственном свете, в их руках жизнь, затухание которой никого не порадовало бы. У Агаты отчаянно бьется сердце, она заносит иглу над маленьким спящим тельцем.

– Большая власть налагает большую ответственность, – шепчет она фразу, приписываемую Дантону, она придает ей сил. – Сейчас все будет готово.

Жозефина старается не дышать. Агата считает до трех и паяет почти в религиозной тишине. Это важнейший момент. Сколько напряжения – и сколько счастья приносит это занятие!

Еще немного, еще капельку…

Готово!

Жозефина облегченно переводит дух. Агата откладывает инструменты. Кажется, все получилось.

– Не совсем… Дай-ка мне напылитель.

Ассистентка округляет глаза.

– Зачем?

– Чтобы замаскировать место спайки, зачем же еще!

Любая хирургическая операция требует эстетической ретуши. Алиса маскирует шов серебристыми звездочками, гладит своего маленького пациента по щеке, глядя на него с бесконечной нежностью.

– Пора просыпаться! – обращается она к нему. – Ну-ка, Джо…

Ассистентка в волнении нажимает на кнопку и делает шаг назад. Даже не глядя на нее, Агата знает, что у них обеих одинаково трепещет сердце. Остается только ждать, скрестив пальцы.

Несколько секунд тишины, потом раздается тихий скрежет, это открывается ротик, приподнимаются веки, и…

We wish you a Merry Christmas,

we wish you a Merry Christmas,

we wish you a Merry Christmas

and a happy New Year![9]

– Yes! – восклицает Жозефина, любуясь переваливающимся с ноги на ногу гномом, помощником Деда Мороза. – Не зря мы потратили на него полдня, я знала, что у тебя получится!

Обе горды собой, особенно Агата. Она думала об этой операции всю ночь, искала в интернете обучающие ролики о том, как вернуть жизнь автоматической игрушке, и теперь, когда она заработала, находится в состоянии странной безмятежности… нет, облегчения! Именно это чувство почему-то всегда посещало ее при