Обелиск - Полин Герц

– Ладно, – буркнула Стоун. – Обещаю подумать.

– Восторг! – Боуз довольно улыбнулась и своровала тост с тарелки Элизабет. – Джем – вкуснятина, где достала?

– К Ларри бегала, – она вновь опустила в банку ложку. – Он сам делает.

Часы лениво показали полдень, и 2В осветило робкое февральское солнце – совсем юное и от того особенно прекрасное. Ловя себя на странной мысли, она осмотрелась: что-то неуловимо поменялось, но она пока не могла понять, в чем дело. Только знала, что снег уже не раздражал, ветер не портил прическу, а если и портил, это не огорчало, а свет, кажется, снова научился делиться теплом. Мир играл новыми красками, будто кто-то невидимый незаметно подмешал в серую палитру немного радуги. Это чертовски пугало. Это чертовски нравилось.

– Кстати, – усилием воли Элизабет собралась и вернулась к Рейчел. – А как ты оказалась вчера у меня?

– Я все ждала, когда ты спросишь, – довольно улыбнулась веснушка. – Я заходила поздравить мистера Морса с новосельем. Он, конечно, тот еще крепкий орешек, но так даже интереснее!

– Неужели? – Стоун поперхнулась. Торопливо протирая стол, пыталась унять сбившееся сердце, придать голосу спокойствие, а глазам равнодушие. – С чего это ты поздравляешь новичка с новосельем? Ты здесь даже не живешь. Или за ночь что-то изменилось?

– Вообще-то, я внучка домовладельца, – важно заявила Рейч, поднимая перепачканный джемом пальчик. – И, между прочим, именно ты отправляла меня на штурм. Или за последние ночи что-то поменялось, мисс? – подражая сухому голосу подруги, со смехом добавила рыжая.

– Возможно, – веселиться не хотелось совершенно. – Но, раз ты посоветовала мне отдохнуть, я тоже дам тебе совет. Не торопись. – Она серьезно посмотрела в карие глаза.

Рейчел растерянно пошевелила губами, осмысливая слова. В таких случаях обычно хватало пары минут, и подруга послушно кивала. Этот кивок не раз спасал наивную кудряшку от спонтанных путешествий в компании подозрительных хмырей, явно вульгарных туфель и откровенно поганых отношений. Но сейчас на поцелованном солнцем лице бродили мрачные тени.

– Какого черта, Эл? – Рейчел скрестила руки на груди и даже немного отодвинулась от стола. – Я предупредила, что настроена серьезно? Предупредила. Я спросила, не против ли ты? Спросила. Что за фокусы?

– Мы не в цирке, Рейч, – нахмурилась Элизабет. – И я не кролика из шляпы достаю, а прошу тебя не спешить с этим мистером Морсом. Ты же совсем его не знаешь.

Но Боуз уже не слушала – нервно вскочив, пару раз обошла стол, потопталась у плиты. Не найдя себе места, прошлась по гостиной, и наконец остановилась.

– Знаешь, что, Эл? Я спишу твое странное поведение на недавние потрясения. Бог свидетель, любой бы поехал. Но решать за меня не позволю. Хватит, надоело. «Рейчел, подумай о том, Рейчел, подумай об этом. Не торопись, Рейчел, не делай то, не начинай сё», – вновь передразнивая голос подруги, веснушка подхватила пушистое манто и решительно направилась к выходу, не обращая внимания на протестующее пыхтение с кухни. – Напиши, как придешь в себя. И так, к слову, ты, кажется, его тоже совсем не знаешь, – не сдержавшись, зло бросила она напоследок.

Синяя дверь оглушительно хлопнула, оставляя 2В наедине со звенящей тишиной. Она бессильно опустила лоб на стол – начинавшийся так хорошо день стремительно отправился ко всем чертям. В переносице пульсировало, а в груди вновь затягивался тяжелый узел. Перед глазами возник Уиллис. Губы редактора неслышно двигались, но она знала, что за слова он произносит. Те же, что он выпалил в ночной неотложке. Те же, что сейчас ядовито выплюнула Рейч.

И оба они ошибались.

Выругавшись, Стоун сгребла посуду в мойку и отправилась на диван. Еще пару часов безуспешно пыталась ковырять материалы Молота и копии, снятые в полицейских участках под недовольнее шипение приятелей-детективов, но мысли путались, а связь, что, казалось, она уже начала чувствовать, с треском лопалась. Идея простудиться до комы вновь показалась весьма привлекательной. Выбора не оставалось, и шторы шумно скрыли нежное февральское солнце. Скрипнула дверь в спальню.

«Сон – это лучшее лекарство от бодрствующих бед».

Но второй раз за день трюк не сработал: она бесцельно ворочалась в кровати, изучая потолок, пока, наконец, телефон не запищал одним из надоедливых напоминаний в календаре. Часы пробили восемнадцать ноль-ноль, и перед глазами возник образ старухи из химчистки.

«Приходи после шести».

Вставать не хотелось, но и бросать такое прекрасное пальто на произвол судьбы совесть тоже не позволяла. В конце концов, оно не виновато в том, что было выбрано согревать такую темную личность. Седовласая леди с гордостью вручила «кашемировый шик», завернутый в прозрачный чехол. Элизабет было попыталась заплатить и за него, но дама за стойкой лишь отмахнулась, взяв с нее слово, что химчистка на сороковой улице станет единственным вариантом на будущее.

Входную дверь в дом 118 по Грин-стрит вновь украшала пакостливая бумажка. На этот раз желтая. Гадский листок предупреждал, что света в квартале не будет до утра.

– Твою мать, – бросила Стоун, с досадой шаря свободной рукой по карманам в поиске ключа.

Тусклая керосинка слабо осветила 2В. Она повесила пальто на дверцу шкафа и достала документы из сумки. Счета, выписки, декларации и фото.

Найденные Молотом в богом забытых архивах орегонского колледжа снимки сиротливо лежали в самом низу стопки. На них, держа местный кубок по бейсболу, открыто улыбался русоволосый парень. Правильные черты лица, обаятельные ямочки на щеках и крепкие плечи – в этого Роберта Морса запросто можно было влюбиться с первого взгляда. Живи она в Портленде, непременно бы влюбилась. Завела себе пса и под благовидным предлогом прививки или чистки пасти – штук, на которых обычно помешаны собачники, – зашла в клинику с банальной вывеской «Лучший друг». Она бы ослепительно улыбалась, громко смеялась и кокетливо опускала ресницы. Она бы смущенно согласилась сначала на чашку кофе, потом – на бокал вина. А спустя пару дней уже впивалась бы ногтями в его широкую спину. Познакомилась бы с такими же светлыми, как и сын, владельцами рыбацкой лавки. Вежливо кивала на семейных ужинах, а потом помогала Карен Морс мыть посуду, пока мужчины медленно потягивали кофе. Да, с этим Робертом Морсом она могла бы быть счастлива. Возможно, даже продержалась бы пару месяцев. Жаль, что он уже вовсю гнил на орегонском кладбище под аккуратным куском гранита с заезженной гравировкой о вечной любви.

Тот же, кто взял его имя, был иным. Он никогда бы не вышел на бейсбольное поле, ни за что бы ни улыбнулся в объектив камеры. Ни при каких условиях не позвал