Убийство ворон - Эвелин Флуд

Николетты Фаско больше, чем вы думаете, — тихо говорю я. — В грядущие дни наша честь будет важнее, чем когда-либо, Пол. Не позволяй этой фразе ускользнуть. Держись за нее всем, что у тебя есть. Человечность не так-то легко вернуть, когда ее больше нет.

Он кивает, гнев сменяется печалью, когда он откидывается на спинку стула. Но раздается новый шквал перешептываний. Дом проскальзывает на сиденье рядом со мной. — Подводишь черту, Кэт?

— Случайно. — Нахмурившись, я отодвигаю стул. В своем ответе Полу я выдала больше, чем следовало. Если я не буду осторожна, Вороны могут разделиться пополам, как раз в тот момент, когда мне нужно, чтобы мы были сильнее, чем когда-либо.

Стена раздваивается, все расходятся, чтобы начать свой день. Четверо Ворон отделяются, образуя свободный круг вокруг Дома и меня, когда мы покидаем зал. Я оглядываюсь, гадая, подойдет ли Эми поговорить со мной, но я не вижу ее в толпе.

К счастью, здесь присутствует всего несколько Фаско и нет Джованни, Лео или Розы. Они сердито смотрят на нас, но остаются сидеть, когда мы выходим. Один самоуверенный ублюдок щелкает воображаемым пистолетом и целится в меня. Ухмыляясь, я вытаскиваю нож из рукава, верчу его в пальцах, моя кожа танцует в опасной близости от острого лезвия.

Он опускает руку, и чертовски быстро.

— Пока тихо, — бормочет Дом, и я толкаю его в живот, когда мы направляемся к выходу. — Не привыкай к этому.

Они придут. Смерть не стоит торопить. Это нужно смаковать до тех пор, пока жертва не будет измотана страхом не меньше, чем фактическими покушениями на ее жизнь.

Это такая же моральная казнь, как и физическая.

Я не позволю этому случиться.

Проверяя свой телефон, я просматриваю расписание на день. Оно на удивление заполнено, и я стону. — Закон, опять. Боже, этот преподаватель — осел.

Дом ухмыляется. — Мы не можем нарушать закон, если не знаем его.

Семантика. Он остается рядом со мной, когда я захожу в дверь, и я бросаю на него взгляд, когда сажусь в кресло посреди комнаты. Он только приподнимает брови, прежде чем опуститься на сиденье рядом со мной.

— Серьезно? — Качая головой, я достаю свой ноутбук. — Ты будешь сожалеть об этом, большое всего в жизни. Просто подожди.

— Я ни о чем не жалею, когда дело касается тебя.

Моя рука дергается, и ноутбук почти соскальзывает с края стола, прежде чем его подхватывает пара больших загорелых рук. — Доброе утро, маленькая ворона. Я вижу, все еще жива.

Лучиано плюхается на сиденье рядом со мной, игнорируя свирепый взгляд Дома. — Это будет весело. Три часа с летучей мышью.

— Твоя родственница? — Спрашиваю я, с ангельской улыбкой, и он хмыкает. — Троюродная сестра моей матери. Или что-то в этом роде.

Пожилая женщина проскальзывает в дверь, ее глаза останавливаются на нас троих и расширяются, как будто она не ожидала, что мы будем здесь. Или не ожидала, что мы вернемся. Стефано Азанте проскальзывает следом за ней. Его взгляд скользит по нам, прежде чем он кивает и направляется к задней части зала, надевая наушники.

Определенно стоило пропустить это занятие. Лорена Морелли сразу переходит к повторению информации, которую она уже дала нам в прошлый раз, и я чувствую, как мои глаза начинают стекленеть. Дом выглядит так, будто его сейчас стошнит, когда я смотрю в его сторону, и я не могу сдержать фырканье. Люк наклоняется ко мне. — Если ты засмеешься, она начнет сначала. Не смей.

Мы все вздрагиваем, Дом приходит в себя, когда что-то попадает Люку прямо в центр его черной рубашки. Он недоверчиво смотрит на белое пятно.

— Лучиано. — Пожилая женщина вытирает руки от мела и указывает на него. — Повтори, что я только что сказала.

Он открывает рот, но ничего не произносит. Дом хихикает рядом со мной.

— Ты. Корво. — Я выпрямляюсь, когда она указывает на меня. Рассеянный, расфокусированный взгляд исчез, уступив место пронзительному, цепкому. — Повтори это.

— Я… не могу сказать, что слушала внимательно.

Лорена хмыкает. — А если бы тебя допрашивала полиция? Что тогда?

Тусклый румянец заливает мое лицо, когда она смотрит на нас, ожидая ответа, которого не приходит.

— Это твои последние месяцы, — наконец говорит она. — Ты потратила годы на изучение буквы закона и на то, как его обойти. Я мало чему могу научить тебя, что было бы полезно на данном этапе. Но ошибка заключается в том, что ты думаешь, что знаешь все.

Она поворачивается и плюхается в кресло. — Твоей ошибкой было бы недооценивать кого бы то ни было. Мы не можем позволить себе роскошь быть ленивыми. Полиция будет часами тянуть допрос, повторяя одно и то же снова и снова, пока у тебя не заслезятся глаза. До тех пор, пока все, что ты не захочешь сделать, — это поспать. Они свяжут тебя узлами, поработают над тобой, а затем подставят тебя из-за технической ошибки, которая лишит тебя свободы на срок от двадцати до пожизненного.

Она ухмыляется. — Если только ты, блядь, не обратишь внимание. И я твоя двоюродная бабушка, Лучиано Морелли. А не чертова троюродная сестра. Я меняла твои дерьмовые подгузники, ты хотя бы можешь запомнить нашу семейную связь.

Лучиано давится, и я наклоняюсь вперед.

Мне нравится эта женщина.

— Тогда сейчас. — Она вытягивает руку и хрустит шеей, от этого звука Дом вздрагивает. — Кто-нибудь, принесите мне чертовски крепкий кофе, черный, с тремя кусочками сахара, и я научу вас некоторым трюкам, которые не будут учтены в вашем образовании.

Глава семнадцатая. Катарина

Несколько часов спустя я, пошатываясь, выхожу с урока Лорены. Дом недоверчиво качает головой. — Что только что произошло?

— Словесная взбучка, в которой мы нуждались. — Я листаю страницы с заметками, которые сделала. Лорена — гребаная машина. Я могла бы остаться там на весь день.

Люк останавливается рядом со мной, вытягивая руки вверх и обнажая полоску гладких золотистых мышц. — По крайней мере, ты ей нравишься. Кажется, она меня чертовски ненавидит.

— Наверное, из-за дерьмовых подгузников. — Слова Дома звучат невозмутимо, и я сдерживаю смех. Но Люк поворачивается ко мне, веселье исчезло и сменилось чисто деловым выражением лица. — Я хочу с тобой поговорить.

Оглядывая пустой коридор, я машу рукой. — Я прямо здесь.

Он смотрит на Доменико, и