Опасный маркиз - Минерва Спенсер

полежать подольше. Погрузившись в горячую воду, он откинулся на наклонный край ванны и задумался о своей мании. Его не столько злил объект его одержимости, сколько сам факт способности испытывать подобные чувства. В сущности, его волновало, что кто-то его волнует. О боже!

— Сейер!

Голова Сейера показалась из-за угла.

— Да, милорд?

— Ты там что, сам изготавливаешь бренди?

— Пришлось послать за новой бутылкой. — Сейер помолчал. — Вы допили последнюю, милорд. — И голова исчезла.

Адам и без многозначительной паузы камердинера помнил, как много алкоголя поглощал в последнее время, особенно сегодня — в день свадьбы. Он непрерывно пил с тех пор, как удалился к себе в кабинет, якобы заниматься важными делами. Одним из таких дел была ходьба из угла в угол в попытке хоть немного обуздать свою неистовую страсть. Пока окончательно не опозорился, надо прекратить представлять себе обнаженную жену и, что еще важнее, прекратить думать о том, как представляют ее себе обнаженной другие мужчины. Если Адам не был способен думать о ней иначе, это еще не означало, что все мужское население ее мысленно раздевает. Если он не возьмет ревность под контроль, его календарь будет заполнен ранними утренними встречами на Хэмпстед-Хит.

Похоть и ревность. Адам фыркнул: что за восхитительно унизительное сочетание! Так недолго совсем превратиться в зеленого юнца — впору обзавестись рубашками с высоким воротником и приталенными сюртуками, а то и украсить себя многочисленными брелоками и перстнями с печаткой.

Адам застонал и напрягся всем телом, когда перед его мысленным взором вновь возник объект его страсти. Он с силой потер мочалкой свой непокорный орган, словно это могло как-то отогнать непрошеные мысли.

Страсть поутихнет после первой совместной ночи, так всегда случалось с его прежними влюбленностями. Хотя, признаться, он никогда еще не был так всепоглощающе охвачен чувствами. Адам мысленно отмахнулся от своих тревог: спустя сутки он вернется в свое нормальное состояние, непременно!

От этой успокаивающей мысли он прикрыл глаза и расслабился, почти задремал, когда в сознании внезапно вспыхнула ужасная идея. Вода выплеснулась через край ванны и расплескалась по мраморному полу, когда Адам поспешно выбрался из нее.

Боже милостивый! Что, если после первой брачной ночи все станет только хуже?

Ее замечательный муж был основательно пьян. Она оглядела огромную, официального вида столовую и с трудом подавила вздох. Не то чтобы неспособность Эксли поддержать разговор имела особое значение. Чтобы побеседовать, им пришлось бы перекрикиваться через монументальную цветочную композицию, занимавшую почти всю середину двадцатифутовой длины стола. Композиция скорее напоминала непроницаемый куст зелени, словно растущий из стола, чем конструкцию из срезанных цветов.

К столу бросились восемь лакеев, чтобы расставить не меньше полудюжины тарелок с угощением. Среди них сразу же выделялся Гембл в своей герцогской ливрее — зеленая с золотом стрекоза среди семи черных с серебром.

Мия перевела взгляд с красивого молодого лакея на своего мужа и увидела, что тот впился в нее взглядом. Он был бледнее обычного, единственными пятнами цвета на его лице был румянец на скулах, напоминавший два широких пореза, сделанных ножом. Он наблюдал за ней с мрачным вниманием с того момента, как она вошла в комнату, и, без сомнения, заметил, как она рассматривает Гембла.

Мия наклонилась в сторону и, улыбнувшись маркизу из-за хищного вида растительности, спросила:

— Мои комнаты просто очаровательны, милорд. Вы недавно их обставили?

Маркиз запрокинул голову и одним глотком выпил полный бокал вина.

Мия распахнула глаза. О господи!

— Благодарите за это Хилла. Он отвечал за подготовку. Он обставил комнаты два года назад, после смерти моей матери. — Голос Эксли оставался таким же холодным и равнодушным, как обычно.

Возможно, он был не так пьян, как ей показалось. Или, может, еда замедлит процесс опьянения?

Маркиз взглянул на свою нетронутую тарелку и отодвинул ее в сторону.

Нет, вряд ли.

— Кроме сестры в вашей загородной резиденции, у вас нет других братьев и сестер?

Мия чуть не рассмеялась над собственным вопросом. Они с маркизом женаты, но она не знает даже, сколько у него братьев и сестер. Что подумают их молчаливые слушатели о таком безумном разговоре?

Судя по тому, как Эксли презрительно поджал губы, ему пришли в голову похожие мысли.

— Есть сестра, Джессика, моложе меня на три года.

Когда лакей снова наполнил его бокал, маркиз был несказанно удивлен, что не заметил, как тот опустел.

Мия гадала, всегда ли он поглощает столько алкоголя. Судя по тому, как он нахмурился при виде вновь наполненного бокала, он думал о том же.

— Ваша сестра живет в замке Эксам?

— Да.

— С вашими дочерьми?

— Да.

Когда стало ясно, что они вернулись к односложным ответам, Мия решила уделить внимание стоявшей перед ней тарелке. Пока она ела, маркиз пил. Тишину нарушал лишь перезвон столовых приборов.

— Джессика и моя старшая дочь Кэтрин помогают гувернантке с Евой и Мелиссой. — Густой куст зелени приглушил его слова. — Джессика замкнута и редко бывает в обществе, а в Лондон не возвращалась со своего первого сезона несколько лет назад.

Выражение его лица было чуть-чуть растерянным, словно он сам не ожидал от себя такого потока информации.

— А Кэтрин в будущем сезоне выйдет в свет?

Маркиз взглянул на нее с каменным лицом, как будто Мия спросила, не собирается ли его старшая дочь поохотиться на медведя в Гайд-парке. Он сделал глоток вина и мрачно взглянул на возникшие на столе новые блюда.

— Это не входит в ее планы.

С чего бы ему отказывать дочери в светском сезоне? И почему Мию это вообще волнует? Ей не должно быть дела до его дочерей. Он женился на ней ради наследника, а не для того, чтобы представить ей своих детей, тем более что у нее не было никакого опыта в воспитании. Она вышла за него, чтобы сбежать и, говоря откровенно, потому что он привлекал ее как любовник. Всю свою жизнь она только доставляла плотское удовольствие, но не получала ничего в ответ. Мия изучала взглядом своего невероятно привлекательного, но пьяного мужа и гадала, будет ли так всегда.

Новобрачная съела кусочек форели и постаралась вернуть разговор в более безопасное русло:

— Во время нашей прогулки в парке вы упомянули, что любите играть в карты. Какие игры вам больше нравятся?

Маркиз внимательно разглядывал ее — почти неприлично долго, прежде чем ответить:

— Да, я хорошо управляюсь с картами.

Мия устала ждать продолжения и отрезала еще кусочек рыбы. Еда на столе ее мужа была более изысканной, чем та, что подавали в доме ее отца. Ясно, что